Недопустимые доказательства
19 декабря 2018 года житель Керчи Владимир Мальков зашел в гости к своей знакомой Карине Петровой*, чтобы взять у нее в долг денег. Получив отказ, мужчина сорвал с женщины золотую цепочку. Она закричала, он принялся ее душить и отпустил, только когда та потеряла сознание. Он украл золотые украшения и другие ценности, сдал их в ломбард.
4 февраля 2020 года Верховный суд Республики Крым признал Малькова виновным в убийстве и разбое (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК и п. «в» ч. 4 ст. 162 УК). Осужденному назначили наказание в виде семнадцати лет лишения свободы.
Одним из основных доказательств преступления стала видеозапись опроса Малькова в ходе оперативно-разыскных мероприятий. Там он подробно рассказал об обстоятельствах, а также упомянул, что заранее купил медицинские перчатки в аптеке, чтобы не оставлять отпечатки пальцев в квартире. В последующих показаниях Мальков это отрицал, но суд все равно упомянул видеозапись и покупку перчаток в приговоре.
Кроме того, обстоятельства опроса и сведения, которые осужденный сообщил в ходе него, на одном из судебных заседаний подтвердил сотрудник МВД. Его показания суд также учел в приговоре.
Но эту видеозапись не стоило принимать к сведению. Верховный суд в своем определении по делу № 127-УД21-21-А3 напомнил: показания обвиняемого, которые он дал в ходе досудебного производства без защитника и не подтвердил впоследствии, являются недопустимыми (ч. 2 ст. 75 УПК). Недопустимыми доказательствами ВС также счет показания оперативного сотрудника о том, что Мальков сказал в ходе оперативно-разыскных мероприятий.
Судебная практика запрещает получать любые сведения о показаниях подозреваемого путем допроса следователей или оперативных сотрудников. Это важнейшая гарантия права на защиту, в частности от незаконного и необоснованного давления на подозреваемого. Этот вывод самый важный в определении суда.
Кроме того, в своем определении ВС также обратил внимание, что в материалах дела нет подтверждений, что у Малькова заранее возник умысел на разбой и убийство. В связи с чем суд смягчил наказание осужденного до шестнадцати лет девяти месяцев лишения свободы (то есть на три месяца меньше). Так ВС применил важнейший принцип уголовного права о толковании всех сомнений в пользу подсудимого, поясняет Погодин.
Противоречивые приговоры
В мае 2018 года Камандар Намаззаде предложил своему знакомому Борису Иванову* передать взятку в размере 500 000 руб. бывшему заместителю начальника полиции ОМВД России по району Соколиная гора Мурату Штымову. Намаззаде пообещал, что Штымов за взятку сможет помочь с прекращением уголовного дела Иванова. Это подтвердил и сам полицейский.
Сначала Иванов согласился отдать деньги, но потом решил сообщить о взятке сотрудникам МВД. В итоге при передаче денег Штымова и Намаззаде задержали.
26 сентября 2019 года Измайловский районный суд Москвы приговорил полицейского к семи годам шести месяцам лишения свободы по ч. 5 ст. 290 УК («Получение взятки в крупном размере»), а его сообщника Намаззаде к пяти годам шести месяцам лишения свободы по п. «б» ч. 3 ст. 291.1 УК («Посредничество во взяточничестве в крупном размере»). Штымов решил обжаловать приговор.
В своем определении по делу № 5-УД21-35-К2 Верховный суд отменил приговор в отношении полицейского и направил дело на новое рассмотрение. Рассмотрев дело заново, районный суд квалифицировал действия Штымова по ч. 3 ст. 159 УК («Мошенничество с использованием своего служебного положения»). На этот раз первая инстанция обратила внимание, что осужденный ввел Иванова в заблуждение относительно своих полномочий, ведь на самом деле не мог влиять на прекращение уголовного дела.
Тогда обжаловать приговор решил и Намаззаде. В своей жалобе он указал, после изменения приговора Штымова его действия также необходимо признать мошенническими.
В определении по делу № 5-УД21-141-К2 уголовная коллегия согласилась с доводами жалобы заявителя. Суд указал, что в приговорах Намаззаде и Штымова содержатся противоположные выводы в отношении одних и тех же обстоятельств дела. Учитывая это, ВС отменил приговор заявителя и передал дело на новое судебное рассмотрение в первую инстанцию.
По мнению Владимира Колесина, советника , выводы ВС полностью соответствуют сложившейся практике. Не могут одновременно сосуществовать два приговора, которые касаются одних и тех же фактических обстоятельств, но при этом содержат противоположные выводы. Поэтому при новом рассмотрении дела выводы из приговора Намаззаде будет необходимо привести в соответствие выводам из приговора Штымова, поясняет эксперт.
Компенсация вреда
14 февраля 2020 года в Санкт-Петербурге сотрудники полиции задержали Николая Леонова* и обнаружили у него смесь с 1,95 г метамфетамина.
Леонова обвинили в незаконном хранении наркотиков в значительном размере без цели сбыта на основании ст. 228 УК. Но 15 октября 2020 года Кировский районный суд Санкт-Петербурга прекратил уголовное дело и назначил ему судебный штраф в размере 10 000 руб. Свое решение первая инстанция обосновала тем, что Леонов совершил преступление впервые и добровольно отправился на общественно полезные работы, чтобы загладить вину. С этой позицией согласились апелляция и кассация.
Тогда прекращение дела решил обжаловать заместитель Генерального прокурора Игорь Ткачев. В своей жалобе обвинитель обратил внимание суда на заключение психолого-психиатрической экспертизы. В ней указывалось, что Леонов нуждается в принудительном наблюдении и лечении у врача-психиатра.
В своем определении по делу № 78-УДП21-48-К3 ВС удовлетворил жалобу прокурора и отменил судебные акты нижестоящих инстанций. Уголовная коллегия посчитала, что суды не исследовали личность Леонова, что было необходимо с учетом выводов экспертизы. Кроме того, нижестоящие инстанции не обосновали, каким образом общественно полезные работы смогли уменьшить общественную опасность деяния, а также возместить ущерб и загладить вред преступления, считает ВС.
Возможные способы возмещения ущерба и заглаживания вреда законом не ограничены, отмечает Артем Половинкин, партнер Согласно п. 1 Обзора практики ВС от 10 июля 2019 года, разные уголовные деяния влекут разный вред, поэтому действия, которые направлены на компенсацию такого вреда, определяются в зависимости от особенностей конкретного дела.
Компенсировать вред могут общественные работы, пожертвования в благотворительные фонды, обращение за наркологической помощью, трудоустройство и многое другое, поясняет Алексей Крюков, адвокат АБ «Юсланд» Например, в Обзоре ВС от 10 июля 2019 года уголовная коллегия упоминает аналогичное дело, в котором обвиняемый в совершении преступления также по ст. 228 УК компенсировал вред от своего проступка с помощью общественно полезных работ и пожертвования в благотворительный фонд. Хотя преступления в этом деле и в деле Леонова очень похожи, все же некорректно считать, что ВС сам себе противоречит, так как в каждом конкретном случае суд оценивает личность обвиняемого, его поведение и отношение к деянию, говорит Крюков.
Производство без приготовления
В декабре 2013 года пятеро наладили производство психотропных веществ в своей лаборатории. Через три месяца их поймали. В ходе обысков правоохранительные органы обнаружили 9 кг амфетамина, который преступники расфасовали и хранили в лаборатории, своих домах и машинах.
27 ноября 2015 года Московский областной суд признал пятерых виновными:
- в незаконном производстве психотропного вещества организованной группой и в особо крупном размере (ч. 5 ст. 228.1 УК);
- в приготовлении к незаконному сбыту психотропного вещества организованной группой и в особо крупном размере (ч. 1 ст. 30 и ч. 5 ст. 228.1 УК).
Им назначили наказание от девяти лет шести месяцев до двенадцати лет лишения свободы.
Но Верховный суд не согласился с приговором. Уголовная коллегия посчитала, что осужденные не готовились к незаконному сбыту веществ, а только их производили. Это следует из п. 12 Постановления Пленума ВС от 15.06.2006 № 14, согласно которому производством веществ является процесс их получения, а также их упаковка или расфасовка. В своем определении по делу № 4-УД21-41 суд отметил, что никаких других действий, кроме производства, преступники не совершали, поэтому ВС отменил каждому их них наказание за приготовление к сбыту. В итоге срок лишения свободы осужденных составил от семи до десяти лет.
Покушение на сбыт возможно охарактеризовать как отдельное преступление, только если злоумышленники предпринимали для этого активные действия, например искали покупателей или доставляли товар к месту продажи.
Тяжелые жизненные обстоятельства
В июне 2020 года Лилия Беспалова задушила своего сожителя Евгения Чернова* у них дома. Во время убийства Беспалова была пьяна. Она осталась дома, чтобы ухаживать за Черновым, который за несколько месяцев до смерти перенес инсульт и поэтому не мог передвигаться самостоятельно.
19 февраля 2021 года Верховный суд Республики Крым признал Беспалову виновной в убийстве и назначил ей наказание в виде двенадцати лет лишения свободы по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК. Приговор оставили в силе апелляция и кассация. После чего осужденная решила обжаловать наказание в Верховном суде.
В своей жалобе Беспалова указала, что задушила Чернова по неосторожности. Осужденная также настаивала, что у нее не было мотивов для убийства, так как она с дочерью жила на пенсию потерпевшего. Кроме того, Беспалова просила суд признать смягчающим обстоятельством сильное моральное истощение, которое возникло у нее на фоне ухода за больным.
В определении по делу № 127-УД21-22-АЗ Верховный суд не согласился, что Чернова убили по неосторожности. Но уголовная коллегия обратила внимание на то, что Чернову действительно требовался постоянный уход и забота, поэтому Беспаловой и ее дочери было сложно. Подобные условия, по мнению ВС, можно счесть тяжелыми жизненными обстоятельствами на основании п. «д» ч. 1 ст. 61 УК. В итоге уголовная коллегия смягчила наказание Беспаловой до девяти лет лишения свободы.
Укрывательство преступления
24 июня 2019 года Руслан Каримов* ударил ножом двух мужчин. Из-за полученных ран один из них скончался, а другой попал в больницу. Еще на месте преступления был друг Каримова Эльшан Гахирманов.
По версии следствия, Эльшан Гахирманов решил помочь своему другу скрыть преступление. Сначала он спрятал вещи Каримова, а через два дня после инцидента пришел в правоохранительные органы с повинной и выдал себя за преступника. Потом Гахирманов все же сознался, что он сообщил недостоверные сведения. Но на тот момент Каримову уже удалось скрыться.
После признания Гахирманов стал подозреваемым по делу об укрывательстве преступления (ст. 316 УК). Но в марте 2020 года следователь направил в Центральный районный суд города Тольятти ходатайство о прекращении уголовного дела и назначении судебного штрафа. Суд удовлетворил это заявление и взыскал с Гахирманова штраф в размере 70 000 руб.
Но прекращение дела решил оспорить заместитель Генерального прокурора Игорь Ткачев. В своей жалобе он сообщил, что следственные органы возобновляли уголовное преследование Гахирманова и предъявили ему обвинение в убийстве на основании п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК. Все-таки следствие решило придерживаться версии, что он тоже наносил телесные повреждения потерпевшим.
Верховный суд принял во внимание доводы Ткачева. В определении по делу № 46-УДП21-39-К6 уголовная коллегия указала: из материалов дела следует, что Гахирманов был активным участником инцидента и пытался скрыть не только чужие вещи, но и свои. По мнению уголовной коллегии, подозрение, что Гахирманов укрывал преступление своего товарища, также не подтверждается доказательствами. Суд первой инстанции не дал оценку этим обстоятельствам при рассмотрении ходатайства следователя, что является существенным нарушением, считает ВС.
В итоге Верховный суд отменил акты нижестоящих инстанций и вернул дело в Следственный комитет.
По мнению Вячеслава Климова из , позиция ВС соответствует закону и сложившейся судебной практике. Если человек скрывает преступление, в котором сам участвовал, он должен нести уголовную ответственность не по ст. 316 УК («Укрывательство преступлений»), а как соучастник (ст. 33 УК), поясняет эксперт.
Наказание, которого нет в законе
19 октября 2020 года Каширский городской суд Московской области признал Дениса Колотилова виновным в служебном подлоге (ч. 2 ст. 292 УК) и назначил ему два года лишения свободы условно. Такое наказание Колотилов получил за то, что помогал группе предпринимателей заключать договоры на размещение рекламы с муниципальными властями на выгодных условиях. По мнению районного суда, действия осужденного не только нарушают законные права и интересы граждан и организаций, но и подрывали авторитет органов МСУ.
Еще Колотилова лишили права занимать должности, которые связаны государственной властью, в течение следующих трех лет. В частности, в государственных компаниях и на унитарных предприятиях, а также в акционерных обществах, которыми владеет государство.
Приговор первой инстанции оставили без изменения апелляция и кассация.
В определении по делу № 4-УД21-54-К1 ВС указал, что Уголовный кодекс не предусматривает такого наказания, которое бы запрещало осужденному занимать должности, перечисленные судом в приговоре. Уголовная коллегия обратила внимание нижестоящих инстанций на то, что ст. 47 УК говорит лишь о должностях на государственной службе или в органах местного самоуправления. Учитывая эту норму, ВС исключил их приговора дополнительное наказание для Колотилова.
* Имя и фамилия изменены редакцией.
