Что произошло: 29 февраля Владимир Путин выступил с посланием к Федеральному собранию. Часть выступления он посвятил реформам системы налогообложения. Основное его предложение — дифференциация налогообложения компаний и физических лиц в зависимости от дохода или прибыли.
Конкретных параметров реформы власти пока не раскрывают. В правительстве подтвердили, что работа над изменениями уже ведется, так что новые правила, видимо, начнут применять с 2025 года.
Уже сейчас ясно, что речь идет об окончательном отказе от плоской шкалы налога на доходы физических лиц и об увеличении налога на прибыль организаций. Forbes и Bloomberg писали, что налог для компаний повысят с нынешних 20% до 25, а НДФЛ составит 13% для доходов до 1 млн руб., 15% для доходов от 1 до 5 млн руб. и 20% — свыше 5 млн руб.
Еще одним важным налоговым аспектом послания стало предложение Путина об амнистии для тех, кто дробил бизнес для получения различных льгот. Например, для применения УСН вместо одной компании создавал несколько, хотя в действительности это было одно юридическое лицо с одним органом управления. Такие компании должны будут уплатить налоги, но от уплаты штрафов их освободят.
Наконец, Путин поручил правительству со следующего года предусмотреть механизм не резкого, а плавного увеличения налоговой нагрузки для компаний, которые переходят с упрощенки на общий порядок налогообложения.
Почему это важно: Налоговый кодекс в последние два года меняют регулярно, но обычно поправки носят точечный характер. В этом же случае речь идет о фронтальном увеличении налогов для всего бизнеса и многих людей.
«Вряд ли какое-то налоговое событие в феврале этого года может конкурировать с посланием президента Федеральному собранию. Стало понятно, что для желаемой налоговой стабильности нам необходимо сперва пережить существенные изменения налогового законодательства», — делится впечатлениями партнер Антон Никифоров.
Шоком стало столь скорое объявление масштабных изменений после недавних заверений представителей власти о том, что увеличения налогового бремени на бизнес и граждан не планируется. Впрочем, без более четких параметров предполагаемых механизмов и ставок сложно давать точную оценку предстоящим реформам. Очевидно лишь, что скоро нас ждут разительные перемены и как прежде уже не будет.
Относительно давно обсуждается, что установленные критерии для градации размера бизнеса устарели, продолжает Никифоров. Кроме этого, переход из категории малого предпринимательства на следующий этап безжалостно обрушивает на налогоплательщика все налоговое бремя, рассказывает эксперт. При этом крупный бизнес имеет больше возможностей для получения налоговых льгот, чем средний. «Нынешняя работа во исполнение послания президента направлена на налоговое смягчение такого перехода», — объясняет юрист.
Что произошло: в начале февраля Верховный суд передал на новое рассмотрение громкое дело № А40-111577/2022 («Посуда-Центр сервис» против «Эрнст Энд Янг (СНГ) Б.В.») о взыскании убытков с консалтинговой компании. Налоговые консультанты подготовили для клиента методику учета товарных потерь (похищенного товара) для расчета налога на прибыль для ретейл-компании.
Из-за этой методики налогоплательщику доначислили налоги после выездной проверки. Консультанты не указали, что клиенту нужно обратиться в правоохранительные органы и документально подтвердить, что виновных лиц не нашли при списании в расходы убытков от кражи материальных ценностей. Компания решила взыскать потери с юристов в суде.
Что решил суд: ВС в определении сделал несколько важных выводов. Во-первых, необходимая при исполнении договора степень заботливости и профессионализма консультанта не может быть одинаковой у исполнителя, квалификация и опыт которого соответствуют ординарной степени навыков, и у консультанта, если он позиционирует себя как профессионала высокой квалификации. Стоимость услуг второго в связи с этим, как правило, более высокая.
Во-вторых, исполнитель по договору возмездного оказания услуг не вправе ссылаться на оговорку об исключении или ограничении ответственности, если его консультации «были столь непрофессиональными, что затронули существо исполняемого обязательства и лишили полезного смысла заключения договора для заказчика». Например, если разработанная консультантом методика оказалась заведомо непригодной, как произошло в деле «Посуда-Центр сервис».
В-третьих, определяя размер ответственности, суд должен исходить из доказанного с разумной степенью достоверности размера убытков, которые могли быть предотвращены кредитором при принятии им нужных мер. А если достоверно высчитать объем убытков невозможно, суд вправе определить причиненный вклад должника и кредитора в возникшие убытки исходя из критериев справедливости и соразмерности и разделить ответственность между сторонами договора в долях.
Почему это важно: исход этого дела в любом случае приведет к необходимости внесения корректировок как в условия договоров об оказании юридических услуг, так и в процесс подготовки заключений или консультаций, уверена Копылова.
«Консультантам необходимо включать в договор об оказании услуг условия об ограничении ответственности сторон. В силу не только принципа свободы договора, но и целесообразности консультанты должны задуматься об уточнении оговорок или примечаний в договорах с клиентами, а в самих консультациях, методиках, заключениях или меморандумах — над изменением формулировки рекомендаций для клиентов», — объясняет юрист.
Что произошло: 26 февраля подписаны поправки к Налоговому кодексу, которые отменяют двухлетний срок, ограничивающий назначение проверок соблюдения правил трансфертного ценообразования (ТЦО-проверок).
Действующая редакция абз. 1 п. 2 ст. 105.17 НК предусматривает, что решение о назначении ТЦО-проверки может быть вынесено в течение двух лет со дня получения налоговым органом уведомления о контролируемой сделке. В редакции НК, которая вступит в силу в конце марта, формулировка о двухлетнем сроке удалена.
Поправки приняты во исполнение июльского постановления Конституционного суда по делу «Вымпел-Коммуникаций» (№ 41-П). Подробнее о позиции суда мы рассказывали здесь.
Почему это важно: отмена ограничения по срокам закрывает спорный вопрос о возможности отсрочки назначения ТЦО-проверки при подаче налогоплательщиком уточненного уведомления, объясняет старший юрист налоговой практики Наталия Артеменко.
«Таким образом, теперь единственным ограничением при назначении и проведении ТЦО-проверки будет глубина такой проверки — три года, предшествующих году ее назначения», — объясняет эксперт.
Что произошло: налоговики опубликовали письмо ФНС от 7 февраля 2024 года № БС-4-21/1311@. Оно представляет собой небольшой, всего на четыре пункта, обзор актуальной судебной практики по спорам об определении движимого и недвижимого имущества.
Почему это важно: появление такого письма подтверждает, что вопрос квалификации имущества как движимого актуален, а налоговые органы в предпроверочной работе и, конечно, при проверках обращают на него внимание, уверен Никифоров.
Существующая сейчас арбитражная практика преимущественно касается сооружений, которые налоговый орган объединяет в один объект по причине функциональной связи.
Все три рассмотренных экономколлегией ВС дела, упомянутых в письме, касались машин и оборудования. При этом суд не давал развернутого толкования в отношении того, какие сооружения должны признаваться объектом налогообложения, а какие нет. Встречается лишь указание на налогообложение зданий и капитальных сооружений, но неясно, какими критериями следует руководствоваться для ответа на вопрос о капитальности — гражданско-правовыми, или строительными требованиями, или чем-то другим, продолжает Никифоров.
«Нижестоящие суды в большинстве снова стали определять прочность связи объекта с землей, хотя в отношении машин и оборудования Верховный суд отошел от такого толкования. ФНС, по сути, ориентирует руководствоваться в отношении сооружений позицией арбитражных судов за неимением мнения экономколлегии ВС», — заключает юрист.
Что произошло: ФНС выпустила письмо от 5 февраля 2024 года № СД-2-3/1529, в котором затронула актуальную для многих налогоплательщиков тему учета товарных потерь.
Налоговики указали на необходимость учета подходов, сформированных судебной практикой. В частности, ФНС сослалась на позицию Высшего арбитражного суда по делу № ВАС-13048/2013. В этом решении десятилетней давности указано: если в Налоговом кодексе нет специального регулирования учета для целей налогообложения недостачи товаров, не обусловленной естественной убылью или хищениями, совершенными покупателями в магазинах в неустановленное время, такие убытки могут быть учтены на основании п. 2 ст. 265 НК, если они соответствуют требованиям п. 1 ст. 252 НК.
Почему это важно: ФНС пришла к выводу, что налогоплательщик вправе с учетом специфики его деятельности учитывать в составе расходов по налогу на прибыль убытки в виде недостач собственного товара, выявленные после инвентаризации при условии, что такие убытки соответствуют требованиям ст. 252 НК, объясняет Артеменко.
Это письмо со ссылками на соответствующие судебные позиции можно рассматривать в качестве позитивных для налогоплательщиков, хотя упомянутое дело 2013 года касалось лишь торговых залов, в нем не рассматривался вопрос учета потерь в закрытых помещениях, например на складах, продолжает юрист. «Однако, учитывая, что вопрос к ФНС в письме касался товарных потерь в складских центрах, работающих в сфере электронной коммерции, то эта позиция, вероятнее всего, будет распространяться и на склады», — полагает Артеменко.