Проступки и уголовная ответственность компаний
Александр Погодин, руководитель практики уголовного права Бюро адвокатов рассказал об основных изменениях уголовного законодательства за 2020 и 2021 годы. Одно из них – поправки в ст. 210 Уголовного кодекса об организации преступного сообщества. Из нее «вывели» предпринимательские преступления, но законодатель не предусмотрел критериев «организации, созданной для совершения преступлений». Погодин уверен, что разъяснения Пленума могли бы внести ясность, но ВС еще не рассказывал о подготовке таких разъяснений.
Погодин рассказал и о представленном на днях Постановлении Пленума ВС о злоупотреблении полномочиями. Эксперт не нашел там «ничего революционного, нового, свежего и полезного». Он обратил внимание, что оказались не раскрыты два важных вопроса: что такое существенный вред и тяжкие последствия для организации. «Эти разъяснения дают широкие возможности для правоприменителя в части злоупотребления и незаконного давления», – уверен Погодин. Эксперт считает, что в критериях нужно предусмотреть прямой материальный ущерб. Например, «существенный вред» – это прямой ущерб в размере не менее 10% от стоимости активов. А «тяжкие последствия для организации» – ущерб в 30% и больше».
Сейчас в России нет института уголовной ответственности юридических лиц. Но он есть в нескольких постсоветских странах, таких как Украина, Латвия и Азербайджан. Артем Трошин, адвокат уголовной практики АБ , рассказал об общемировой практике применения этого института. Так, в других странах юрлица уголовно наказывают штрафами, конфискацией имущества, запретами на рекламу, отзывами лицензий, ликвидациями, назначением временного управления.
Некоторые из подобных наказаний уже предусмотрены в российском КоАП и других законах, например, в антиконкурентном и закупочном законодательстве. Поэтому Трошин считает, что вводить подобный институт в России сейчас не нужно.
Уголовная ответственность юридических лиц в широком смысле уже закреплена в КоАП. Это достаточно строгое законодательство.
«Российские юристы привыкли к такому регулированию. Если его изменить, юридическая традиция будет разрушена, и это приведет к колоссальным сложностям», – уверен эксперт. Кроме того, российская экономика «погрязла в фирмах-однодневках», которые привлекать к уголовной ответственности нет никакого смысла – это будет пустой тратой ресурсов.
Другая постоянно обсуждаемая инициатива – уголовный проступок. Тельман Оганесян ( ) подробно разобрал последнюю инициативу Верховного суда. Основная идея законопроекта: совершил проступок – ответишь рублем. Бизнес эта инициатива тоже затронет, ведь некоторые «предпринимательские» составы попадают под понятие уголовного проступка, отметил Оганесян. Но при этом размер штрафов останется прежним, сэкономить не получится. Зато предпринимателям будет проще избежать судимости. «В целом бизнес от этого [введения уголовного проступка] больше выиграет, чем проиграет», – уверен эксперт.
Вечные и новые уголовные проблемы бизнеса
Дмитрий Горбунов, партнер, ЮФ , рассказал про свежую практику уголовных дел против бизнеса. «Весь бизнес был подвержен влиянию самоизоляции и пандемии», – заявил он. Для него придумали упрощенный алгоритм «выжимания» денег. Например, таможенники учатся применять ст. 194 УК об уклонении от уплаты таможенных платежей. Они предлагают признать ошибку и доплатить таможенные платежи, обещая минимальные штрафы, но потом такое «признание» используется против компании – и приходится платить больше. «Чтобы [таможенникам] доработать до пенсии, надо показывать эффективность. А эффективность – это количество "палок"», – объяснил этот тренд эксперт. Он подчеркнул, что обращения по таким вопросам поступают «буквально каждый день».
А еще правоохранители придумали «машину времени» – с помощью ст. 193 и ст. 193.1 УК о валютной репатриации. Силовики изучают события прошлых налоговых проверок, результаты которых были подтверждены в суде. Решения судов в таких случаях становятся преюдицией и дают правоохранителям повод возбудить уголовное дело и «содрать» с бизнеса штрафы.
Статья 238 УК об оказании небезопасных услуг становится «резиновой», как 159-я, предупредил Горбунов. Она позволяет криминализовать любую коммерческую деятельность и помогает решать сложные социальные вопросы. Например, дело по этой статье возбудили в Санкт-Петербурге против прокатчиков электросамокатов по факту наезда на детей. По мнению Горбунова, причиной тому – расплывчатость формулировок Уголовного кодекса.
Редкий для бизнеса состав – ст. 146 Уголовного кодекса о нарушении авторских и смежных прав. По словам Дмитрия Загайнова, партнера , чаще всего она применяется при использовании нелицензионного программного обеспечения. «Это статья, которую можно «поднять с пола». Проконтролировать деятельность своих сотрудников абсолютно невозможно», – уверен юрист. Проблема в том, что проще доказать бездействие руководителя, чем его активные действия по предотвращению нарушений. В одном случае из практики Загайнова руководителя «сдал» один из бывших сотрудников – он заявил, что установил на свой рабочий компьютер нелицензионное ПО, что стало поводом для выдачи предписания и дальнейшей проверки. Эксперт советует, что при получении такого представления от правоохранителей нужно провести обязательную инвентаризацию, в ходе которой обязательно удалить все «пиратское» с компьютеров. А по завершении проверки стоит задуматься о покупке того нелегального ПО, которое пришлось удалить.
Нередко бизнес привлекают к «уголовке» и за неправильное расходование бюджетного финансирования. Подробнее об этом рассказал Роман Скляр, управляющий партнер ЮФ . За все деньги, которые выделяются из бюджета в рамках государственно-частного партнерства, нужно отчитываться. И не всегда власти удовлетворяются такими отчетами.
Часто стоимость строительства не позволяет построить объекты на всю стоимость контракта, и в таком случае приходит Следственный комитет. И инвесторам вменяют ущерб – полную стоимость объекта.
Чаще всего при таких преступлениях возбуждаются уголовные дела о мошенничестве и растрате, уклонении от уплаты налогов и о злоупотреблении полномочиями, рассказал юрист. Яркие примеры дел при ГЧП – дело «Седьмой студии», «уголовки» вокруг космодрома Восточный и дело банка «Восточный».
«О прекрасном» рассказал Александр Железников, управляющий партнер МКА «Железников и партнёры». Он смог спасти человека, которого обвиняли по экзотической ст. 190 УК о несвоевременном возвращении культурных ценностей в Россию. Доверитель организовывал и курировал выставки предметов искусства, проводившихся как в России, так и за рубежом. А его работодатель был предпринимателем и частным коллекционером. Он купил в России несколько икон, которые затем выставлял в «Музее русских икон» с помощью доверителя Железникова. Потом их все же вывезли за границу – считалось, что временно. Но доверителя обвинили по редкой ст. 190 УК. Обвинение считало вину доказанной тем, что доверитель подписала таможенный документ на вывоз картины.
Мы заявляли, что умысла на удержание картин у нашего доверителя не возникало. Поэтому доказывали, что он предпринимал все действия, направленные на возврат картин в Россию.
Никто не смог доказать, что доверитель действовал преступно – наоборот, защите удалось убедить, что он всячески пытался вернуть картины в Россию. Приговор вынесли оправдательный.
Никуда не делись и уголовные риски корпоративных споров и войн. Сергей Малюкин, партнер АБ , подробно рассказал, зачем стороны привлекают в такие конфликты правоохранителей и пишут друг на друга силовикам. Зачастую это необходимо для получения необходимой информации и для поиска имущества. Дело после этого как правило просто не продолжается. Еще одна идея – поместить руководителя организации в СИЗО. За это время можно попробовать «отжать» бизнес, ведь противодействовать этому никто не сможет.
«Уголовка» – это уже личное. Когда у собственников бизнеса настолько неразрешимая ситуация – дружба переросла в ненависть – они готовы тратить деньги на то, чтобы их бывший партнер просто сел.
Для противодействия уголовным рискам в корпоративном конфликте адвокат рекомендует определить основные цели оппонентов и понять, какой силовой орган заинтересован в переводе спора в уголовную плоскость. Лучше ограничить круг лиц, кто знает о конфликте, и усилить меры по защите информации. Иногда нужно нападать в ответ, но не всегда стоит делать это сразу, лучше подождать, уверен Малюкин. Но самая лучшая защита – просто не нарушать законы.