Три инстанции отказали добросовестному залогодержателю в требовании обратить взыскание на заложенную квартиру. Норма ГК об этом вступила в силу позже договора ипотеки, пояснили суды, а ссылку на судебную практику они отклонили. Последнее и стало ключевым моментом: экономколлегия Верховного суда такое невнимание к практике не оценила. Юристы ее подход поддерживают и надеются, что он поможет добиться единообразия.
В 2008 года «КИТ Финанс инвестиционный банк» (далее – «КИТ Финанс») выдал Максиму Иванову 950 000 руб. кредита под залог его квартиры в Тамбове. Согласно сведениями из ЕГРП Иванов купил ее у Михаила Полищука в 2006 году. Однако в 2014 году сделка купли-продажи недвижимости между Ивановым и Полищуком по иску последнего признали ничтожной: она прикрывала договор залога квартиры, заключенный в обеспечение исполнения Полищуком договора займа с Ивановым, констатировал областной суд. Однако на момент вынесения решения истец Полищук умер, наследников у него не было, и в итоге недвижимость признали выморочным имуществом и передали ее в собственность муниципального образования.
«КИТ Финанс» как добросовестный залогодержатель пошел отстаивать свои права в Арбитражный суд Тамбовской области. Компания просила обратить взыскание на квартиру в пределах суммы долга Иванова (2,332 млн руб.) через ее продажу на торгах (№ А64-5745/2015). Суд в требованиях «КИТ Финанс» отказал. Апелляция и кассация округа это решение поддержали. Три инстанции решили, что договор ипотеки квартиры ничтожный, а ссылку истца на свою добросовестность отклонили.
Дело в том, что положение ГК (абз. 2 п. 2 ст. 335), вводящее понятие «добросовестный залогодержатель», вступило в силу 1 июля 2014 году. Договор об ипотеке заключен в 2008 году, то есть до даты введения в действия этой нормы, объясняли суды, а значит, к спорной ситуации ее применить нельзя.
При этом три инстанции отклонили ссылки «КИТ Финанс» на судебную практику о добросовестном залогодержателе, сложившуюся до вступления в силу новой редакции ст. 335 ГК. Причина – там были другие обстоятельства, она касалась оспаривания сделок по специальным основаниям законодательства о банкротстве. Однако судя по решению Коллегии Верховного суда по экономическим спорам (КЭС), куда спор дошел по жалобе «КИТ Финанс», суды поступили так напрасно.
«Выводы о сохранении права залога за добросовестным залогодержателем при применении последствий недействительности сделки, на основании которой залогодатели приобрели переданное впоследствии в залог имущество, сформулированы Президиумом ВАС (постановление от 7 июня 2013 года № 16513/11), хотя и в связи с признанием соответствующих сделок недействительными по иным, нежели в настоящем споре, основаниям, однако же не поставлены в зависимость от этих оснований и иным образом наличием именно этих оснований не обусловлены», – указывается в определении КЭС.
Спорная квартира выбыла из владения Полищука на основании договора, то есть по его воле, и последующее признание сделки притворной не может затрагивать залоговых прав «КИТ Финанса». Он не знал и не должен был знать о ничтожности отчуждения этой квартиры, право собственности на которую было в установленном законом порядке зарегистрировано за Ивановым. А значит, нынешний собственник квартиры (муниципальное образование) должен нести обязанности залогодателя по договору об ипотеке квартиры, резюмировала КЭС и для исследования вопросов об определении цены реализации заложенного имущества отправила спор на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Мнение юристов: на пути к единообразию
Бронислав Садиков, юрист Юридической группы "Яковлев и Партнеры", позицию КЭС поддерживает. По его словам, важным обстоятельством является то, что судьи ВС в качестве основания для отмены судебных актов нижестоящих судов признали непринятие во внимание практики ВАС.
КЭС последовательно продолжает практику защиты добросовестных участников оборота (в этом случае добросовестного залогодержателя), сформированную еще ВАС и недавно также нашедшую отражение в ГК, комментирует решение ВС Виктор Гербутов, партнер, руководитель практики разрешения споров Noerr. Аналогично традиционной защите добросовестного приобретателя защищается и добросовестный залогодержатель, поясняет юрист: право залога возникает, даже если вещь передана в залог не собственником, но залогодержатель действовал добросовестно, а вещь выбыла из владения действительного собственника по его воле. «Подход КЭС в целом заслуживает поддержки, равно как и тот факт, что КЭС продолжает прямо ориентировать нижестоящие суды на учет правовых позиций, выработанных Президиумом ВАС по конкретным делам. Это имеет важное значение для формирования единообразия судебной практики», – уверен Гербутов.
При этом КЭС справедливо отметила, что основания, по которым впоследствии было оспорено право собственности залогодателя, не имеют правового значения для разрешения вопроса о сохранении залога, обращает внимание Алексей Толстов, партнер Адвокатского бюро "Бобров, Толстов и партнеры". Единственным случаем, когда залог не сохраняется, является утеря вещи или выбытие её из владения действительного собственника помимо его воли (хищение, подлог и т. п.), а таких обстоятельств в рамках дела установлено не было, поясняет он.
«Определение КЭС – вполне себе последовательное подтверждение правовых позиций, сформулированных высшими судебными инстанциями ранее», – говорит и Виталий Можаровский, партнер Goltsblat BLP. Первое – переход права собственности не является основанием для изменения или прекращения договора залога. И второе – поскольку имущество выбыло из владения Полищука по его воле (на основании договора), то добросовестный залогодержатель не должен страдать из-за того, что сделка позднее была признана притворной. «Тем более, что в рассматриваемой ситуации нет никого, кто мог бы быть ущемлён в правах вынесенным определением (господин Полищук, напомню, скончался и наследников не имел), – обращает внимание Можаровский. – Ну не считать же таковым муниципалитет, который стал собственником выморочного имущества в силу закона!»
