Автомобиль в счет долга
6 ноября 2012 года Анна Ипатьева* взяла кредит на 649 000 руб. в «Айманибанке» (прежнее название КБ «Алтайэнергобанк») под 31% годовых. По договору она должна была вернуть всю сумму с процентами до 7 ноября 2017-го. Два года спустя (в ноябре 2014-го) клиентка передала организации автомобиль SsangYong. По ее словам, они договорились, что так она погасит остаток по кредиту. Стороны подписали акт приема-передачи транспортного средства, но не указали в нем, остались долги перед «Айманибанком» или нет.
Ипатьева перестала вносить ежемесячные платежи, так как была уверена, что исполнила обязательства по договору. Но банк оказался другого мнения. В феврале 2016-го он продлил срок возврата долга до 6 августа 2020-го и уменьшил процент до 8% годовых, чтобы снизить кредитную нагрузку. Ипатьева платить не стала. Тогда кредитная организация потребовала досрочно вернуть всю сумму.
Иск к заемщику
5 октября 2016-го Центробанк отозвал лицензию у «Айманибанка», а в начале 2017-го Арбитражный суд Москвы признал организацию банкротом (дело № А40-207288/2016). Конкурсный управляющий, Агентство по страхованию вкладов, подсчитало, что на октябрь 2019 года Ипатьева должна рухнувшему банку 488 246 руб. (основной долг 138 670 руб. плюс проценты и неустойка). А в следующем месяце Зюзинский районный суд зарегистрировал иск о взыскании задолженности (дело № 02-6564/2019).
Первая инстанция указала, что заемщица перестала платить по кредиту в ноябре 2014 года, когда передала банку свой автомобиль. А иск направили в суд только в ноябре 2019-го. То есть АСВ пропустило трехлетний срок исковой давности, решил райсуд и отказал агентству.
Апелляция обратила внимание, что в акте о передаче автомобиля ничего не сказано о том, зачем его передали. Нет и других документов, подтверждающих отсутствие задолженности перед банком. Касательно сроков Московский городской суд решил, что банк вправе требовать штрафные санкции за три года, предшествующие подаче иска, а именно 198 127 руб.
Это решение суд вынес 8 сентября 2020 года. Но по словам Ипатьевой, копию определения она не получила. 19 октября 2020 года она подала заявление в ГАС «Правосудие», чтобы получить решение суда, но ей так и не ответили. А на сайте суда мотивировку опубликовали только 29 декабря. В итоге Ипатьева направила кассационную жалобу лишь 28 января 2021 года, то есть спустя почти пять месяцев вместо положенных трех. Второй кассационный суд общей юрисдикции не стал восстанавливать заявителю срок на подачу жалобы. Он указал, что ответчик лично участвовала в заседаниях апелляции, ей разъяснили порядок и сроки обжалования. Тогда Ипатьева пожаловалась в Верховный суд, чтобы отменить акт Второго кассационного СОЮ.
Не могла получить мотивировку
Заседание в ВС по делу № 5-КГ21-179-К2 прошло 1 февраля. На него пришла Ипатьева с представителем Екатериной Безноговой. Председательствовал в процессе Сергей Асташов. В начале он остановился на требованиях кассационной жалобы. В ней Ипатьева объяснила, что не обжаловала решение апелляции вовремя из-за позднего получения мотивировки. Копию акта ей не направили, тогда 19 октября 2020-го она подала заявление об этом в ГАС «Правосудие», чтобы получить мотивировку. Но ей так и не ответили. На заседании Безногова поддержала доводы жалобы и добавила, что Второй кассационный СОЮ лишил ее доверителя права на обжалование апелляционного определения.
— А что мешало получить копию апелляционного определения? — уточнил председательствующий.
— Действовали ограничительные меры по допуску в здание суда из-за коронавируса. Канцелярии были закрыты. Поэтому нельзя было получить его как полагается (обратиться в канцелярию. — Прим. ред.). Поэтому подали заявление через ГАС «Правосудие», — объяснила Безногова.
Ипатьева подтвердила, что несколько раз приходила в суд. По ее словам, секретарей она ждала часами, но когда они приходили, то отказывались принимать ее заявление о выдаче мотивировки. В другой раз здание суда и вовсе было закрыто. Как ей объяснили, был короткий день. Тогда судья ВС Александр Киселев спросил у Ипатьевой, присутствовала ли она на заседании в Мосгорсуде и знала ли о наличии апелляционного определения. Ипатьева сказала, что на заседании присутствовала лично, резолютивную часть слышала, но «не особо поняла».
«Юридически неграмотный доверитель»
Тогда Асташов поинтересовался, участвовала ли юрист в рассмотрении дела в первой инстанции и апелляции. Она рассказала, что представляла интересы Ипатьевой только в районном суде. А ее доверитель «в силу юридической неграмотности» не очень поняла суть апелляционного определения.
— Какой неграмотности?! — удивился судья ВС Вячеслав Горшков.
— У нее нет юридического образования, поэтому она юридически неграмотна, — уточнила Безногова.
«Вы бросаетесь фразой о юридической неграмотности. А я могу предположить, что доверитель в школе и в дальнейших учебных заведениях изучала дисциплину «Правоведение», — возмутился Горшков. Еще он выяснил, читала ли Ипатьева Конституцию. Услышав положительный ответ, он сказал, что в этом случае нельзя говорить о юридической неграмотности.
— Прочитали где-то про юридическую неграмотность и теперь это тиражируете. Надо просто сказать, что в этой ситуации доверитель хотел получить копию определения апелляции, чтобы ознакомиться с его содержанием, и на основании этого написать жалобу. Но не смог ее получить из-за особенностей организации работы судов в период пандемии. Перевожу вашу речь. Я что, ошибся где-то?
— Нет, я это и хотела сказать, — согласилась Безногова.
Больше вопросов у «тройки» не возникло, судьи ВС ненадолго удалились в совещательную комнату. Выйдя из нее, они отменили решение кассации и восстановили срок Ипатьевой на подачу жалобы.