Избавление и заморозка
Депутат Госдумы Павел Крашенинников, председатель комитета по госстроительству и законодательству, предлагает внести изменения в ФЗ о введении в действие Гражданского кодекса. Законопроект зарегистрирован 22 марта, направлен в комитеты Госдумы 23 марта.
Поводом для разработки законопроекта стали санкции, введенные многими странами мира против России за проведение специальной военной операции. Из-за ограничений и логистических трудностей российские компании больше не могут закупать за рубежом многие критически важные для производства товары или компоненты. Из-за этого они не смогут исполнить свои обязательства по уже заключенным договорам. «Мы выстроили юридическую конструкцию, которая бы отвечала на возникший форс-мажор», — заявил депутат свою инициативу в комментарии «Коммерсанту».
«Юридическая конструкция» Крашенинникова предусматривает: если в условиях «недружественных действий» иностранных государств и санкций от них исполнение обязательства по контракту становится «окончательно невозможным», то такое обязательство прекращается полностью или частично. В таком случае сторона, которая не исполнила обязательство, сможет избежать любой юридической ответственности: не нужно будет платить ни штрафы, ни неустойки. Но для этого ей нужно будет доказать, что надлежащее исполнение стало невозможным именно из-за санкций.
Если в условиях недружественных действий иностранных государств и санкций от них исполнение обязательства по контракту становится «окончательно невозможным», то такое обязательство прекращается полностью или частично, штрафы и неустойки не выплачиваются.
Еще одна возможность для стороны по договору — временная «заморозка» обязательств. Если компания ожидает, что в будущем все-таки сможет исполнить свою часть сделки, она должна доказать контрагенту, что исполнение обязательства оказалось временно невозможным.
Еще законопроект позволяет стороне отказаться от соглашения, если контрагент по объективным причинам временно не может исполнить свое обязательство. В такой ситуации нужно в разумный срок предупредить другую сторону о намерении отказаться от договора.
В законопроекте не проводится разграничения между иностранными и российскими компаниями, но отмечается, что воспользоваться послаблениями не смогут «лица, которые способствовали применению недружественных действий». Это ограничение полностью соответствует принципу добросовестности, говорится в пояснительной записке к законопроекту.
Все эти поправки будут иметь обратную силу: их действие распространится и на договоры, заключенные до 24 февраля 2022 года.
С принятием законопроекта <...> будет оказана поддержка российскому бизнесу в период действия санкций, должно уменьшиться количество спорных и неразрешимых ситуаций, в том числе связанных с возможностью банкротства российских предпринимателей.
Продленная «интеллектуалка»
Вторая часть законопроекта вводит мораторий на одностороннее изменение или расторжение соглашений об использовании результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, таких как товарные знаки. Исключение — случаи, когда другая сторона существенно нарушает свои обязательства.
Срок действия соглашений, которые позволяют российским юридическим или физическим лицам использовать результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, продлевается на период недружественных действий. При этом российские контрагенты имеют право отказаться от продления обязательства в одностороннем порядке.
Что имеется в виду под «периодом недружественных действий», ни в законопроекте, ни в пояснительной записке к нему не объясняется. Возможно, здесь подразумеваются санкции. Тогда с юридической точки зрения выходит, что нормы бессрочные. Ведь их можно привязывать лишь к тому событию, которое «должно неизбежно наступить» (ст. 190 ГК). А отменят ли санкции и когда — это никому не известно.
Угроза для цепочек и противоречие Гражданскому кодексу
По нынешним временам можно даже сказать, что законопроект написан тщательно, но все же недостаточно, отмечает партнер Александр Латыев. «Плюс, пожалуй, только один — в том, что все-таки не правят сам Гражданский кодекс», — отмечает эксперт.
Некоторые затронутые в инициативе вопросы вообще не требуют законодательного решения, считает он. Так, норма о прекращении обязательства — это просто «пересказ» давным-давно существующих ст. 416 и 417 ГК («Прекращение обязательства невозможностью исполнения» и «Прекращение обязательства на основании акта органа государственной власти или органа местного самоуправления»). «Применимость этих статей к сегодняшней ситуации — не дело законодателя, а вопрос практики. Более адекватным ответом на него было бы постановление Пленума ВС», — уверен Латыев.
Кроме того, авторы проекта явно проигнорировали, что гражданские отношения зачастую — это не одно обязательство, а целая их цепочка, отмечает эксперт. И клиент освободившегося от обязательств лица тоже может иметь свои обязательства. Он не сможет их исполнить уже не из-за санкций, а из-за неисполнения обязательств контрагентом, что в силу ч. 3 ст. 401 ГК прямо называется обстоятельством, не исключающим ответственности.
Убытки следующего звена цепочки не перевыставить первому, так как его-то закон освобождает от ответственности. Или всех в цепочке отношений хотели освободить от ответственности и признать не нарушающими? Но тогда это просто создаст возможность для нарушения едва ли не всех обязательств вообще.
По мнению Александры Улезко, руководителя группы по банкротству АБ , плохо, что в законопроекте нет ссылок на статьи ГК, которые, по сути, он изменяет: это нормы о прекращении обязательств невозможностью исполнения (ст. 416 ГК), форс-мажоре (ч. 3 ст. 401 ГК), отказе от договора (ст. 450.1 ГК). «Думаю, это вызвано тем, что данные нормы временные, как указано в пояснительной записке к законопроекту, и не вполне вписываются в существующие понятия гражданского права», — предполагает юрист.
Партнер КА Анастасия Тараданкина объясняет поправки тем, что закрепленные в ГК институты прекращения обязательств из-за невозможности исполнения (ст. 416 и 417) и освобождения от ответственности из-за форс-мажора (п. 3 ст. 401) работали плохо, практика их применения «не сложилась». «Вероятно, именно поэтому законодатель решил предусмотреть похожие конструкции, но с более широкими формулировками, напрямую в отношении сложившейся ситуации», — объясняет эксперт.
С точки зрения юридической техники, не совсем понятен подход, когда новые нормы каждый раз пишутся точечно под ситуацию. Таких ситуаций может быть много, и нормы и должны быть рассчитаны на общее регулирование.
Многое будет зависеть от практики в судах
Законопроект дает широкие возможности толкования норм судами, отмечает Улезко. И это «скорее плохо», так как может привести к крайностям — как к отказу от реального применения норм на практике, так и, напротив, к повальному отказу от исполнения обязательств. Это, в свою очередь, может вызвать волну банкротств.
В том, что законопроект Крашенинникова поможет защитить компании от банкротств, сомневается и Латыев: «Избегут ответственности и банкротств те российские организации, которые непосредственно работают с иностранцами, но под ударом окажутся уже их российские контрагенты. Их цепочка поставок тоже будет разрушаться, но они уже не смогут прикрыться освобождением от ответственности в связи с невозможностью исполнения из-за санкций».
Тараданкина не ожидает произвольного отказа от исполнения обязательств: все-таки компаниям, которые решат воспользоваться новыми нормами, придется подтвердить невозможность исполнения обязательства. При этом эксперт согласна с тем, что ключевой станет работа судов с новыми нормами. «Конечно, все будет зависеть от подхода судов, особенно к объему и достаточности доказательств невозможности исполнения обязательств», — уверена она.
Законопроект № 92282-8 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»