Робин Гуд
Среди проигравших суды клиентам Лерака есть немало компаний из списка Fortune 500: Disney, Citibank, Bank of America, Merrill Lynch, Hewlett-Packard, Apple Computer, Exxon, Time Warner, R.J. Reynolds и ряд других табачных компаний, которые Лерак называет «олигополией смерти». В общей сложности юридическая фирма Milberg Weiss и ее звездный адвокат вернули вкладчикам и акционерам около $45 млрд.
К государственным контролирующим инстанциям этот «Робин Гуд от юриспруденции», как прозвала его пресса, относился с фирменным пренебрежением и считал их слабыми и политически зависимыми, а к оппонентам – с нескрываемой агрессией. Он мог заявить одному из магнатов что-нибудь вроде «я заберу ваш гребаный дом на Мауи (один из Гавайских островов) и бриллианты с пальцев вашей жены» или адвокату стороны ответчика, что «это дело приведет к позорному концу вашей посредственной карьеры». Ходила шутка, что к трем известным рыночным факторам (спрос, предложение и конкуренция) добавился особый «фактор Лерака». Страховщики повышали стоимость своих услуг, ссылаясь на опасность иска, поддержанного Лераком, что неформально называлось Lerach protection (защита от Лерака).
Выстроенная Лераком машина включала 180 юристов и десятки частных детективов, в том числе бывших агентов ФБР и прокуроров, внимательно следивших за поведением крупных компаний. Они опирались на свой опыт и на передовые программные инструменты. Если система замечала резкое падение прибыли и последующее падение стоимости акций какой-нибудь компании, то его фирма начинала искать предыдущие заявления руководителей компании об ожидаемых успехах. Часто оказывалось, что эти заявления не были ни на чем основаны, а если после этих заявлений появлялись признаки инсайдерской торговли, фирма Лерака стремительно находила истцов и подавала в их интересах иски.
«Я заберу ваш гребаный дом на Мауи и бриллианты с пальцев вашей жены».
Напористая тактика Лерака создала ему немало врагов, порой сравнивавших адвоката с мафиозным доном. Это вовсе не смущало самого Лерака, охотно вспоминавшего, что его любимые фильмы – это «Крестный отец» и «Крестный отец 2», а любимая цитата – «<...> один юрист с портфелем может нанести больший ущерб, чем 1000 парней с пушками» (из первой серии «Крестного отца»). Конгрессмены сравнивали его с Аль Капоне, что звучало своего рода комплиментом, а Джон Дуерр, специалист по рисковым инвестициям, который в 1996 году собрал более $40 млн целенаправленно для борьбы с Лераком, звал его «хитрым экономическим террористом».
Сам Лерак говорил, что его боятся не без причины, но это лишь способствует общему благу. Свою фирму он сравнивал с силовым подразделением Комиссии по ценным бумагам и биржам, основным регулятором на американском рынке финансов и ценных бумаг, только более прозорливым, энергичным и эффективным. Статус истцов его совершенно не интересовал – он защищал и самых мелких вкладчиков, причем брал со своих клиентов только заранее согласованную часть выигрыша.
Слово «прозорливый» в отношении Лерака не раз доказало свою точность. Самым известным примером стало выступление Лерака перед Конгрессом США в 1995 году, когда парламентарии проводили Закон о реформе судопроизводства по частным ценным бумагам (Private Securities Litigation Reform Act). Реформа, призванная ограничить frivolous lawsuits (шальные иски), одновременно усложняла расследование корпоративного мошенничества. Лерак, противник реформы, сказал тогда, что «через 10–15 лет вы будете проводить новые слушания о катастрофе на рынке ценных бумаг, которая заставит вас с удовольствием вспоминать кризис долгов и сбережений (S&L crisis)» (речь о разорении почти четверти сберегательных кооперативов в США в 1980–1990 годах). До депрессии 2008–2011 годов, порожденной кризисом долговых бумаг, оставалось 13 лет.
Лерак против Enron
Своей силой Лерак порой откровенно наслаждался. Однажды он заявил собранию топ-менеджеров крупных компаний буквально следующее: «Кого вы на самом деле хотите в качестве регулятора рынка? Чиновников-бюрократов, не зависящих от дисциплины рынка, или таких парней, как я? Пусть я и прогорклое масло, но вы же знаете, что я на вашей стороне бутерброда».
В результате появилось даже новое выражение to be Lerached, которое можно перевести примерно так: «быть отлераченным», то есть оказаться ответчиком у Лерака. На практике это означало оказаться перед необходимостью выдать несколько сотен тысяч документов и представить суду для допроса множество сотрудников своей компании в рамках рассмотрения иска клиентов Лерака на сотню миллионов долларов.
Все чаще руководители компаний приходили к выводу, что дешевле заключить досудебную сделку, хотя это и било по карману, но не так больно, как проигранный иск. В результате из так и не начавшейся битвы Лерак выходил с укрепившейся репутацией победителя (и пополненным счетом). В конечном итоге «фактор Лерака» стал в США просто частью стоимости ведения бизнеса, своего рода легализованным рэкетом. Менеджеры проигравших компаний тем более имели причины ненавидеть Лерака – они теряли огромные выходные пособия, порой переваливавшие за сотню миллионов долларов. Но, с точки зрения адвоката, это было лишь справедливым возмездием.
Вершины славы Лерак достиг в 2001 году, когда сумел выиграть иск у энергетической компании Enron (огромная организация с разветвленной структурой собственности, десятками тысяч сотрудников, шесть лет подряд – самая инновационная компания Америки). Лерак сделал из Enron символ корпоративного мошенничества, с которым он боролся все эти годы. Драматическая демонстрация прессе коробок с разрезанными документами компании стала не только завершающим ударом по разоренной компании, она потрясла Уолл-стрит и поставила в унизительное положение президента страны, потому что глава Enron Кен Лей был одним из магнатов, близких к Бушу-младшему.
Сам «Робин Гуд» не ограничивался моральным удовлетворением, так что многочисленные победы сделали его владельцем домов в Колорадо и на Гавайях, виллы в окрестностях Санта-Фе площадью в 930 кв. м, а позднее – поместья на берегу Тихого океана, площадь которого составляла 1490 кв. м. Сегодня его состояние оценивается в $900 млн.
Государство против Лерака
В конце 1990 годов Стивен Куперман, офтальмолог из Беверли Хиллз, осужденный за мошенничество со страхованием предметов искусства, предложил дать показания против фирмы Milberg Weiss в обмен на снижение срока. Он обещал рассказать о своей роли в исках о защите интересов акционеров, которые подавала фирма. Власти начали расследование. Но в 2004 году Лерак покинул Milberg Weiss, чтобы основать Lerach Coughlin Stoia Geller Rudman & Robbins.
Процесс, моментально ставший одним из самых громких в то время, начался в 2007 году. Обвинения против фирмы и ее партнеров были серьезные – это рэкет, мошенничество с использованием почты (mail fraud), подкуп, препятствование отправлению правосудия и дача заведомо ложных показаний. По мнению обвинения, схема была такой: истцы покупали ценные бумаги, которые, как предполагалось, должны упасть в цене, и становились таким образом законными истцами в рамках группового иска. В результате выигрыша процесса фирма платила истцам откаты. Сама компания проводила эти выплаты как премии за рекомендацию новых клиентов (referral fees) или как гонорары специалистам (professional fees).
18 сентября 2007 года Лерак признал себя виновным в препятствовании отправлению правосудия и даче ложных показаний под присягой. 11 февраля 2008 года он был приговорен к двум годам заключения, двум годам условного заключения, штрафу в размере $250 000 и 1000 часов общественных работ. 12 марта 2009 года он был лишен адвокатской лицензии в штате Калифорния. Через год, 8 марта 2010 года, он вышел на свободу.
После освобождения Лерак занимался преимущественно тем, что защищал свои предыдущие успехи. Выплату денег «ведущим» истцам он считал справедливой платой за многие месяцы жизни под сильнейшим давлением прессы и пристальным вниманием юристов корпорации, с которой они судились. «Согласно нашим представлениям, обычные люди заслуживали юристов столь же сильных, что есть у крупнейших корпораций, и столь же усердно борющихся за их интересы. Это мы стремились делать, как мне кажется, у нас хорошо получалось. Целью этих исков было получить компенсацию для жертв финансового беззакония. Если оставить ложную скромность, то я горжусь своей работой. Со временем эти иски стали своего рода профилактикой, а мне много раз говорили, что благодаря этим «лекциям» крупные менеджеры вели себя немножко лучше».