Модераторами дискуссии выступили Сергей Учитель, к. ю. н., адвокат, сопредседатель КА (г. Кемерово), и Светлана фон Поммерн-Пеглов, полномочный представитель Международной ассоциации русскоязычных адвокатов в Великобритании, член Адвокатской палаты г. Москвы, генеральный директор Fermion Q-Alpha Group, LLM. «Мы сочли за честь воспользоваться идеями и наработками, сделанными в спектакле Рыжакова – выдающегося современного режиссера. Наша коллегия является партнером многих проектов в области культуры. Театр Виктора Рыжакова – один из них, а его спектакль – действительно конференция», – заявил Учитель. Именно там модераторы подсмотрели многие приемы ведения дискуссии.
Недавно представители общественных палат в регионах обсуждали будущее таких споров, как законодатель будет их рассматривать и какие предложения надо внести, чтобы эти споры развивались, а население получило возможность защитить свои права в массовых делах.
Панель началась с выступления о коллективных и групповых исках. Этим уникален российский правопорядок – в английском языке термин всего один. Мария Ерохова, заведующая кафедрой гражданского и арбитражного процесса МВШСЭН, к. ю. н., LLM, доцент департамента дисциплин частного права НИУ ВШЭ, рассказала, почему так получилось. Вначале в АПК появился термин «групповой иск». Это означало, что одно лицо должно собрать группу из пяти человек и вести дело в интересах всех. Потом группа увеличилась до 20 человек. Сейчас в АПК и ГПК в рамках группового иска один человек выступает в процессе, представляет доказательства, заявляет ходатайства и отводы, а иные лица фактически не имеют процессуальных прав, кроме права просить о замене лица, представляющего интересы группы. Для заключения мирового соглашения достаточно согласия одного лица, которое ведет дело.
В 2014 году в ГК появилась норма, которая касается трех категорий корпоративных споров. По ней группа истцов имеет равные процессуальные права. «Соответственно, это уже не групповые иски, а коллективные. Мировое соглашение по коллективному иску возможно при согласии всех присоединившихся по воле лица, ведущего дела в интересах группы. Если один из участников заключил невыгодное всем мировое соглашение, то в групповом иске очень тяжело будет взыскать с него убытки», – пояснила Ерохова.
С начала XXI века общий объем заработанных юристами денег на коллективных исках в мире составил более $20 млрд.
Денис Новак, заместитель министра юстиции, к. ю. н., заявил, что ему нравится терминология «групповые» и «коллективные» иски. Новак рассказал: когда формулировалось Постановление Пленума Верховного суда от 23 июня 2015 года № 25, в процессуальном законодательстве не было положений о групповых и коллективных исках. Оно вообще сильно отставало от материального. «И когда Пленум ВС сказал нам, что эти споры рассматриваются по правилам гл. 28.1–28.2 АПК, это не означало, что теперь так рассматривается любой корпоративный спор», – считает Новак. Затем разделение между двумя формами исков появилось в АПК. Возник новый процессуальный институт – соглашение группы лиц (ст. 225.16 АПК). «Надо было понять, как распределять расходы, если группа лиц выиграла или проиграла иск. Неурегулированность и стала основной причиной, почему было так мало групповых исков. Согласно общему правилу, расходы ложатся на лицо, ведущее дело. Соответственно, надо быть или рисковым человеком, или очень уверенным в выигрыше. Не хватало инструментов, которые могли бы все предусмотреть до разрешения спора. Поэтому в АПК появился новый институт. Изначально предлагалось, что соглашение группы лиц о распределении расходов будет утверждаться судом, но ВС выступил против. Решили, что оно будет удостоверяться нотариально», – рассказал Новак.
«Я не уверена в практической необходимости деления исков на групповые и коллективные. Тем более непонятно, как оспаривать решения органов и собраний юрлиц: тут абсолютная свобода, их можно рассматривать и как групповые, и как коллективные иски», – заявила Александра Маковская, судья Высшего арбитражного суда в отставке, доцент кафедры гражданского права МГУ им. М. В. Ломоносова, к. ю. н. Она назвала и еще одну проблему – иногда в обществе всего три участника, а набрать пятерых истцов невозможно.
Специально в России регулируется только отказ истца от иска. Если это коллективный иск, то на какой процессуальной основе суд должен утвердить отказ? Остается два инструмента: выступать в качестве соистцов или независимых лиц с самостоятельными требованиями, чьи дела будут объединены в одно производство.
Андрей Егоров, директор Центра сравнительного права НИУ ВШЭ, главный редактор Журнала РШЧП и руководитель образовательных программ Lextorium, к. ю. н., LLM, рассказал про косвенные иски участников корпорации о взыскании убытков с директора. «Таких исков практически нет. В ст. 65.2 ГК перечислены права и обязанности участников корпорации. В некоторых случаях участники общества выступают представителями общества, но адекватной конструкции в действующем законодательстве нет. Мне кажется, надо говорить о множественности представителей», – считает Егоров. ВС пошел на компромисс и разрешил применять правила о групповых исках. По мнению Егорова, чтобы определить вид иска, надо смотреть на материальную основу соответствующего требования.
Групповые иски в Англии отличаются от российских. «Каждый истец имеет все процессуальные права и должен доказать свои убытки, а суд просто объединяет иски, чтобы получился один общий спор. Поэтому в Англии таких дел мало. Например, в отличие от США», – сообщил Джордж Ламбру, международный арбитр, адвокат, поверенный консультант юридической фирмы Keystone Law (г. Лондон). Он последние три года активно работает над групповым иском в Англии и рассказал, как это происходит. «Со мной связалась компания, которая финансирует судебные издержки и на этом зарабатывает. Ей нужны были не очень дорогие юристы. Эта компания торгует на фондовом рынке, а сейчас находится под следствием за уплату взяток правительственным министрам в обмен на получение нефтяных контрактов. Трудность в том, что в своих заявлениях они объявили: контракт уже в наших руках, но скрыли, что получили его благодаря взяткам. Когда об этом стало известно, цена акций упала. Мы склоняем истца заключить мировое соглашение, потому что тогда ему не придется нести судебные расходы», – говорит Ламбру.
Антон Диденко, научный сотрудник Университета Нового Южного Уэльса (UNSW Sydney), MJur (Oxon), DPhil, рассказал про коллективные иски в Австралии. Они появились в 1992 году в федеральных судах, а только в 2000-х – в судах штатов. Официально в Австралии они называются «представительские иски». На 2017 год было предъявлено более 500 коллективных исков. Чтобы предъявить в Австралии такой иск, должно быть семь и более истцов, а еще общий ответчик. «В среднем 52% групповых исков оканчивается примирением сторон. Из них большая часть примирений произошла с 2004 по 2017 год. Чаще всего примирение происходит по промышленным искам, искам акционеров, искам о возмещении вреда», – говорит Диденко. Чтобы примирение состоялось, соглашение сторон должно быть утверждено судом. Критерии оценки соглашения выработаны судебной практикой. «Как далеко мы находимся от Австралии не только географически, но и в вопросах права!» – прокомментировал Учитель.
В Австралии между истцами по групповым искам часто возникает конфликт интересов: о размере судрасходов, непропорционально малой сумме возмещения, размере выплаты финансирующей стороне и другие.
Завершая дискуссию, Поммерн-Пеглов призвала присутствующих более глубоко вникнуть в тему косвенных, групповых и коллективных исков по корпоративным спорам, почитать соответствующую литературу, посетить сайт КА и проследить, как будут меняться нормы права с течением времени.