По данным Федеральной палаты адвокатов сейчас в России более 82 000 адвокатов. Сколько юристов без этого статуса – можно судить лишь примерно. В 2017 году Юрий Пилипенко, президент ФПА, говорил, что ежегодно отечественные юрфаки выпускают 150 000 специалистов. Через два года ту же цифру называл Жунус Джакупов, председатель правления экспертного центра Ассоциации юристов России. Тогда же министр юстиции Александр Коновалов отмечал, что почти 40% людей с юридическим образованием не работают по специальности.
В любом случае юристов явно больше, чем адвокатов. В интернете периодически обсуждают, важен ли адвокатский статус для клиентов и нужно ли его получать, если не работаешь по уголовным делам.
Одни говорят, что клиенты меньше сомневаются в юристе с адвокатским статусом. Мыслят доверители в таком ключе: кому попало статус адвоката не дадут. Другие пишут, что наличие статуса не гарантирует качественную юрпомощь. Некоторые идут еще дальше: называют адвокатскую монополию в уголовном процессе «наивной попыткой исправить недоработки в системе высшего юридического образования».
Когда в уголовный процесс пускают юристов
Работа по уголовным делам – один из самых явных плюсов адвокатского статуса, считает Антон Гришин, партнер юридической группы «Гришин, Павлова и партнеры».
Защищать человека, против которого возбудили уголовное дело может только адвокат. Из этого правила есть исключения. Если обвиняемый попросит, а судья согласится, то защитником может быть и человек «без статуса». Но выступать в суде он будет, как говорит УПК, «наряду с адвокатом». То есть среди защитников всегда должен быть адвокат, человек без такого статуса рассматривается как дополнительный защитник.
Когда дело рассматривается у мирового судьи, юрист «без статуса» может быть единственным защитником. Еще один шанс поработать в уголовном процессе без статуса адвоката – представлять потерпевшего или гражданского истца, которые пострадали от преступления.
Но для того, чтобы полноценно специализироваться на уголовных делах, этих вариантов недостаточно, считает старший юрист Анатолий Зазулин: «Наработанная практика будет сугубо точечной и не сравнится с опытом полноценных адвокатов». Он, как и Гришин, не стал получать статус именно потому, что не хочет работать в уголовном процессе.
Для меня вопрос, чем заниматься после того, как я перестал быть следователем, не стоял. Я знал, что хочу работать адвокатом, защищать людей. Для защиты подозреваемых и обвиняемых по уголовным делам статус адвоката фактически обязателен, поэтому я и был настроен на его получение.
Сила адвокатской тайны
У «статуса» есть и другие преимущества. По закону любая информация об оказании адвокатом юрпомощи является адвокатской тайной. Это значит, что адвоката на следствии или в суде нельзя допросить о том, что он узнал от своего доверителя. А без решения суда невозможно обыскать офис и жилье адвоката. Гришин напоминает, что юристов-представителей тоже иногда нельзя допрашивать. Такой запрет есть в ГПК, АПК и КАС.
- УПК: адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием.
- АПК: не подлежат допросу в качестве свидетелей представители по гражданскому и иному делу об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением обязанностей представителей.
- ГПК: не подлежат допросу в качестве свидетелей представители по гражданскому или административному делу или защитники по уголовному делу, делу об административном правонарушении об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением обязанностей представителя или защитника.
- КАС: не подлежат допросу в качестве свидетелей представители и защитники по уголовному делу, по делу об административном правонарушении, представители по гражданскому делу, по административному делу об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением своих обязанностей.
Когда я получал статус, очень «модным» явлением было вызывать на допрос юристов, владеющих информацией о фактических обстоятельствах дела, – рассказывает Виктор Глушаков, руководитель коммерческой практики . Так вышло, что Глушаков стал адвокатом, а всего через пару дней к нему после процесса в арбитражном суде подошел оперативник, чтобы вручить повестку на допрос. Защитить информацию клиента помогла именно адвокатская тайна, подчеркивает Глушаков.
Адвокат и медиатор Кирилл Коршунов отмечает, что юрист может попытаться защитить «чувствительную информацию» коммерческой тайной. Но для этого нужны определенные действия: заранее определить, что будет относиться к ней, установить порядок доступа и промаркировать все конфиденциальные данные грифом «коммерческая тайна». Адвокатская же тайна начинает работать автоматически – при первом контакте с доверителем.
Если, к примеру, в адвокатском образовании не принято положение по работе с адвокатской тайной, это, конечно, не очень хорошо. Но режим конфиденциальности от этого не пострадает: сведения как относятся к адвокатской тайне, так и будут к ней относиться.
Зазулин напоминает, что адвокатская тайна не допускает к информации следственные и другие госорганы, а коммерческая – защищает только от конкурентов. По запросу суда или следователя коммерческую тайну придется раскрыть, подтверждает Сергей Радченко, адвокат и старший юрист
На адвокатские запросы отвечают хорошо, но не банки
У любых госорганов или частных организаций адвокат может запросить информацию, которая нужна для оказания юрпомощи. А те в течение 30 дней должны ответить письменно. Если времени не хватает, срок можно продлить еще на месяц. Игнорировать адвокатский запрос нельзя. За это должностное лицо могут оштрафовать на 5000–10 000 руб.
Адвокаты говорят, что на их запросы отвечают хорошо. Глушаков отмечает, что таким образом обычно получает информацию от коммерческих организаций. А Радченко особенно «четко и аккуратно» отвечают госорганы. Адвокатские запросы – серьезное преимущество перед юристами, считает он: так можно получать доказательства без содействия суда.
Коршунов говорит, что на такие запросы отвечают обычно даже быстрее, чем указано в законе. Единственные, кто реагирует плохо – банки. Даже если запрашиваешь у них какие-то нейтральные сведения, например, средние ставки по краткосрочным кредитам в валюте, они ссылаются на банковскую тайну, рассказывает адвокат. Проблемы с кредитными организациями по этому вопросу возникали и у Глушакова. По его словам, адвокатский запрос не поможет добыть и личные данные граждан.
Можно направить адвокатский запрос и забыть, а можно отправить, позвонить адресату и предупредить, что направил. Потом вновь связаться и напомнить об ответе. Так эффективность запроса становится еще выше.
Ордер вместо доверенности – работает, но не всегда
Среди плюсов адвокатского статуса Глушаков называет возможность «оперативно включиться в работу по ордеру». По его словам, в арбитражный процесс так не пускают, но иногда судья может принять и ордер.
Полномочия адвоката удостоверяются ордером, который выдает соответствующее адвокатское образование, сказано в ГПК и КоАП. В КАС дополнительно закреплено, что в отдельных случаях адвокату нужна доверенность. В АПК формулировка совсем другая: полномочия адвоката на ведение дела в арбитражном суде удостоверяются в соответствии с федеральным законом.
Ордером вместо доверенности можно пользоваться только при рассмотрении уголовного, гражданского дела и дела об административном правонарушении, объясняет Радченко. В административном деле, которое слушается по КАС, кроме ордера, обязательна также доверенность. В арбитражном суде нужна только доверенность, говорит он. Екатерина Болдинова, адвокат и партнер , добавляет, что на основании ордера можно присутствовать «на всех мероприятиях налогового контроля».
Иногда с ордерами возникают проблемы. Так, в конце 2018 года Верховному суду пришлось напоминать, что ордер удостоверяет все процессуальные права адвоката-защитника по КоАП. В том числе и право на обжалование. Ордер – это удобно, потому что клиенту не надо тратиться на нотариуса, как в случае с доверенностью. Бывает, доверенность потерялась или истек ее срок, а сделать новую человек не успевает. Тогда выручает ордер, указывает Радченко.
Как адвокатам помогают палаты
В каждом регионе России есть своя адвокатская палата. Сейчас больше всего адвокатов объединяют палаты Москвы, Московской области, Санкт-Петербурга, Краснодарского края и Ростовской области.
Самые малочисленные – палаты Ненецкого и Чукотского автономных округов, Республики Алтай и Еврейской автономной области.
Для многих адвокатов региональная палата – самый удобный способ обучения, общения и даже развлечения в профессиональном кругу, говорит Глушаков. Хотя сам он предпочитает повышать квалификацию на платных курсах и признается, что на участие в общественной жизни корпорации просто не хватает времени.
Палата помогает и с защитой профессиональных прав. Она может направить обращение в прокуратуру и следственные органы или участвовать в судебном процессе. Так, например, поступила АП Москвы, когда адвокат Мария Эйсмонт отстаивала свое право на допуск к задержанным. Тогда в суды приходил представитель комиссии по защите прав адвокатов столичной палаты.
Коршунов вспоминает, что некоторые палаты собирают деньги для залога за адвокатов, которых пытаются привлечь к уголовной ответственности. Наиболее известный случай – ситуация Михаила Беньяша. 600 000 руб. за него внесла АП Краснодарского края. «Адвокатская газета» утверждает, что это единственный случай внесения палатой залога за адвоката «в новейшей российской истории».
Коршунов иногда обращается в свою палату за разъяснениями о том, как поступить в сложной этической ситуации. «Но фишка в том, что необходимость получения этих разъяснений как раз и обусловлена статусом адвоката: не было бы статуса, не пришлось бы запрашивать разъяснения», – говорит он.
У статуса есть и другие плюсы
Радченко рассказывает, что получил статус адвоката в 2008 году, чтобы больше зарабатывать. В то время он работал в краснодарском филиале одной московской юрфирмы, которая из АО трансформировалась в адвокатское бюро – в филиалы спустили команду всех штатных юристов переводить в адвокаты. «Впрочем, я и сам хотел получить статус, мне это казалось очень престижным», – признается Радченко.
Среди плюсов адвокатского статуса и то, что на входе в «режимные» учреждения меньше досматривают. Можно предъявлять только адвокатское удостоверение, говорит Радченко. «При проверке документов стоит только показать красную адвокатскую корочку, как полицейские сразу теряют ко мне интерес. Им ясно – не их «клиент», – рассказывает Радченко. А еще на отношения адвоката с доверителем не распространяется закон о защите прав потребителей.
В отношении адвокатов усложненный порядок возбуждения уголовного дела. На «оперском» жаргоне адвокат – «спецсубьект», там особый контроль и особый учет, поэтому к возбуждению уголовных дел против адвокатов подходят очень осторожно.
Зазулин среди плюсов адвокатского статуса называет тесную связь с адвокатскими объединениями, в том числе коллегиями, возможность развиваться в их рамках и стать членом органов самоуправления.
За нарушение этики можно остаться без статуса
В отличие от юристов у адвокатов есть Кодекс профессиональной этики. Если его не соблюдать, могут привлечь к дисциплинарной ответственности. Существует всего три наказания: замечание, предупреждение и прекращение статуса. Последнее используется нечасто. Пожалуй, самые известные недавние случаи – Эльмана Пашаева и Александра Добровинского. Оба они участвовали в скандальном деле актера Михаила Ефремова. Добровинский представлял потерпевших, а Пашаев защищал обвиняемого.
Коршунов начинал с работы помощника адвоката, поэтому сразу должен был соблюдать КПЭА. Но не считает, что Кодекс слишком уж обременяет. Это обычные стандарты вежливости, добросовестности и честности. «Но тем не менее, перед тем, как опубликовать что-нибудь, я нет-нет, да перечитаю лишний разок, чтобы проверить, все ли хорошо с точки зрения КПЭА», – признается адвокат. По его словам, Кодекс важнее для клиентов.
Доверители, как правило, не знают о КПЭА, пока адвокат не начнет «косячить», добавляет Глушаков. «А суды… В моей практике суд лишь один раз задумался о КПЭА – когда было опасение, что имеется конфликт интересов. В этом споре суд даже в адвокатскую палату запрос сделал», – рассказывает эксперт.
В КПЭА установлен запрет на предательство клиента – нельзя перебежать на сторону оппонента, нельзя использовать информацию, полученную от клиента, против него и так далее. По моему мнению, этого запрета должен придерживаться любой представитель вне зависимости от статуса. Но у адвокатов сдерживающий фактор гораздо сильнее. За предательство клиента, скорее всего, последует прекращение статуса.
Прекращение статуса по отдельным основаниям теперь закрывает доступ в суд в качестве представителя. Исключение – законное представительство. Например, если экс-адвокат выступает как представитель своего несовершеннолетнего ребенка.
- вступление в законную силу приговора о признании виновным в совершении умышленного преступления;
- неисполнение или ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей адвоката перед доверителем;
- нарушение Кодекса профессиональной этики адвоката;
- незаконное использование или разглашение информации, связанной с оказанием юрпомощи доверителю;
- систематическое несоблюдение требований закона к адвокатскому запросу.
Источник: абзац второй п. 3 ст. 17 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре.
Непонятно, правда, как суд будет проверять, не был ли представитель одной из сторон лишен статуса. «Но, думаю, заинтересованные оппоненты найдут эту информацию и донесут до суда. У юристов такого сдерживающего фактора нет. Поэтому, на мой взгляд, доверителю безопасней обращаться к адвокату, чем к представителю без статуса», – говорит эксперт.
Радченко признается, что ему как адвокату приходится все время быть сдержанным.
Если оппонент не-адвокат в судебном заседании себя ведет по-хамски, оскорбляет меня и моего доверителя при полном равнодушии суда (такие случаи были), я не могу отвечать тем же. Хотя иногда очень хочется. Я в любом случае обязан вести себя спокойно и с достоинством, как бы тяжело это ни было.
Налоги, взносы и другие минусы статуса
Адвокатам приходится тратиться больше, чем юристам. Среди допрасходов встречается плата за организацию и проведение экзамена на статус адвоката. В Москве такой взнос составляет 10 000 руб., а на Камчатке – целых 40 000 руб.
В любой палате ежемесячно нужно платить членские взносы, их размер непросто найти на сайтах палат. Например, в Московской области это 1400 руб., а в Москве – 1350 руб. В Башкирии суммы разнятся: те, кто состоят в коллегиях или бюро, платят 1650 руб., а адвокаты-кабинетчики – 2600 руб.
Но членские взносы – не самое страшное, говорит Глушаков. Больше расстраивает вступительный взнос – сумма, которую адвокат вносит в палату после получения статуса. «Когда я получал статус, взнос был 40 000 руб., а сейчас уже 380 000», – рассказывает Глушаков, который состоит в АП Челябинской области.
Юрист Максим Саликов и Андрей Набережный, главный редактор журнала «Арбитражная практика для юристов», подтверждают, что размер разных адвокатских взносов зачастую невозможно найти на сайтах палат. Не так давно о практике «вступительных платежей» рассуждал советник ФПА Нвер Гаспарян. По его словам, в зависимости от региона эти суммы варьируются от 50 000 до 200 000 руб. Выбивается Республика Алтай, с 1 сентября 2020 года размер обязательных отчислений за первый месяц членства для ее новых адвокатов – 500 000 руб.
Такой большой разброс Нвер Гаспарян объясняет тем, что определение размера обязательных отчислений – исключительная компетенция региональной адвокатской палаты.
Разница в так называемых вступительных взносах объясняется региональными особенностями и численностью палат, их финансовыми потребностями, разным материальным благополучием регионов. В некоторых палатах адвокаты завышают взнос за первый месяц членства, руководствуясь протекционистскими соображениями: беспрепятственный прием новых членов может оставить их без работы.
Подходы региональных палат соответствуют законодательству, утверждает Гаспарян. В решении Совета ФПА от 22 апреля 2004 года указано, что «размер вступительных взносов должен устанавливаться в разумных пределах». Более конкретно определить критерий разумности применительно к каждой региональной палате невозможно, считает Гаспарян.
Некоторые палаты по-разному подходят к вступительным взносам тех, кто впервые получает статус, и тех, кто переходит из другой палаты. Например, на Камчатке первые платят 100 000 руб., а «переходники» – 350 000 руб. В Краснодарском крае по 70 000 руб. платят стажеры и по 50 000 руб. помощники адвокатов.
Из других финансовых минусов статуса – невозможность перейти на упрощенную систему налогообложения. «До сих пор не понимаю, почему тем же ИП можно по упрощенной ставке платить 6%, а мы, адвокаты, обязаны платить 13%», – говорит Глушаков.
Болдинова также напоминает о взносах на обязательное пенсионное и медицинское страхование. Адвокат, как и ИП, платит их сам, а за трудоустроенного юриста рассчитывается работодатель. Гришин замечает, что адвокату нельзя быть участником хозяйственных обществ и руководить ими.
Адвокатское бюро – это некоммерческая организация, поэтому надо ежегодно отчитываться перед Минюстом. Если получаешь гонорары от иностранных клиентов, можно еще и статус «иностранного агента» подцепить, а это крайне неприятная штука.
Кроме того, адвокаты должны работать в уголовных делах по назначению, напоминает он. Подозреваемый или обвиняемый может сам выбрать защитника, а может воспользоваться помощью того адвоката, которого предоставит государство. Адвокат по назначению полагается в отдельных случаях в гражданском и административном процессе. Например, для ответчика, место жительства которого не известно.
А к кому идут клиенты?
Раньше статус адвоката давал преимущество на рынке, говорит Зазулин: «Частные клиенты обращались к адвокатам охотнее и чаще, чем к другим юристам. Подразумевая, вероятно, что статус означает большую квалифицированность, опыт и контроль со стороны государства за качеством услуг». Сейчас, по словам эксперта, ситуация изменилась. Люди полагаются не на статус, а на репутацию юриста, публичные рейтинги и отзывы в интернете.
Большинству клиентов все равно, представляет их юрист или адвокат, подтверждает Коршунов. Но добавляет, что «в плане конфиденциальности» адвокатам доверяют больше. Гришин считает «маркетинговую составляющую» основным плюсом статуса: как говорят некоторые клиенты, «звучит солиднее». Сам юрист уверен, что статус не гарантирует высокий профессионализм и порядочность. И вспоминает историю Пашаева.
В договоре на оказание юридической помощи адвоката нет НДС, напоминает Радченко. Отсутствие этого налога может стать лишним аргументом для того, чтобы предпочесть адвоката, а не юриста без статуса, соглашается Коршунов. Без адвокатской монополии для юристов-инхаусов или сотрудников юрфирм адвокатский статус практически не дает дополнительных преимуществ, резюмирует Зазулин: «Скорее есть дополнительные проблемы от риска привлечения к дисциплинарной ответственности до необходимости сдавать отчетность и платить взносы в коллегию».
