Пенсии для судей и аресты: КС выпустил первый в 2018 году обзор практики

До 1 января 2017 года закон устанавливал ответственность за непредоставление расчета по начисленным и уплаченным страховым взносам. Действующее же законодательство предполагает исчислять штраф в соответствии с ч. 1 ст. 199 Налогового кодекса, которая устанавливает возможность более мягкого наказания за непредставление в установленный срок расчета по начисленным и уплаченным страховым взносам в случае отсутствия задолженности по уплате таких взносов.

Конституционный суд постановил: с 1 января 2017 года к деяниям, совершенным до этой даты, то есть во время действия спорного законоположения, допустимо только в том случае, если исчисленный в соответствии с ним размер штрафа меньше или равен размеру штрафа, исчисленному в соответствии с п. 1 ст. 119 НК. В ином случае применению к соответствующим деяниям подлежит п. 1 ст. 119 НК.

Организацию оштрафовали почти на 300 000 руб. за несвоевременное перечисление в бюджет удержанных сумм налога на доходы физических лиц. Налогоплательщик попытался обжаловать решение налогового органа в судебном порядке. В своем иске компания указала, что допущенное им несвоевременное перечисление НДФЛ было устранено самостоятельно еще до окончания налогового периода и до срока подачи расчетов в налоговые органы. Кроме того, компания уплатила пени за просрочку.

Конституционный суд постановил, что нормы Налогового кодекса не должны толковаться судами как лишающие налогового агента, допустившего просрочку в уплате правильно исчисленного НДФЛ, права на освобождение от налоговой ответственности, если он уплатил недостающую сумму налога и соответствующие ей пени до момента, когда ему стало известно об обнаружении налоговым органом факта несвоевременного перечисления удержанного налога.

Конституционный суд по жалобе одного из ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС указал: действующее законодательство не предполагает возможности уменьшения компенсаций независимо от результатов последующего медицинского переосвидетельствования. Это также касается "чернобыльцев", которым по результатам переосвидетельствования была установлена более низкая группа инвалидности.

Конституционный суд в рамках одного из дел напомнил: для судей установлен специальный правовой механизм, который гарантирует им достойное и согласующееся с их высоким статусом пенсионное обеспечение. При этом в качестве условий приобретения судьями права на ежемесячное пожизненное содержание закон называет пребывание в отставке и наличие стажа работы в должности судьи не менее 20 лет, а в случае недостаточной продолжительности стажа – достижение определенного возраста. Судьи, не отвечающие данным требованиям, права на ежемесячное пожизненное содержание не приобретают.

При этом КС указал, что судья, получивший инвалидность, вправе рассчитывать на поддержку государства. Если его инвалидность не связана со служебной деятельностью, то судья сам может выбрать себе пенсию из двух вариантов: преобразование в расчетный пенсионный капитал пенсионных прав, приобретенных в период исполнения обязанностей судьи, или же назначение страховой пенсии по инвалидности без учета периода работы судей, чтобы по достижении возраста 55 лет приобрести право на ежемесячное пожизненное содержание.

Однако оба варианта ставят судью, вышедшего на пенсию из-за инвалидности, не в лучшее положение. Получается, что даже ежемесячное возмещение членам семьи умершего судьи больше, чем выплаты живому судье, но ушедшему на пенсию раньше, чем нужно. "Социальная защита от статуса умершего кормильца предоставляется семье в более значительном объеме, по сравнению с социальной защитой, предоставляемой судьям, ставшим инвалидами вследствие заболевания, не связанного с осуществлением служебной деятельности", – отметил тогда КС. 

В итоге суд предписал законодателю "немедленно" определить условия и порядок пенсионного обеспечения судей, ставших в период осуществления своих полномочий инвалидами вследствие причин, не связанных со служебной деятельностью.

В Ставропольском крае приняли закон, который предусматривал предоставление семьям, в которых с 1 января 2011 года родился третий или последующий ребенок, регионального материнского капитала в размере 100 000 руб. Однако закон не работал ни дня – в региональном бюджете просто-напросто не было денег на его реализацию. 

Марина Колесникова, которая также не смогла получить положенную по закону выплату, пожаловалась в Конституционный суд. Тот в свою очередь указал, что поддержка семьи, материнства, отцовства и детства отнесена к предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов. Соответственно, субъекты могут изменять форму и виды помощи, изменять соответствующее правовое регулирование. Поэтому сама по себе отмена одной из установленных мер социальной поддержки в рамках полномочий регионального законодателя не противоречит Конституции. 

"Отменяя предоставление материнского капитала, законодатель Ставропольского края не предусмотрел какого-либо компенсаторного механизма, что вступает в противоречие с принципами социального государства и не отвечает требованиям справедливости и соразмерности, а потому несовместимо с положениями Конституции", – указал КС и предписал региональным законодателям компенсировать отмененный маткапитал.

Конституционный суд по жалобе семьи Шакировых из Уфы отметил, что нормы Жилищного кодекса предполагают предоставление жилплощади ребенку и как минимум одному взрослому вместе с ним. Одновременно с этим эти законоположения также не препятствуют предоставлению жилого помещения исходя из необходимости проживания несовершеннолетнего вместе с членами всей его семьи, если при оценке обстоятельств конкретного дела суд придет к выводу, что для состояния здоровья несовершеннолетнего будет предпочтительно именно их совместное проживание. При принятии такого решения должны учитываться как права других членов семьи на благоприятные условия проживания, так и наличие у городской администрации возможности предоставления жилого помещения соответствующей площади. 

Жильцы многоквартирного дома на собрании установили размер обязательных платежей за содержание общего имущества – 25 руб./м² для собственников квартир, 14 руб./м² для собственников нежилых помещений и по 10 руб./м² для владельцев машино-места. С этим решением не согласился один из жителей, который дошел до Конституционного суда. 

Который со своей стороны указал, что дифференциация размеров соответствующих платежей возможна только в случае, если она "не повлечет за собой необоснованных различий в правовом положении собственников помещений в многоквартирном доме, относящихся к одной и той же категории". 

КС также отметил, что оспариваемые положения не мешают собственнику помещения обжаловать решение общего собрания в судебном порядке. При этом суды не должны руководствоваться исключительно формальным критерием распределения бремени расходов по содержанию общего имущества и вправе признать решение общего собрания собственников недействительным, если придут к выводу о нарушении требований закона.

Российская компания купила оригинальную бумагу марки Sony, но получила от японской компании иск о защите прав на товарный знак. 

КС объяснил, что ввозимые в порядке параллельного импорта товары можно отнимать и уничтожать, только если они опасны для здоровья и жизни людей, угрожают природе или культурным ценностям. Суд признал, что иногда обладатель товарного знака может вести себя недобросовестно, злоупотреблять правом и ограничивать ввоз своих товаров на рынок другой страны. Суды должны выявлять это и отказывать правообладателям в исках, если их требования создают угрозу для конституционно значимых ценностей.

Суд также объяснил, что, несмотря на широкое толкование ГК, контрафакт и "серый" импорт – это не одно и то же. При решении вопроса о размере ответственности импортера суды обязаны учитывать фактические обстоятельства дела. Не допускается применение одинаковой ответственности к импортеру, ввозящему оригинальную продукцию без согласия правообладателя, и к импортеру, ввозящему подделки. "Федеральный законодатель вправе дифференцировать размер ответственности в зависимости от характера нарушения права правообладателя", – заключил тогда Конституционный суд.

Изъятие и удержание в режиме хранения любого имущества, признанного вещественным доказательством, по существу, ограничивают права его собственника или владельца, причиняют им неудобство. В то же время арест оборудования затрагивает интересы не только собственника: косвенно от него могут пострадать контрагенты, работники самого предприятия. 

Суд указал, что такие изъятия и удержания имущества должны быть "скорее исключением". Это, впрочем, не означает, что имущество лиц, не являющихся подозреваемыми или обвиняемыми по уголовному делу, не может быть арестовано как вещественное доказательство – иначе объективно невозможно обеспечить сохранность и доказательственную ценность указанных предметов. 

В то же время при оценке законности и обоснованности изъятия имущества суд должен прийти к выводу, что иным способом, например, фото- или видеосъемкой доказательств, невозможно обеспечить решение стоящих перед уголовным судопроизводством задач. Должны приниматься во внимание как тяжесть преступления, в связи с расследованием которого решается вопрос об изъятии имущества, так и особенности самого имущества, в том числе его стоимость, значимость для собственника и общества, возможные негативные последствия его изъятия. 

В июле 2017 года Московский районный суд Санкт-Петербурга по ходатайству следствия отправил Сергея Костромина под домашний арест. Мужчине запретили без письменного разрешения следователя и суда покидать и менять место фактического проживания, общаться с другими лицами, за исключением близких родственников, получать и отправлять письма. Затем домашний арест продлили. В ноябре того же года ему предъявили обвинение в окончательной форме, а следователь ходатайствовал перед судом о прекращении уголовного дела и назначении обвиняемому судебного штрафа в качестве меры уголовно-правового характера, поскольку тот полностью погасил задолженность по заработной плате. 

Но суд передал дело по подсудности мировому судье и продлил домашний арест Костромина еще на несколько месяцев. При этом суды отвергли доводы стороны защиты, полагавшей, что с учетом тяжести предъявленного обвинения домашний арест не должен применяться. 

С этим же аргументов Костромин обратился в Конституционный суд, который с мужчиной согласился и указал, что домашний арест допустим, только когда лицу грозит наказание в виде лишения свободы. При этом суд может отступить от этого правила только в исключительных случаях – например, если обвиняемый нарушил ранее избранную меру пресечения. При этом решение суда о мере пресечения не должно предопределять его выводы по основному вопросу – о виновности подсудимого и его наказании.

КС указал, что федеральный законодатель вправе дифференцировать меры пресечения по соразмерности тяжести подозрения и обвинения. В то же время оспоренные положения ст. 107 УПК о домашнем аресте суд признал законными и соответствующими Конституции.