Метания между мягким и жестким
Cубординация — это понижение требования в очередности удовлетворения. По сути, это дополнительная оценка заявленному требованию. Применяя субординацию, суд фактически декларирует, что имущественное требование обосновано, но обстоятельство его возникновения порочно, а значит, его нельзя включить в реестр наравне с иными кредиторами. Поэтому требования контролирующих лиц и лиц, имевших возможность определять действия должника, невозможно поставить в равное положение с независимыми кредиторами.
До 2020-го года суды применяли субординацию достаточно хаотично, подход к этому вопросу неоднократно менялся. Многие суды выносили требования «за реестр» на основании одного факта аффилированности должника и кредитора.
Но в 2017 году в деле № А32-19056/2014 ВС скорректировал практику. Тогда высшая инстанция указала: сам по себе факт аффилированности заемщика и должника еще не говорит о том, что требования нельзя включать в реестр. Но при этом суд напомнил, что заем может использоваться вместо механизма увеличения уставного капитала, что позволит формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность, а значит, нарушить права независимых кредиторов.
За несколько лет практика прошла путь от «жесткой» субординации к «мягкой». Второй подход обязывает проверять все обстоятельства внутригрупповых отношений и запрещает выносить требования «за реестр» лишь на том основании, что кредитор и должник связаны между собой.
Обзор ВС: долгожданная определенность
29 января 2020-го случилось важное событие: Верховный суд опубликовал Обзор, посвященный субординации требований аффилированных кредиторов в банкротстве. В нем он подтвердил свою приверженность «мягкой» субординации.
В этот документ ВС, в частности, включил положения, что сама по себе выдача денег подконтрольному обществу еще не означает автоматическое вынесение требований кредитора «за реестр». Если внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве, тогда оснований для понижения очередности требования нет. «Корпоративное финансирование — само по себе норма, но лишь тогда, когда не допускается нарушение прав иных лиц», — объясняет Кирилл Гутников, юрист правового бюро .
Общий вывод по итогам январского Обзора ВС: субординация стала частью правовой действительности. Она активно используется сторонами и воспринимается судами. Значение ее тяжело переоценить и оттого особенно важно, чтобы правила субординации были внесены в закон о несостоятельности.
Обзор ВС однозначно внес правовую определенность в практику, отмечает партнер и руководитель практики разрешения Иван Веселов. «Если раньше, в отсутствие понятных критериев и сложившейся практики ВС, суды осторожно и довольно противоречиво относились к идее понижения требований аффилированного кредитора, то Обзор дал конкретный толчок развитию и применению судами данного механизма», — рассказывает эксперт. Обзор снял вопросы, связанные с применением субординации требований в банкротстве юридических лиц, и суды выработали четкую позицию в отношении подобных дел, подтверждает Гутников.
Последствия
Обзор ВС помог судам, но не решил все проблемные вопросы, они еще остаются. Александра Улезко, руководитель группы по банкротству АБ , отмечает, что за прошедшие полтора года ВС еще семь раз разбирался в делах о субординации требований кредиторов. В некоторых делах, например о банкротстве «РИА «Панда» (дело № А56-31284/2018) и ООО «Хольцпласт (№ А66-9583/2016), экономколлегии пришлось поправить судей из нижестоящих инстанций, которые просто не разобрались в Обзоре и неправильно применили его.
Но были и дела, в которых высшей инстанции пришлось давать дополнительные разъяснения. Так, в деле № А53-5956/2018, рассмотренном в марте 2020 года, ВС закрепил: аффилированный кредитор вправе инициировать процедуру банкротства вне зависимости от того, подлежит ли его требование понижению или нет.
Стоит отметить, что отсутствие в 2021 году большого количества актов Верховного суда, посвященных субординации, может свидетельствовать как о том, что суды нижестоящих инстанций в полной мере и эффективно применяют данный механизм, так и о том, что ВС решил сосредоточиться на иных более важных правовых вопросах.
Августовское определение коллегии по экономическим спорам по делу № А40-113580/2017 запретило понижать требование аффилированного кредитора, который приобрел включенное в реестр требование независимого кредитора уже после возбуждения дела о банкротстве. Позднее ВС подтвердил эту позицию в определении по делу № А65-20265/2018.
В октябре 2020-го экономколлегия также закрепила позицию, что одна лишь утрата юридического контроля над должником еще не означает, что требование бывшего контролирующего лица не подлежит субординации. В таком случае судам необходимо также исследовать и дальнейшее поведение аффилированного кредитора и момент наступления имущественного кризиса у должника (дело № А66-9583/2016).
А в «отказном» определении по делу № А63-5751/2014 судья Ирина Букина согласилась, что выход Обзора не является основанием для пересмотра вступивших в силу решений об очередности требований аффилированных кредиторов.
Субординация в банкротстве граждан: открытый вопрос
Но наиболее заметная позиция ВС по субординации требований последних полутора лет касается категории дел, которая никаким образом не была раскрыта в Обзоре.
В 2015 году Лариса Виноградова дала Юсупу Османову под проценты 2,7 млн руб. на три года. Но деньги он так и не вернул. А еще спустя почти два года другой кредитор инициировал его банкротство. Тогда Виноградова решила включиться в реестр с долгом, который к тому времени вырос до 8,3 млн руб. (дело № А40-301015/2019).
Но АСГМ решил, что должник и кредитор связаны между собой. Первая инстанция обратила внимание на то, откуда взялись деньги для займа. Суд узнал, что Виноградова получила дивиденды от ООО «Магнус плюс», в котором была участником, а еще деньги в помощь от своей близкой родственницы Анны Семеновой. Семенова тоже была участником «Магнус плюс», а еще вела совместный бизнес с Османовым. Поэтому суд, поддержанный впоследствии апелляцией и кассацией, вынес требования Виноградовой «за реестр».
С этим не согласился Верховный суд. Экономколлегия в своем определении указала, что положения о субординации касаются только юридических лиц, поэтому понижать требования кредиторов, связанных с банкротами-гражданами, нельзя.
При этом ВС добавил: такое решение не означает, что весь Обзор от 29 января 2020 года не применяется в делах о несостоятельности физлиц. Суды могут ссылаться на разъяснения, которые касаются обоснованности требований, например когда связанные с должником лица предъявляют мнимые или уже исполненные требования.
По мнению юриста АБ Яны Довжиковой, позиция ВС о недопущении субординации в деле о банкротстве граждан «не совсем справедлива». Ведь должнику может помочь деньгами родственник, явно осведомленный о тяжелом финансовом положении человека. Этими деньгами можно закрыть кредиты и поддержать хорошую кредитную историю, взглянув на которую банки примут решение об одобрении нового кредита. Но, если родственник перестанет давать деньги, прекратятся и платежи по кредитам.
«Требование такого родственника, который был осведомлен о неплатежеспособности должника, не должно конкурировать наравне с независимыми кредиторами, вступающими в отношения с должником, не зная о финансировании со стороны заинтересованного лица», — уверена Довжикова. При этом и полный отказ в удовлетворении такого требования юрист считает «несправедливым».
Ситуация, при которой не допускается субординация требований в банкротстве граждан, может привести к нарушению баланса интересов между кредиторами, комментирует партнер юридической фирмы Антон Красников. Например, в условиях банкротства группы компаний, включая личное банкротство конечного бенефициара такой группы. При сохранении текущей практики кредиторы юридических лиц из группы получат преимущества перед кредиторами бенефициара, ведь требования последнего к юрлицам-участникам группы будет вынесено «за реестр», а обратные — нет. «Это фактически лишает кредиторов одного из механизмов противодействия аффилированным лицам», — объясняет эксперт.
Физическим лицам может предоставляться финансирование в трудном экономическом положении, что будет вводить в заблуждение кредиторов такого лица, вступающих с ним в правоотношения.
Александра Улезко напомнила о деле № А40-192270/2018, в котором ВС нашел другой способ даже не понизить в очередности, а отказать в удовлетворении требований аффилированного лица. Экономколлегия указала, что не подлежат судебной защите «неформальные недобросовестные договоренности», которые способствуют освобождению должника от долга перед независимыми кредиторами через установление в реестре крупного требования «дружественного» кредитора.
Довжикова считает, что Верховный суд должен дать дополнительные разъяснения по вопросу субординации требований в банкротстве граждан. О необходимости дополнительных разъяснений говорит и Красников. Иван Веселов с этим не согласен. Если возникнут дополнительные правовые вопросы по этой проблеме, ВС может разрешить их в рамках рассмотрения конкретных споров, уверен он.
Субординированные банки
Действительно важными для права и практиков стали дела, когда суды рассматривали вопросы субординации требований банков, рассказывает Сергей Кислов.
Так, в деле о несостоятельности ООО «Дека», производителя кваса «Никола», были субординированы требования «Сити Инвест Банка» на 185 млн руб. (дело № А44-1127/2019). Арбитражный суд Северо-Западного округа выяснил, что банк имел интерес к владению акциями должника, нетипичный для остальных кредиторов. Также «Сити Инвест» предоставлял обществу компенсационное финансирование. Позднее ВС также субординировал залоговое требование банка в том же деле.
Похожий повод для субординации Арбитражный суд Волго-Вятского округа увидел в деле о банкротстве ООО «Вертекс» (дело № А38-9492/2018). Тут судьи также установили интерес у банка, отличный от интересов остальных кредиторов. «Необычный» интерес был выражен в том, что должник с момента своего создания действовал исключительно в интересах и под контролем банка. К таким выводам суд пришел, выяснив, что единоличным исполнительным органом должника с момента создания должника стал сотрудник банка, а главной целью создания должника была покупка прав требований к группе лиц, в которую входил сам должник. Сами требования покупались также у банка.
«Суды готовы рассматривать вопросы субординации банков, но количество таких дел с принятия обзора не превышает десятка», — рассказывает Кислов. Он полагает, что это не заслуга банков, но следствие «исключительной осторожности и нерешимости» судов при рассмотрении таких споров.