Экономколлегия Верховного суда объяснила, почему позволила взыскать долги налогоплательщика с другой организации. Официальный дистрибьютор компании «Вимм-Билль-Данн» перевел весь свой бизнес на новое общество, и суды признали организации взаимозависимыми лицами для целей взыскания налога. Теперь бизнес ждут новые риски, а юристы – новых детальных разъяснений.
Коллегия Верховного суда РФ по экономическим спорам (КЭС) признала возможным взыскать долги одного налогоплательщика с другого в случае «передачи бизнеса». То есть когда последний не получал ни выручки, причитавшейся первому, ни балансовых активов, поясняет Евгений Тимофеев, партнер налоговой практики Goltsblat BLP.
В 2013 году компанию ООО "Интеркрос Опт" (официального дистрибьютора АО «Вимм-Билль-Данн») обязали заплатить более 230 млн руб. задолженности по уплате налогов. Взыскать недоимку так и не успели: в период выездной налоговой проверки компания по сути перестала существовать, а весь свой бизнес фактически перевела на вновь созданное юридическое лицо – ООО «Интерос». Новая компания перезаключила договоры с поставщиками и покупателями, туда же перешла большая часть сотрудников.
ИФНС № 7 по Москве пошла в суд добиваться задолженности с вновь образованного “Интероса” (№ А40-77894/2015) – на основании пп. 2 п. 2 ст. 45 Налогового кодекса. В этой норме установлены специальные правила взыскания недоимки с лица, не являющегося налогоплательщиком. Но для этого обе компании – "Интеркрос Опт" и "Интерос" – надо признать зависимыми друг от друга лицами. Арбитражный суд г. Москвы так и поступил: приняв во внимание всю "совокупность" обстоятельств, он удовлетворили иск налоговой. 9-й арбитражный апелляционный суд оставил это решение в силе.
А вот кассационная коллегия АС Московского округа отправила дело на новое рассмотрение. Суды не оценили надлежащим образом доводы "Интероса" о том, что компания ведет самостоятельный бизнес, пояснила окружная кассация. Произошло не разделение бизнеса, а приобретение его «самостоятельным юридическим лицом, созданным другими участниками, находящимся по другому юридическому адресу, имеющему свой управленческий персонал и другой штат».
Это постановление кассации округа отменила экономколлегия ВС (Татьяна Завьялова, Наталья Павлова и Денис Тютин).
Мотивы своего решения КЭС объяснила в недавно опубликованном определении. Там коллегия акцентировала внимание на понятии «иной зависимости», которое упоминается в п. 2 ст. 45 НК. Оно имеет самостоятельное значение и должно толковаться с учетом цели этой нормы, указывается в определении ВС, – «противодействие избежанию налогообложения в тех исключительных случаях, когда действия налогоплательщика и других лиц носят согласованный (зависимый друг от друга) характер и приводят к невозможности исполнения обязанности по уплате налогов их плательщиком».
С учетом особенностей деятельности обеих компаний (в качестве официального дистрибьютора производителей молочной продукции) перезаключение договоров с поставщиками и покупателями по существу привело к передаче прав на получение доходов от деятельности налогоплательщика, говорится в определении ВС. И это для целей применения п. 2 ст. 45 НК может рассматриваться в качестве одной из форм передачи имущества (имущественных прав).
При этом КЭС, сославшись на свободу предпринимательской деятельности, отдельно отметила, что лишь одного факта передачи имущественных прав недостаточно для взыскания недоимки с другого лица, а не изначального налогоплательщика. В подобных случаях нужно устанавливать следующее:
– отличались ли условия передачи бизнеса от обычных – когда взаимодействуют независимые друг от друга участники гражданского оборота, которые преследуют цели делового характера,
– позволяют ли обстоятельства совершения сделок сделать вывод об искусственном характере передачи бизнеса – в целях перевода той имущественной базы, за счет которой должна была быть исполнена обязанность по уплате налогов.
В деле «Интероса» первая инстанция как раз все эти обстоятельства установила, считает КЭС. Разумных экономических причин передавать бизнес не было. Так, «Интеркрос Опт» не получил от «Интероса» встречного удовлетворения, и, более того, перезаключение договоров и перевод персонала совпал с проведением налоговой проверки. Таким образом, первая и апелляционная инстанция правильно поступили, применив в спорной ситуации п. 2 ст. 45 НК, подытожила КЭС и оставила их решения в силе.
Мнение экспертов
Верховный суд дал довольно изящное обоснование своей позиции, комментирует решение КЭС Тимофеев: перезаключение договоров является де-факто передачей прав и обязательств по действующим договорам, то есть безвозмездной передачей имущественных прав, а ст. 45 НК как раз и говорит о возможности взыскания налоговых долгов лица, передавшего имущество, с лица, имущество получившего. Однако, как указывает юрист, Налоговый кодекс еще «не дорос» ни до признания перезаключения договоров значимым налоговым событием, ни до "вменяемого" регулирования передачи будущих прав и обязанностей из договора.
Результатом такого решения КЭС могут быть новые налоговые риски, считает Тимофеев. Так, теперь даже asset deals (сделки с имуществом, в противопоставление share deals – сделкам с акциями и долями) становятся способными унаследовать налоговые риски продавца. «Пусть ВС и оговорился, что не любая передача бизнеса влечет наследование ответственности – в каждом случае надо анализировать «обычность» условий, новое направление атак будет радостно воспринято налоговыми органами», – уверен Тимофеев.
Рустема Ахметшина, старшего партнера «Пепеляев Групп», также смущают в решении КЭС несколько моментов. ВС, отменив решение окружной кассации, которая отправила спор на новое рассмотрение, не оставил возможности более детально разобраться в деле. «Позиция налогоплательщика просто не была услышана, что в последнее время происходит все чаще», – поясняет юрист. Так, основного свидетеля – учредителя первоначального общества "Интеркрос Опт" – суд так и не вызвал, хотя компания об этом просила.
Кроме того, по мнению Ахметшина, сходство модели ведения бизнеса, передача договоров и переход сотрудников не являются очевидным доказательством взаимозависимости организаций. Все это свойственно и обычной «продаже» бизнеса, когда действительно меняется собственник. В такой ситуации бизнес полностью сохраняется (включая телефоны, сайт и т. п.), но вовсе необязательно, что и учредитель остался тем же или что организации зависимы по каким-то иным основаниям, говорит юрист. «Ведь если бизнес был «продан», получается, что его новому собственнику придется уплатить налоги, недоплаченные прежним. Вряд ли это то, что имелось в виду в ст. 45 НК», – считает Ахметшин. При рассмотрении дела следовало установить не идентичность бизнеса, а взаимозависимость двух организаций, а это требовало оценки более широкого круга доказательств.
"За последний год это уже не первое налоговое дело, в котором Верховный суд пытается выработать критерии для оценки разумности тех или иных бизнес-операций, совершаемых налогоплательщиками, и приводящих, по мнению инспекции, к уклонению от уплаты налогов либо к оптимизации налогообложения, как, вероятно, полагают налогоплательщики", – говорит Сергей Семенов, управляющий партнер "Taxology", и ссылается на дело № А12-24270/2014 (также касалось наличия предпринимательской самостоятельности в действиях номинального налогоплательщика – см. "Чиновники говорят с бизнесом: итоги конференции Право.ru "Судебная практика 2015"").
Однако пока предложить универсальный механизм разрешения подобных споров все же не удается. Суд идет по пути наименьшего сопротивления, считает Семенов, – сводит все к совокупности косвенных свидетельств недобросовестности действий бизнесменов, тем самым параллельно исправляя огрехи налоговиков при сборе доказательств на досудебной стадии. "Все это приводит к фискальному упрощению мотивов бизнесменов в совершении тех или иных рискованных операций. Например, по покупке бизнеса разорившегося конкурента", – говорит Семенов. Но тем самым еще больше увеличивается неопределенность правил ведения предпринимательской деятельности. "С моей точки зрения, назрела необходимость выработки новых дополнительных критериев, позволяющих обоснованно доказывать факты получения налогоплательщиками необоснованной налоговой выгоды", – заключает Семенов.
