15 млн руб. за сорванные переговоры и астрент для строптивого бывшего директора: рассказываем, как арбитражные суды применяют новеллы ГК, вступившие в силу в 2015 году. В одном из дел суд применил одновременно правила об эстоппеле и заверениях, чтобы обосновать, почему он не удовлетворил иск недобросовестного контрагента. А в другом кредитор пытался взыскать потери. "Право.ru" представляет подборку интересных дел, отобранных с помощью Caselook.
Допереговаривались
П. 2 ст. 434.1 ГК устанавливает, что стороны деловых переговоров должны вести себя добросовестно. Если одна из них неоправданно и внезапно для другой прекратила такие переговоры, пострадавшая компания может требовать возмещения убытков. Этим и воспользовался владелец склада в подмосковном Железнодорожном «Декорт», чтобы взыскать с «Ашана» в суде 15,6 млн руб. упущенной выгоды. С января по август 2016 года они вели переговоры о сдаче склада в аренду, следовало из иска. Заключить договор первоначально планировали в марте, но «Ашан» неоднократно просил перенести срок. В то же время он проводил юридический и финансовый анализ документов, направлял запросы, согласовывал коммерческие и технические условия сделки, поэтому в «Декорте» были уверены в намерениях потенциального контрагента. Вследствие этого уже в апреле владелец склада расторг договоры с четырьмя предыдущими арендаторами, чтобы подготовить помещения для «Ашана». Однако 12 августа, наконец-то получив от «Декорта» оформленный с его стороны договор, ретейлер перестал выходить на контакт. А несостоявшийся арендодатель отправился взыскивать 15,6 млн руб., которые он мог бы получить от четырех арендаторов в апреле-августе 2016 года, если бы не прекращал с ними отношения. Переговоры он подтверждал в основном деловой перепиской.
Две инстанции сочли его доводы убедительными в деле № А41-90214/2016. Они отклонили возражения «Ашана» о том, что сделка не получила корпоративного одобрения, ведь компания не сообщала об этом владельцу склада. К тому же такое одобрение обычно предшествует заключению сделки, а ответчик успел согласовать с истцом все условия. Еще «Ашан» жаловался, что узнал о наличии четырех арендаторов только из претензии, но в феврале и марте его сотрудники осматривали склад, когда его занимали эти арендаторы. Поэтому АС Московской области полностью удовлетворил иск, а 10-й ААС его поддержал.
Эстоппель и заверения в одном деле: смешать, но не взбалтывать
Если сторона приняла от контрагента исполнение по договору, а свое обязательство не исполнила, по общему правилу она не может требовать признания такого соглашения недействительным. Эстоппель в ГК закрепили в п. 2 ст. 431.1 ГК. Его суды применили в деле № А56-35361/2016, в котором АО «Специальное конструкторско-технологическое бюро по релейной технике» ("СКТБ РТ") требовало признать недействительным договор лизинга комплекта измерительного оборудования, заключенный с АО "Альянс Лизинг". Истец предлагал вернуть оборудование, а взамен взыскать с ответчика уже уплаченные лизинговые платежи в размере 2,1 млн руб. В обоснование иска бюро указывало, что договор лизинга не получил корпоративного одобрения, которое было необходимо по его уставу для «сделок, связанных с привлечением финансирования».
Но в иске было отказано со ссылкой на п. 2 ст. 431.1 ГК: истец сначала произвел шесть лизинговых платежей, затем требует признать сделку недействительной, а значит, противоречит сам себе.
К тому же до заключения сделки «Альянс Лизинг» решил "перестраховаться". Он испросил у истца заверение, что спорный договор лизинга не является «сделкой, связанной с привлечением финансирования» в смысле устава "СКТБ РТ". И бюро ответило положительно в письменном виде. Так что суд в деле сослался не на одну, а на две новые нормы ГК, включая правило о заверениях (ст. 431.2 ГК). 13-й ААС подтвердил правильность такого решения.
В пределах рамочного договора
Ст. 429.1 ГК устанавливает понятие рамочного договора, содержащего лишь общие условия, которые можно конкретизировать другими документами. Рамочные договоры уже много лет привычны среди поставщиков, и судебная практика сформировала по ним определенные позиции, поэтому их лишь оставалось закрепить на уровне Гражданского кодекса. Тем не менее суды до сих пор могут допускать ошибки, а законодательная норма лучше помогает «выровнять» практику.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Это видно на примере дела № А56-27801/2016, в котором "СевЗапСервис" взыскивал с "Пролетарского завода" 829 633 руб. договорной неустойки за просрочку оплаты товара. Завод отказался ее перечислять, потому что спорная партия была поставлена сверх того, что было предусмотрено в спецификации к рамочному договору. Несмотря на это, покупатель товары принял, хоть вовремя и не оплатил, а на суде настаивал, что на срок просрочки надо начислять не договорные, а более «дешевые» законные проценты. С ним согласились две инстанции, которые сочли, что поставка к договору не относится.
Их исправил АС Северо-Западного округа. Он сослался на ст. 429.1 о рамочном договоре, который заключили стороны. В товарных накладных, которые сопровождали продажу спорной партии, были указаны ссылки на этот самый договор. А значит, поставки нельзя признать внедоговорными, рассудила кассация. Кроме того, она напомнила о положениях ст. 466 ГК: если поставщик передаст больше товара, чем стороны условились, а покупатель его без замечаний примет, он должен заплатить цену, которая предусмотрена договором. С такими аргументами АС СЗО отправил дело на пересмотр в первую инстанцию.
Астрент для несговорчивого директора
На случай, если должник не исполнит судебный акт в натуре, можно установить астрент – судебный штраф в пользу истца за каждый день ожидания (ст. 308.3 ГК). Это правило оказалось полезным для компаний, чьи бывшие руководители не передают вовремя документацию. Таков сюжет дела № А40-192199/2016, в котором «Золотой век инвест» требовал от экс-директора Гусейна Омарова вернуть хозяйственные документы компании. Это были трудовые договоры, трудовые книжки, протоколы общих собраний участников и прочие бумаги. Возможно, поведение Омарова объясняется корпоративным конфликтом: он владеет 50% «Золотого века инвест». Сейчас его директором является владелец других 50% долей Дмитрий Митрохин.
На эту должность он вступил в 2012 году, но о недостачах в документации узнал значительно позже: один из работников подал в суд заявление о взыскании долгов по зарплате, а в 2016 году арбитражный суд взыскал с компании задолженность по аренде. Как уверял Митрохин, ни об одном из этих договоров Омаров ему не рассказывал. Чтобы их получить, первый решил действовать через суд. Две инстанции признали его требования обоснованными и отклонили возражения Омарова, в том числе о пропуске срока исковой давности. Экс-гендиректору, который много лет держал у себя документы, теперь будет невыгодно это делать: суд установил астрент в размере 100 рублей за каждый день неисполнения судебного акта, но всего не более 50 000 руб. 9-й ААС согласился с таким решением Арбитражного суда Москвы, ведь ответчик не доказал, что передать бумаги ему затруднительно.
Потери или убытки
Потери – это компенсация, не связанная с прямым нарушением договора, которую могут предусмотреть в своем соглашении коммерческие компании (например, продавец предприятия может пообещать оплатить налоговые долги, которые обнаружатся в течение трех лет после продажи бизнеса). Установлено правило ст. 406.1 ГК.
Практика по этой статье пока в основном отрицательная во многом потому, что потери иногда нелегко отличить от убытков. А если стопроцентной ясности нет, то нормы о потерях применять нельзя, установил законодатель, который предвидел такую путаницу. Примером может служить один из споров, в котором требования были основаны именно на ст. 406.1 ГК, рассмотренный в рамках банкротства сельскохозяйственного производственного кооператива «Скрипинское» (№ А43-16569/2016). «НижАгро» хотело встать в реестр его кредиторов с долгом в 20,5 млн руб. Основанием было соглашение, по которому кооператив отвечал за сохранность и передачу в собственность «НижАгро» урожая на определенных земельных участках и обязался заплатить 15 000 руб. за каждый гектар сельхозпродукции, утраченной или не собранной по любым причинам, кроме непогоды. Ответственность была предусмотрена как за реальный ущерб, так и за упущенную выгоду.
Кредитор настаивал, что это потери по смыслу ст. 406.1 ГК, хотя поначалу требовал их возмещения по правилам ст. 15 ГК («классические» убытки, связанные с нарушением обязательства). Это сыграло не в его пользу, учитывая, что суды и так сомневались, что условия можно отнести к потерям. В итоге они отклонили требования кредитора. Они приняли во внимание и то, что изначально кредитор классифицировал свое требование как убытки и лишь потом поправил, что имел в виду потери. К тому же «НижАгро» не сумело доказать, что кооператив имел урожай, который затем пропал. Кредитор предъявил документы о покупке семян, но этого судам оказалось недостаточно.
