Старое и новое в процессе
Что изменится в арбитражном процессе после «процессуальной революции», рассказал управляющий партнер юрфирмы Рустам Курмаев. Вместо подведомственности появится понятие компетенции судов, но это не только смена названий. Теперь если суд обнаружит, что дело должно быть рассмотрено судом другой системы, то он передает материалы туда, а не прекращает производство. Здесь Курмаев видит почву для возможных злоупотреблений – «миграции» в суд общей юрисдикции за обеспечительными мерами, потому что получить их в арбитражных судах сложнее.
Кроме того, арбитражные судьи теперь будут определять не только последовательность, но и продолжительность выступления.
Часто в апелляции и кассации судьи говорят, что не надо повторяться, потому что они читали материалы дела, узнают, поддерживаете ли вы жалобу, и уходят на совещание. Раньше можно было возразить: «Я не закончил», а на возражения судей о нецелесообразности сказать, что такого понятия в процессе нет. Теперь это вряд ли подействует.
Старший юрист Олег Хмелевский рассказал о проблеме «мерцающей каузы» и о том, как она была решена. По его словам, стороны договора нередко заинтересованы отсрочить платеж к определенному событию. Но если оно никак не наступает, а сторона не может получить свои деньги – тут и возникает проблема «мерцающей каузы». По словам Хмелевского, ВАС сначала не признавал подобные условия – указывал, что нельзя определять срок с помощью события, которое необязательно наступит. Потом такие нормы стали считать допустимыми. Но остался вопрос, что делать, если событие так и не наступило.
Точку в нем поставил Верховный суд своим определением по делу № А40-67546/2016. В нем стороны спорили о платеже, который по договору уплачивался «после ввода объекта в эксплуатацию и окончания гарантийного срока в отношении этого объекта». Экономколлегия определила, что ориентироваться надо на разумные сроки. «Например, когда срок оплаты привязан к моменту ввода дома в эксплуатацию. Он считается наступившим, если дом по всем срокам уже должны были сдать в эксплуатацию, но не сделали этого», – пояснил Хмелевский.
О тенденциях в судебных разбирательствах рассказала юрист коммерческой группы Анастасия Чередова. По ее словам, статистика говорит о стабильно низком проценте отмены или изменении судебных актов при их обжаловании. «При этом если есть противоречивость на уровне первой и второй инстанций, то кассация тяготеет к тому, чтобы оставить в силе решение первой инстанции», – отметила Чередова.
По ее словам, это говорит о том, что выигрывать нужно уже в суде первой инстанции, где важно сформировать максимальный объем доказательной базы, важна каждая деталь, которая казалось бы не связана с делом напрямую. Например, в одном из банкротных дел, где оспаривалась сделка, юристы предъявляли фотографии двух директоров из соцсетей, чтобы показать, что они в хороших отношениях между собой.
Не стоит думать, что в вышестоящих инстанциях есть шанс исправить изначальную неполноту доказательств. Суды взяли на вооружение позицию ВС о том, что это противоречит принципу состязательности и снимает ответственность с той стороны, которая бездействовала.
Среди важных споров 2018 года, приведенных Чередовой, было названо дело Объединенной вагонной компании (ОВК). Его анализ представляла уже Татьяна Невеева, советник Адвокатского бюро . На примере кейса Невеева обозначила стратегии воспрепятствования эмитентом выкупу акций у миноритарных акционеров, подробно остановившись на проблеме процессуального сговора истца и ответчика.
О судебной практике после изменения общей части ГК рассказал руководитель направления «Коммерческие споры» юрфирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Василий Малинин. В частности, появилась возможность взыскать убытки, если сторона договора вынуждена заключить замещающую сделку (ст. 393.1 ГК). Раньше такая возможность действовала только для поставок, теперь она имеет универсальный характер, говорит Малинин.
Он рассказал о деле, в котором металлургическая компания не получила особые вагоны и купила вместо них другие. Только вот изначальный договор был на подержанные вагоны ценой 250 млн руб., а взамен покупатель приобрел новые почти за 1 млрд руб., а разницу решил взыскать с первого поставщика. Последнего и представляли Малинин с коллегами. «Нам удалось доказать, что качественные характеристики, затраты на капитальный и текущий ремонт отличаются», – сообщил докладчик. По его словам, покупка неаналогичного товара допускается, если такой же на рынке найти нельзя, но в случае с вагонами покупатель фактически не обращался к конкурентам.
Доктор права Франции, руководитель практики «Арбитражные споры» Enforce Law Company Наталья Зверева рассказала о деле, когда Роспатент аннулировал сложный химический патент компании «Ника-Петротэк» по формальному основанию, потому что была недостаточно раскрыта сущность изобретения. Хотя при этом ведомство не подвергало сомнению его промприменимость и изобретательский уровень, уточнила Зверева. По ее объяснению, раскрыть суть изобретения можно было в описании заявки, но внести в нее изменения можно только до момента получения патента. Такая ситуация, по мнению эксперта, угрожает патентообладателю, чью заявку Роспатент рассмотрел недостаточно тщательно и своевременно не выяснил, что сущность изобретения не раскрыта.
Тем не менее, продолжала Зверева, права «Ники-Петротэк» удалось защитить благодаря положению договора о патентном праве (2000 год, Женева). П. 2 ст. 10 этого акта запрещает признавать патент недействительным, если у владельца не было возможности заранее представить по этому поводу замечания, «если это допускается в соответствии с применимым законодательством», рассказала Зверева. СИП и Верховный суд пришли к выводу, что действовавшая редакция ГК допускала внесение изменений не только в формулу, но и в описание (дело № СИП-631/2017).
ФАС, патенты и банки
Об актуальных позициях и делах ФАС рассказал начальник правового управления службы Артем Молчанов. Он выделил такие принципы, как развитие конкуренции и поддержку малого и среднего предпринимательства. На них служба опирается, даже если нет прямого регулирования в конкретной ситуации, поделился Молчанов.
Ведомство исходит из того, что любое его решение влияет на рынок и цена ошибки очень высока. Нивелировать негативные последствия помогают предупреждения, которые применяются очень эффективно. Кроме того, работают разъяснения ФАС. На них ориентируются суды, которые не готовы поддерживать ведомство, если оно их не соблюдает.
Также начальник правового управления ФАС рассказал, что понемногу снижается количество судебных обжалований решений и сами они отменяются реже. Если в 2016 году успешно оспаривалось 15,3%, то в 2018-м – 11,2%.
Кроме того, по словам Молчанова, ведомство уделяет большое внимание открытости и состязательности рассмотрения антимонопольного дела. Докладчик привел в пример заключение по обстоятельствам дела, которое издается до того, как будет принято решение. Как рассказал Молчанов, заключение – это документ, раскрывающий позицию комиссии. В итоге она может написать другое заключение с учетом доказательств участников дела или вовсе прийти к выводу, что нарушения нет, поделился докладчик.
Партнер, руководитель практики «Антимонопольное регулирование» АБ Марина Абрамова рассказала об определении Верховного суда № 305-эс17-7240 на тему арбитрабельности договоров по 223-ФЗ по закупкам. Жалобу в экономколлегию написало АО «Мосинжпроект», которое протестовало против выдачи исполлиста на исполнение решения третейского суда по договору на строительство московского метро. По словам Абрамовой, компания обращала внимание, что на соглашение распространяется 223-ФЗ и что речь идет о публичном интересе, поэтому необходим публичный контроль, которого не может обеспечить третейский суд.
ВС сделал в этом деле ряд важных выводов, которыми поделилась Абрамова. Он признал, что споры из договоров, заключенных по 223-ФЗ, являются гражданско-правовыми, что допускают их разрешение в третейском суде. В то же время они могут быть осложнены публично-правовым элементом, что не дает сторонам полной свободы в установлении своих прав и обязанностей, признала экономколлегия. Поэтому здесь суд может устанавливать баланс в целях защиты публичного порядка, сказала Абрамова.
Руководитель антимонопольной практики юрфирмы «Монастырский, Зюба, Степанов и партнеры» Максим Музыка рассказал о редком для юриста опыте: ему и его коллегам довелось представлять интересы доверителей в Президиуме Верховного суда. Там в основном занимаются уголовными делами и крайне редко берут на рассмотрение жалобы по экономическим спорам. Тем не менее в порядке надзора были пересмотрены дела «Новороссийского морского торгового порта» (НМТП) и «Приморского торгового порта» (ПТП), которые обжаловали решения и предписания ФАС, рассказал Музыка (разбирательства № А40-249075/2016 и № А40-249075/2016). Порты обвинили в поддержании монопольно высоких цен и предписали уплатить 9,7 млрд и 185,1 млн руб. соответственно. Один из главных вопросов в деле состоял в том, предрешен ли вопрос об отсутствии конкуренции, учитывая естественную монополию, рассказывал Музыка. Экономколлегия ответила на этот вопрос утвердительно, но Президиум ее исправил. Он указал, что статус естественной монополии еще не обязательно значит отсутствие конкуренции, подчеркнул адвокат. «Границы рынка услуг в порту не ограничены конкретным портом, а представляют собой границы морского бассейна», – процитировал Музыка позицию Президиума. Таким образом, надзорная инстанция поддержала позицию портов.
Как вести себя клиентам с банками, рассказала ведущий специалист практики договорных и имущественных отношений Национальной юридической службы «Амулекс» Виктория Соколова. По словам адвоката, правило «клиент всегда прав» уже не всегда актуально, а банки наделены существенными, в некоторой степени властными полномочиями. Практика развивается по трем направлениям обжалования:
- лицу могут отказать в заключении договора (чаще всего он отправляется в другой банк, но это не всегда верный путь, отметила Соколова);
- старый клиент может столкнуться с отказом в операции по счету;
- клиент хочет уйти из банка, но «натыкается» на заградительные тарифы.
Соколова посоветовала предоставлять документы, которые запросил банк. Если этого не сделать, то клиент чаще всего окажется виноватым. Это Соколова проиллюстрировала судебной практикой. «Как бы нам ни хотелось иного, однозначно стоит давать банку долгие и подробные разъяснения в ответ на его вопросы», – резюмировала докладчик.
Банкротства
Распространенное мнение, что субсидиарная ответственность заработала, опроверг партнер КА Сергей Кислов. Он убеждал, что до эффективности институту еще далеко. Основная черта недобросовестных банкротств в том, что у должника есть деньги, а у кредиторов их нет, поделился Кислов. Поэтому он предложил защитить кредиторов, которые вкладывают деньги в борьбу за свои права, а получают 1,5% от реестровых требований.
Можно ввести определенную цифру, экономически обоснованный процент требований. Если кредиторы получили эту часть денег, то можно «выключать» презумпции не в пользу контролирующих лиц. При этом они не освобождаются от ответственности – убытки можно доказывать, но на общих правилах.
Он предложил и другие меры, чтобы «создать дискомфорт» бенефициарам и директорам: накладывать арест на их имущество при начале банкротства, запрещать выезд за границу, запрещать управление автомобилем.
Управляющий партнер АБ «Павел Хлюстов и партнеры» Павел Хлюстов рассказал о спорах с кредиторами в банкротном деле Пробизнесбанка. В одном из споров 860 мелких юрлиц-кредиторов, объединенных Нерсесом Григоряном, оспаривали долги в 57 млрд руб. перед дочерними банками, которые АСВ сочло обоснованными и включило в реестр. Они поставили под сомнение факт, что должник вообще получал и использовал эту сумму, а «дочки» ее перечисляли, рассказывал Хлюстов. По его словам, АСГМ встал на сторону независимых кредиторов, но вышестоящие инстанции встали на сторону АСВ и фактически не стали применять повышенный стандарт доказывания к требованиям аффилированных с должником лиц.
Есть «зеркальное» этому спору дело – о продаже акций банка «Пойдем!», который входил в общую финансовую группу «Лайф». У этого банка были хорошие показатели, и торги оказались «заточены» на то, чтобы он в итоге оказался под контролем банка «Российский капитал», 100% которого принадлежит АСВ, поделился Хлюстов. Акции сначала перешли Совкомбанку, а потом физлицам, которые были связаны с «Российским капиталом» и АСВ. В отличие от предыдущего спора нижестоящие инстанции не нашли нарушений, но Верховный суд предписал пересмотреть вопрос.
Дело о продаже акций банка «Пойдем!» – это «зеркало» не только банкротных споров, но и других дел, где игрок с крупным административным ресурсом противостоит частным лицам.
Каковы стандарты доказывания в банкротстве, рассказал партнер юркомпании Антон Красников.
По его словам, это критерии оценки достаточности доказательств, которые устанавливаются судебной практикой. Стандарт для общегражданских дел – это «перевес доказательств», для этого достаточно обычных для хозяйственных операций документов. Есть стандарт «ясные и убедительные доказательства» и, наконец, стандарт «вне разумных сомнений» – для кредиторов, которые аффилированы с должником, излагал Красников.
Он дал советы при использовании стандартов доказывания. В частности, надо обращать внимание на следующие аспекты:
- косвенные доводы и доказательства (фактическая скрываемая аффилированность);
- наличие у контрагента признаков однодневки;
- создание кредитора незадолго до совершения операции;
- согласованность действий сторон;
- несоответствие условий сделки характеру деятельности сторон;
- несоответствие условий сделки реальным возможностям сторон, и другие.