Верховный суд продолжает давать судам инструкции, как применять повышенный стандарт доказывания к требованиям аффилированных кредиторов. Для этого недостаточно формального подхода – нужно погрузиться в экономический и организационный аспект работы должника, комментирует руководитель проектов адвокатского бюро Наталья Колерова. Верховный суд идет в ногу со временем, полагает руководитель банкротной практики МКА «Арбат» Алексей Симоненко: он ужесточает требования к предпринимателям, как это делают налоговая и таможенная службы. Как напоминает Симоненко, в 2004 году Конституционный суд заключил, что суды не могут проверять экономическую целесообразность решений в сфере бизнеса (постановление КС от 24 февраля 2004 года № 3-П). Но сейчас в банкротствах всё большую роль играет принцип добросовестности. Он позволяет, по сути, уйти от универсального правила равенства сторон и распределить бремя доказывания исходя из статуса и возможностей участников дела. Примеры – в двух недавних делах, дошедших до экономколлегии.
Дело первое: два кармана одного бенефициара
Суды могут исследовать разумные версии происхождения задолженности – это входит в их задачи и позволяет не допустить в реестр фиктивные долги, указала экономколлегия в деле о несостоятельности «Арсеньевского мясокомбината» № А68-2070/2016. В нем независимый кредитор оспаривал заявление владельца 25% банкрота Максима Голдобина. Тот хотел включиться в реестр с 41 млн руб. долгов. Большую часть этой суммы, 32 млн руб., Голдобин в качестве поручителя мясокомбината отдал за его кредит Сбербанку. Компания не вернула этот долг своему учредителю. Этого оказалось достаточно, чтобы суды удовлетворили требования Голдобина. Поручитель вполне может погасить кредит за основного должника и требовать от него уплаченное, согласились три инстанции. Они пришли к выводу, что долги не являются корпоративными, а значит, их можно включить в реестр на общих основаниях.
Иного мнения был Westfleisch SCE mit beschrankter Haftung, кредитор мясокомбината, который считал требования фиктивными. В кассационной жалобе он обратил внимание, что Голдобин был бенефициаром не только банкрота, но и агрофирмы «Арсеньево». Она получала от мясокомбината займы, но не отдавала их. Наоборот, срок возврата денег постоянно продлевался. По этой причине мясокомбинату не хватало денег, чтобы закрыть кредит. «На помощь» пришел Голдобин, который расплатился со Сбербанком и заодно получил права требования к банкроту. Такая схема позволила учредителю свободно перемещать деньги из одной фирмы в другую, а также занять место залогового кредитора в банкротстве.
Эти доводы суды проигнорировали и не оценили в совокупности, на что указала экономколлегия ВС. Она укорила нижестоящие инстанции в том, что они не помогли независимому кредитору собрать доказательства. Компания Westfleisch объективно не могла знать всё о спорных сделках, но вела себя активно: предоставляла доводы и пыталась искать нужные документы. Кроме того, экономколлегия подчеркнула, что Голдобин, мясокомбинат и агрофирма обязаны опровергнуть доводы Westfleisch, ведь они больше знают и у них больше доказательств. Если в итоге окажется, что учредитель вел себя очевидно недобросовестно, надо применить ст. 10 ГК (она запрещает злоупотреблять правом). С такими указаниями спор направили на новое рассмотрение.
Дело второе: на страже семейных богатств
Фиктивный кредитор обычно предоставляет минимально необходимый, но внешне безупречный набор доказательств, чтобы включиться в реестр. Ответчик покорно признает такие требования – словом, обе стороны ведут себя пассивно. Конкурирующий кредитор и арбитражный управляющий, даже если будут вести себя активно, не смогут собрать все нужные доказательства, чтобы обжаловать подозрительные договоры. Поэтому им достаточно заявить убедительные доводы в пользу недействительности или незаключенности сделок. Суд, в свою очередь, должен выйти за рамки формальной оценки и исследовать все доказательства. В том числе те, которые касаются экономических, физических и организационных возможностей должника или кредитора выполнить условия сделки.
Такие разъяснения дала экономколлегия в деле о банкротстве Марины Винтоняк № А40-235730/2016. Две ее несовершеннолетние дочери хотели включиться в реестр с долгом $3,8 млн. Право требования они получили в наследство от бабушки, которая при жизни дала такую сумму взаймы дочери Марине Винтоняк. Сама пенсионерка выручила $3,8 млн от продажи участка и дома площадью 700 кв. м.
Три инстанции не увидели ничего подозрительного в этих событиях и включили в реестр дочерей Винтоняк (их интересы защищал отец – законный представитель). Они отклонили ходатайства независимого кредитора, который хотел допросить свидетеля и истребовать документы о доходах пенсионерки. Три инстанции не прислушались к доводу, что незаконная схема позволила оставить деньги в семье и не делиться с независимыми кредиторами. И напрасно, решил Верховный суд, отменяя все акты.
По мнению экономколлегии, независимый кредитор заявил достаточно доводов, чтобы посеять сомнения в законности сделок. Суды необоснованно отклонили ходатайство об исследовании источников дохода пенсионерки, а ведь это было важно для спора. Как напомнил ВС, опровергать фиктивность сделки должны её стороны, ведь для них не составит труда предъявить нужные доказательства. Арбитражному суду города Москвы предстоит заново разобраться в споре с учетом этих замечаний.
Практика: восприимчивая и не очень
Ранее ВС уже выработал позиции о том, как оценивать требования участников или акционеров по займам, говорит старший юрист юрфирмы Дмитрий Салмаксов. По его наблюдениям, нижестоящие суды учитывают этот подход и обычно отказывают во включении в реестр, признавая эти долги корпоративными. В делах «Арсеньевского» и Винтоняк ВС обращает внимание, что аффилированные лица могут получить контроль не только путем прямого финансирования компании, но и с помощью других схем, говорит Салмаксов, – это использование других подконтрольных компаний или родственные связи.
По наблюдениям Колеровой из АБ "S&K Вертикаль", суды заняли жесткую позицию в том, что касается требований родственников в банкротстве физлиц. Практика по займам, наоборот, развивается сложно, поскольку надо определять гражданско-правовой или корпоративный характер сделки, продолжает Колерова. В целом, по ее словам, формальный подход среди нижестоящих судов встречается довольно часто, несмотря на разъяснения Верховного суда. С другой стороны, он в своих актах довольно подробно описывает обстоятельства дел. Это мотивирует участников дел максимально активно собирать доказательства и просить суд в этом помочь, заключает Колерова.