Верховный суд дважды отказал адвокату, который пытался оспорить существующие тарифы на оплату труда защитников по назначению. Большинство коллег с ним согласны, более того, считают, что существующая система тарифов не имеет права на существование и подлежит пересмотру, но нашлись и те, кто не увидел в решении суда никаких противоречий.
Вот уже больше полугода адвокат Кумертауской межрайонной коллегии Республики Башкортостан Сергей Сухочев борется за права коллег-госзащитников на достойную оплату труда. Он дважды попытался оспорить в Верховном суде РФ абзац 3 подп. 2 п. 5 порядка расчета вознаграждения адвокатов по назначению, который утвержден приказом Минюста и Минфина № 174/122 от 5 сентября 2012 года. С 1 января 2013 года по делам, в рамках которых их доверителю предъявлено обвинение по трем или более преступлениям, защитники получают 980 руб. за день в будни и 1960 руб. в праздники, выходные, а также за работу по ночам.
Дело не только в формулировках
В частности, Сухочева не устроила используемая в документе формулировка "в случае предъявления обвинения". По его мнению она означает, что адвокат не получит гонорар в случае, если его клиент будет иметь процессуальный статус не обвиняемого, а например, подозреваемого. Также защитник полагает, что оспариваемый абзац не позволяет рассчитать размер вознаграждения, когда подзащитному сначала инкриминировали три и более преступления, а потом количество обвинений уменьшилось. Заявитель утверждал, что это противоречит сразу трем нормам права. Первая из них – ч. 5 ст. 50 УПК РФ, в которой сказано, что, если адвокат по назначению участвует в производстве предварительного расследования, расходы на оплату его труда компенсируются за счет средств федерального бюджета. Вторая – п. 8 ст. 25 закона об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ, где также говорится об оплате любой работы адвоката по назначению из казны государства. Третья – абз. 5 п. 1 постановления Правительства РФ "О размере вознаграждения адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда", в котором указано, что оценка сложности дела должна зависеть от количества вмененных преступлений, а не предъявленных обвинений.
Коллегия по административным делам под председательством Аллы Назаровой, которая слушала дело в первой инстанции (АКПИ14-1432), в удовлетворении исковых требований Сухочева отказала. Суд счел, что утверждениы адвоката о противоречии оспариваемой им нормы ч. 5 ст. 50 УПК РФ основаны "на ошибочном толковании норм материального права и не могут служить основанием для признания нормативного правового акта недействующим". В решении также сказано, что спорный абзац не противоречит другому документу – п. 23 положения, утвержденного постановлением Правительства РФ № 1240 от 1 декабря 2012 года, в котором указан общий порядок определения размера оплаты труда "государственного" адвоката: не менее 550 руб. и не более 1200 руб. за один рабочий день, в ночное время – не менее 825 руб. и не более 1800 руб., в праздники и выходные – от 1100 до 2400 руб. Итоговая сумма зависит от сложности уголовного дела: подсудности, количества и тяжести вмененных преступлений, количества подозреваемых и так далее.
Как видно, и в этом нормативе говорится именно о "вмененных преступлениях", а не о "предъявленных обвинениях". На заседании апелляционной коллегии, которая рассматривала жалобу Сухочева (№ АПЛ15-224) 10 июня текущего года, спор разгорелся вокруг того, равнозначные ли это понятия. На этот вопрос представители Минфина и Минюста четко ответить не смогли. Кроме того, судей интересовало, укладываются ли цифры вознаграждения, указанные в оспариваемой норме, в "плавающие" показатели правительственного постановления, о котором говорится выше. Здесь противоречий не нашлось. В результате коллегия под председательством Галины Манохиной оставила решение без изменений.
Точку в дискуссии о формулировках поставило опубликованное на сайте ВС РФ апелляционное определение. В нем говорится, что довод жалобы о разнице в понятиях несостоятелен, поскольку они "являются взаимозаменяемыми, несущими одинаковую смысловую нагрузку, выражения "вменить лицу что-либо в вину (вменить преступление)" и "предъявить лицу обвинение в преступлении" тождественны".
Суд еще раз подтвердил, что оспариваемая норма согласуется с предписаниями п. 23 положения о возмещении процессуальных издержек, связанных с производством по уголовному делу, издержек в связи с рассмотрением гражданского дела, а также расходов в связи с выполнением требований КС РФ. В частности, абз. 4 указанного пункта предусматривает, что при определении сложности уголовного дела учитывается в том числе количество вменяемых преступлений. "Ошибочной" названа ссылка заявителя на нарушение ч. 5 ст. 50 УПК РФ, поскольку, по мнению суда, она основана на неправильном толковании норм материального права.
Довод о том, что невозможно рассчитать гонорар адвоката, когда количество вменяемых его подзащитному преступлений изменилось – с трех и более до менее трех – тоже не стал причиной отмены решения суда предыдущей инстанции, поскольку "указанное предписание не противоречит федеральному закону или другому нормативному правовому акту, имеющим большую юридическую силу".
Также в определении сказано, что позиция суда первой инстанции и апелляции согласуется со вступившим в силу решением ВС РФ по делу ГКПИ11-194, которым была проверена законность пп. 2 п. 3 порядка расчета оплаты труда адвоката (действовал до начала 2013 года), содержавшего норму, аналогичную оспариваемой.
Долой "адвокатские" тарифы?
Вынесенное определение стало причиной спора между экспертами. Нужно сказать, что адвокатское сообщество в нем почти в полном составе оказалось на стороне коллеги. Причем многие считают, что тарификация адвокатского труда – в принципе не имеет права на существование в нынешнем своем виде. "Мне кажется, что любые тарифы для работы адвокатов являются неприемлемыми, – категорично высказывается адвокат Александр Боломатов, партнер в юридической фирме "ЮСТ". – Нет и не может быть тарифов по всей стране для работы стоматологов, портных и пекарей. Почему тогда допускается даже теоретически возможность установить тарифы для адвокатов? Полагаю, что в этом заключается неверие в работу юридических представителей, убежденность в том, что адвокат ничего не может сделать, а все решает суд, и ему просто не надо мешать". По мнению защитника, главное зло здесь – не тарифы, а убежденность чиновников и многих других в неспособности адвоката помочь клиенту. "Относительно перспектив дела, я думаю, что результат был во многом предрешен и понятен, что, однако, не делает попытку уважаемого коллеги бессмысленной", – добавляет он.
Согласен с несправедливостью существующей ситуации с адвокатским вознаграждением и Александр Железников, управляющий партнер Московской коллегии адвокатов "Железников и партнеры". "Конечно, в данном вопросе я на стороне коллег – размытые формулировки текущих норм позволяют не доплачивать и без того минимальное вознаграждение адвокатам по ст. 51 УПК. Считаю, необходимо использовать лоббистские мощности Федеральной палаты адвокатов и унифицировать критерии множественности составов, исходя прежде всего из количества проделанной работы, а не из процессуального статуса доверителя", – говорит он.
"Оспариваемый нормативно-правовой акт по своему содержанию является еще одним ограничителем трудовой деятельности адвокатов", – считает адвокат Елена Бухарина. По ее мнению, необходимо на государственном уровне разработать и принять для применения единую сетку расчета оплаты труда адвокатов, как по назначению, так и по соглашению, с учетом сложности дел, условий их ведения и других факторов. При этом, говорит Бухарина, сложность работы защитников в уголовном процессе государство не отрицает. Ведь даже при наличии закрепления норматива оплаты государство не может точно определить размер адвокатского гонорара, устанавливая финансовую вилку с коэффициентом увеличения более чем в два раза.
Адвоката удивляет, что государство, понимая важную роль адвокатуры в правозащитной деятельности, не хочет или не может согласовывать с защитниками общие принципы и подходы по оплате труда адвокатов "по назначению", пользуется при этом не нормами трудового законодательства, а "математическим подходом" – "более трех инкриминируемых преступлений, более трех томов уголовного дела и т. д.". "При этом заработок других специалистов в области оказания квалицированной юридической помощи государство четко отрегулировало, – считает она, приводя в пример нотариусов. – Их деятельность прописана в соответствующем законодательстве как и таблица оплаты совершения нотариусом определенного нотариального действия, тарифы по оплате которого зачастую намного превышают размер оплаты одного дня работы квалифицированного адвоката, установленного указанным Порядком".
Бухарина считает, что, ссылаясь на термин "сложность уголовного дела", государство ограничивает гонорары защитников, не желая оплачивать реальный квалифицированный интеллектуальный труд адвоката. "Очевидно, что, обсуждая оспариваемый Порядок, апелляционная инстанция не стала подробно анализировать общие нормы и требования, которые установлены для работников, в призме действующего трудового законодательства РФ, – комментирует она, – так как в этом случае спор вышел бы из правового поля и превратился в социальную проблему. Здесь суд встал на сторону государства, из бюджета которого производится оплата труда адвоката".
"Не секрет, что в регионах доходы адвокатов большей частью складываются как раз из средств, полученных за оказание услуг в порядке статьи 51 УПК РФ. В свою очередь, при наличии возможности двоякого толкования той или иной нормы чиновники выбирают тот смысл, который их больше устраивает. В этой связи понятно стремление коллеги, который, на мой взгляд, путем обращения в ВС РФ пытался устранить норму, допускающую некорректное толкование. Полагаю, что суд в данном случае мог устранить выявленную неопределенность, но сделать этого не захотел, – присоединяется к коллегам адвокат Алексей Михальчик.
"Противоречий нет"
Однако нашлись среди спикеров и те, кто не усматривает в решении суда нарушения прав защитников. В противовес мнению большинства, адвокат Евгений Рубинштейн считает, что нет никакого противоречия между двумя указанными в решении подзаконными нормативными актами, а также между порядком расчета вознаграждения адвоката в зависимости от сложности уголовного дела и федеральными законами (УПК РФ и ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ"). "Системное толкование двух подзаконных нормативно-правовых актов позволяет определить размер вознаграждения адвоката за участие в качестве защитника в уголовном судопроизводстве в случае, если он оказывает юридическую помощь подозреваемому или обвиняемому до момента предъявления обвинения по трем и более инкриминируемым преступлениям. В этом случае уголовное дело, с точки зрения государства, не относится к сложным, что влияет и на размер вознаграждения адвоката, – объясняет он. – Этот же подход используется и в случае, когда обвиняемому было предъявлено обвинение по трем или более инкриминируемым преступлениям, а в последующем объем обвинения был изменен до менее трех. В этой ситуации с момента изменения объема обвинения уголовное дело также переходит в разряд не представляющих сложности, в связи с чем уменьшается размер вознаграждения".
Спикер считает, что отдельный вопрос связан с определением критериев разграничения сложности уголовного дела. "Не всегда уголовное дело по обвинению лица в совершении трех и более однотипных (идентичных, однородных) преступлений, совершаемых по единой "схеме", сложнее уголовного дела по обвинению лица в совершении одного преступления, которое в силу доказательственной базы, фабулы обвинения, квалификации, особенности субъекта и других критериев является не стандартным, не типичным, а потому требующим иного подхода. Однако это вопрос законодателя, а не Верховного суда РФ", – заметил Рубинштейн.
Не обошел он вниманием и вопрос со спорными формулировками. Использование выражений "предъявленное обвинение" и "вменяемые преступления" в двух подзаконных нормативно-правовых актах повлекло за собой формирование довода адвоката, который стал предметом обсуждения в суде апелляционной инстанции. По его мнению, следует согласиться с ВС РФ, что никакой различной смысловой нагрузки эти выражения не несут. "УПК РФ содержит в своем тексте выражения "деяния, вменяемые в вину" (п. 3 ч. 1 ст. 154), "вменяемое в вину преступление" (ч. 3 ст. 231), "деяние, вменяемое в обвинительном заключении или в обвинительном акте" (п. 2 ч. 8 ст. 246), а в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого законодатель прямо обязывает указать "какие деяния вменяются" лицу по каждой из статей УК РФ (ч. 3 ст. 171), – приводит примеры адвокат. – При этом сама процедура именуется предъявлением обвинения. Непонимания текста нормативных актов можно было бы избежать при правильном использовании средств юридической техники".
В общих чертах согласен с ним и Александр Гурин, заместитель руководителя московской коллегии адвокатов "Талион" заметил, что всегда приветствует действия коллег в отстаивании общих интересов. "Но в данном конкретном случае перспективы оспаривания указанной нормы были изначально крайне малы, так как однозначных противоречий нормам, имеющим большую юридическую силу, я не нахожу ни по выражениям ("вменить преступление", "обвинить в преступлении"), ни по общему смыслу", – прокомментировал он.
