Последствия санкций в судах
В судебной сфере, как и во многих других, тренды задают санкции. Так, за прошедший год российские суды активно признавали недействительными сделки, которые совершались с нарушением контрсанкционного законодательства РФ. На это обратил внимание Леонид Прохоров, адвокат из КА Арбитражный суд Поволжского округа не позволил банку Morgan Stanley обратить взыскание на предмет залога в виде акций и долей участия в некоторых российских компаниях (дело № А06-12408/2018). Кассация пояснила, что такие сделки могут позволить иностранным лицам установить контроль над компаниями, имеющими стратегическое значение для РФ. Это прямо запрещено указом президента от 05.08.2022 № 520, подчеркнул суд.
А в деле № А41-101031/2022 суды признали недействительным договор, по которому «Бауэр Технология» продала недвижимость индивидуальному предпринимателю Руслану Прудникову. Претензия к сделке возникла из-за того, что продавец имущества принадлежит компании из недружественного государства — Германии. Значит, на эту деловую операцию нужно было получить одобрение от правительственной комиссии (указ президента от 01.03.2022 № 81). Учитывая такую практику, Вячеслав Григорьев из КА полагает, что в предстоящем году число споров, связанных с нарушением антисанкционных правил, лишь увеличится.
Необходимо учитывать особенности специальных правил при заключении сделок с лицами из недружественных юрисдикций.
Тем временем уже выросло количество разбирательств о переносе судебных процессов из иностранной юрисдикции в РФ по ст. 248.1 и 248.2 АПК. При этом, по наблюдениям Григорьева, российские суды расширительно толкуют эти нормы. Так, АС Московского округа признал возможным перенести разбирательство в Россию, поскольку конечный бенефициар истца (олигарх Михаил Фридман) — подсанкционное лицо (дело № А40-191489/2022). Все чаще в мотивировочной части решения встречаются ссылки на «недружественность» страны места арбитража или регистрации арбитражного учреждения, страны происхождения ответчика, на ограничение доступа российской компании к правосудию ввиду антироссийских санкций в целом, перечисляет Ангелина Балакина, руководитель практики юрфирмы По ее наблюдениям, в большинстве случаев суды даже не анализируют связь между юрисдикцией, где приняты санкции, и обстоятельствами конкретного дела.
Одним словом, суды предоставляют российским лицами максимальную защиту, констатирует Иван Веселов, партнер практики разрешения споров Более того, суды переносят разбирательства в РФ, даже если юрисдикция спора никаких санкций в отношении российского лица не вводила, но «есть сомнения в ее беспристрастности из-за сохранившегося влияния недружественных государств» (дело № А56-129797/2022).
По мнению Веселова, такая «гиперопека» судов не всегда приносит пользу. Например, АСГМ признал недействительной в части оговорку, так как составной частью применимого права становятся «нормы, предусматривающие ограничительные меры, имплементируемые иностранным государством в отношении РФ, российских юридических лиц и граждан РФ» (дело № А40-19954/2023). То есть суд посчитал недействительной оговорку фактически на основании ст. 248.1 АПК. Хотя вопрос компетенции суда на рассмотрение дела и определение применимого права — две абсолютно разных темы. Такой подход суда нарушает логику права, предупреждает эксперт.
Проанализировав статистику, можно сделать интересное наблюдение. Дела по ст. 248.1 и ст. 248.2 АПК в абсолютном большинстве случаев разрешаются не в пользу иностранного лица.
При этом суды стали выдавать запреты на рассмотрение споров с российскими лицами в иностранных судах, замечает Балакина. А за нарушение такого запрета устанавливают серьезные санкции. Так, Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленобласти назначил штраф в размере $1,5 млрд за нарушения запрета польской компании EuRoPol GAZ продолжать процесс против «Газпром экспорта» в Стокгольмском арбитраже, ссылаясь на ст. 248.2 АПК (дело № А56-96787/2023).
Сложившиеся тенденции означают, что российские компании могут защитить права на «своем поле», а у иностранных контрагентов отсутствуют гарантии рассмотрения дел с российскими компаниями в соответствии с заключенными арбитражными соглашениями. То есть правопорядки в последние два года как бы замыкаются в себе: в конкретной юрисдикции, «дома», можно выиграть дело, но исполнять надо «на чужом поле», и это может быть попросту невозможно.
У тех, кто успел просудиться в западных арбитражах, другая проблема: российские АС не признают эти акты со ссылкой на «недружественность» арбитров (дела № А32-47144/2022 и № А40-116183/2023). При этом отказы в таких случаях обычно получают «недружественные» заявители, по просьбам «дружественных» лиц подобные решения продолжают признаваться, подчеркивает партнер Магомед Гасанов.
Эта судебная практика показывает тенденцию отказа российских судов признавать решения, вынесенные в недружественных государствах или в пользу недружественных заявителей. Полагаю, что такой тренд сохранится и в 2024 году.
Обсуждая тему признания решений иностранных судов, отдельно стоит остановиться на деле № А40-242631/2022. В этом споре АСГМ отказался приводить в исполнение на территории РФ акт федерального суда США. Судья Эрдни Ликшиков подчеркнул, что представленные заявителем Виталием Анайкиным примеры признания и приведения американскими госсудами решений российских судов не релевантны и не актуальны, поскольку относятся к периоду до совершения властями США недружественных действий в отношении России. Вышестоящие инстанции с этим подходом согласились.
Таким образом, суды использовали принцип «негативной» взаимности. То есть взаимность со стороны иностранных судов не презюмируется, а подлежит доказыванию заявителем, поясняет Светлана Васильева, старший юрист арбитражной практики юрфирмы Более того, суды установили квалифицирующее требование: нужно доказывать, что взаимность была после февраля 2022 года.
Позиция судов из дела № А40-242631/2022 может привести к кратному увеличению числа отказов в признании решений иностранных судов на территории России и существенно осложнит для заявителей процедуру доказывания наличия взаимности (ст. 65 АПК), нивелировав весь ранее накопленный в этой сфере опыт.
Из-за санкционного давления непросто приходится в судах РФ и дочерним компаниям иностранных юрлиц. В деле № А40-167352/2023 две инстанции посчитали российскую «дочку» «Ситибанка» филиалом этой иностранной кредитной организации, которая должна вместо «матери» выплатить замороженные из-за санкций деньги «Совкомбанку». Отказ российской «дочки» «Ситибанка» суды квалифицировали как нарушение принципа добросовестности. Таким образом, толкование российских гражданско-правовых норм меняют в угоду защите интересов подсанкционных лиц, говорит управляющий партнер юрфирмы Максим Кульков.
На примере дела «Ситибанка» мы видим грубое нарушение принципа независимости юрлица, когда к ответственности привлекли российскую «дочку» банка лишь по принципу «Дети отвечают за родителей».
Несостоятельность зарубежных фирм в РФ
Еще один новый риск для иностранцев — банкротство их конкурсной массы в России, несмотря на регистрацию компаний в других юрисдикциях. В марте 2023 года Верховный суд признал законной процедуру продажи активов в РФ фирмы Pandora consulting LC, зарегистрированной на острове Невис (дело № А76-31539/2021). В дальнейшем АСГМ допустил несостоятельность немецкой Garant Bauinvestition GmbH (дело № А40-9555/2023), а 9-й ААС — кипрской Retail Chain Properties Ltd., принадлежащей бывшим владельцам банка «Траст» (дело № А40-112325/2023).
При этом важно, что суды пока не применяют унифицированный подход, обращает внимание Вера Рихтерман, партнер Напротив, суд прекратил дело № А40-166286/2023 о банкротстве CreditSuisse AG в лице правопреемника UBS AG, зарегистрированного на территории Швейцарии. АСГМ признал, что у заявителя отсутствуют требования к UBS AG и право банкротить зарубежную организацию.
Теперь российские кредиторы могут существенно экономить свои ресурсы, не тратя их на попытки получить защиту в иностранных судах. Кроме того, в 2024 году мы ожидаем развития этого направления: будут ли кредиторы пытаться привлекать контролирующих лиц иностранных компаний к ответственности в России и как на это будут реагировать российские суды? Ответ на этот вопрос не заставит себя долго ждать.
Другие тенденции
Одним из резонансных дел этого года стала «битва» за рекордную компенсацию морального вреда в деле 86-летнего Фатхуллы Исхакова. Выиграв процессы в Конституционном суде и в Президиуме ВС, пенсионер хотел компенсировать свои страдания из-за незаконного уголовного преследования почти полувековой давности. Реабилитированный провел 13 лет в колонии за преступление, которого не совершал. Исхаков просил взыскать 450 млн руб. с властей. Судья Ильдар Сайфуллин присудил заявителю 31 млн руб., а апелляция снизила эту сумму до 2 млн руб. (дело № 33-23013/2023).
При этом перед рассмотрением жалобы Исхакова в апелляции заявитель рассказывал о получении письма, якобы подписанного «судьями Верховного суда Республики Башкортостан» с предупреждением, связанным с рассмотрением его жалобы. Анонимный автор предупредил Исхакова, что он запросил слишком большую компенсацию за отбытый тюремный срок и «никто не будет рассматривать его апелляцию честно». В письме также содержалось пожелание удачи Исхакову в доказательстве его правоты и предупреждение с требованием забрать жалобу из суда. Реабилитированный обращался к президенту и председателю ВС Вячеславу Лебедеву с просьбой передать его дело в суд другой республики, чтобы избежать вынесения предвзятого решения.
Решение апелляции Исхаков обжаловал, поэтому в 2024 году эта судебная история продолжится. Юрист Виталий Буркин ведет это дело уже восемь лет. Он вспоминает: мощным камнем преткновения было решение республиканской прокуратуры не направлять в суд заключение о необходимости отмены приговора по вновь открывшимся обстоятельствам, чтобы не допустить реабилитации Исхакова. Надзорный орган полагал, что таким образом не позволит отменить приговор. Но их мнение было ошибочным, на что в дальнейшем указал КС.
Честно сказать, не думаю, что одно это решение разовьет практику. Заниматься подобными процессами очень сложно, долго и совершенно не престижно по мнению большинства адвокатов. Надо быть отчаянным и даже безумцем, чтобы посвятить несколько лет жизни делу изначально с очень туманными перспективами.
Важные споры были и в корпоративном праве. Один из таких связан с институтом заверений, подчеркивает Антон Демченко, партнер Речь идет о деле «Трастфорекса» (№ А40-167835/2021). В этом разбирательстве Верховный суд поддержал позицию, что стороны могут включить в договор заверения не только о свершившихся фактах, но и о правовых квалификациях и состояниях как сторон сделки, так и третьих лиц. Это допускается, даже если продавец не может проверить то, в чем заверяет покупателя. По мнению партнера Алексея Костоварова, эта позиция имеет практикообразующее значение, поскольку задает общий вектор в применении обсуждаемого института, который направлен на минимизацию транзакционных издержек и повышение оперативности бизнес-сделок.
Еще один судебный тренд — деприватизация. Он оказался настолько масштабным, что мы посвятили ему отдельную статью. Кратко говоря об этой тенденции, Демченко описывает ее так: это громкие резонансные споры, которые пересматривают все устоявшиеся основы гражданского права и состязательного судебного процесса.
Дела рассматриваются в рекордно короткие сроки без учета сроков давности, разъяснений КС и сложившейся судебной практики.
Кроме того, некоторые «инструменты», используемые в исках о деприватизации, Генпрокуратура применяет в других кейсах. Об этом говорит управляющий партнер КА Сергей Ковалев. Так, со ссылкой на ст. 169 ГК («Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности») надзорный орган взыскивает миллиарды с предпринимателей, утверждая, что неизвестны источники поступления денег на счета (дело № 33-27769/2023). То есть прокуратура не пытается доказать ни незаконность таких поступлений, ни что сделки были, установить их участников и даты совершения, резюмирует Ковалев.