Выйти за пределы иска
Тон обсуждению задал Михаил Шварц, который выступил первым посредством видео-конференц-связи из Арбитражного суда Курской области. Он затронул тему каузы мирового соглашения — обязательно ли она должна быть связана с допроцессуальным фактическим составом? «Например, стороны заключают мировое соглашение о том, что поставки не было, но ответчик все равно заплатит. Это процессуальный компромисс — то есть, такое мировое соглашение не имеет никакого отношения к допроцессуальному фактическому составу», — привел пример эксперт. По его словам, перспектива развития института мировых соглашений — в признании возможности их существования вне связи с фактическим допроцессуальным составом.
Можно ли заключить мировое соглашение, смысл которого будет состоять в том, что стороны упразднили эту сделку, отреклись от нее? Можно ли заключить мировое соглашение, в котором стороны «стирают» сделку, забывают о ней, а одна из сторон заплатит «отступное», чтобы закончить это дело? Можно ли заключить мировое соглашение, которое полностью отрицает существование допроцессуального фактического состава?
Главный вопрос, перед которым мы в этом смысле стоим — вопрос о том, способно ли мировое соглашение создать самостоятельную каузу имущественного предоставления?
«Экономколлегия в своей практике активно развивает подходы, согласно которым стороны могут выходить за пределы мирового соглашения, но при этом должны объяснить, зачем это делается. А если они не объяснят — суд может счесть, что они злоупотребляют процессуальными правами и отказать в утверждении мирового соглашения», — дополнил коллегу Алексей Солохин, главный консультант Управления обобщения судебной практики Верховного суда и преподаватель Российского государственного университета правосудия.
«Почему мировое соглашение должно быть привязано к предмету иска, если иск может быть изменен и без мирового соглашения?», — поддержала дискуссию адвокат, кандидат юридических наук и заведующая кафедрой гражданского и арбитражного процесса Московской высшей школы социальных и экономических наук Мария Ерохова. Она рассказала о нескольких известных делах, в которых суды обратили внимание на несоответствие предмета иска и предмета мирового соглашения:
- Спор «Вымпелкома» и «Тизприбора» (дело № А40-83845/2015). В этом деле суд просто не понял мировое — а потому отказался его утвердить. После этого соглашение переписали с помощью юристов, но суду не понравилась и новая версия, которая, по его мнению, вышла за пределы предмета иска. «В действительности за словами «вы вышли за пределы иска» скрывается простое непонимание судом условий мирового соглашения», — пояснила Ерохова. Итогом этого спора стало соглашение, по которому истец отказался от иска, а ответчик возместил судебные расходы в 500 000 руб. — а все остальные вопросы «Вымпелком» и «Тизприбор» решили во внесудебном порядке. «Стороны сами не очень хорошо прописали условия мира, а суд сказал, что не будет утверждать это соглашение. В итоге мы получили закрытость — мы не знаем условий, на которых стороны договорились», — заключила юрист.
- Спор «Транснефти» и Сбербанка об оспаривании валютного опциона с барьерным условием (дело № А40-3903/2017). «Транснефть» выиграла в первой инстанции, а Сбербанк — в апелляции. «Насколько я знаю, «Транснефть» консультировали те же юристы, которые вели дело «Вымпелкома»—«Тизприбора», — рассказала она. — И когда стороны составили мировое соглашение, они вспомнили это дело и в итоге поступили схожим образом». То есть, во многом из-за желания суда контролировать и понимать условия мирового соглашения мы опять получили закрытость условий, пояснила Ерохова. «А ведь любопытно было бы узнать условия этого мирового соглашения», — заключила она.
Суду зачастую крайне сложно проверить мировое соглашение на предмет соответствия закону, потому что он не может собирать доказательства или выслушивать третьих лиц. А потому сложные мировые соглашения суд не утверждает. Суд должен понимать мировое соглашение. Если суд не понимает мировое соглашение — мирового соглашения не будет.
Некоторые участники конференции рассказали о проблемах содержания мировых соглашений в отдельных отраслях права. «В моей практике в корпоративных спорах довольно много мировых соглашений, но это не те соглашения, о которых ведётся речь в АПК», — рассказал Сергей Учитель, адвокат и сопредседатель КА «Регионсервис». По его словам, мировые соглашения по корпоративным делам утверждаются лишь по трем видам споров:
1. Об обязанности провести внеочередное собрание акционеров;
2. По спорам, связанным с действительностью стоимости доли;
3. По спорам, связанным с выкупом акций.
«Все остальные корпоративные споры по сути дела оказались вне рамок мировых соглашений», — посетовал он.
Я считаю, что мировые соглашения в рамках корпоративного спора применимы, но в силу процессуальной отягощенности таких правоотношений не всегда возможны на практике.
Россия, Германия, Англия: международный подход к мировым соглашениям
Гость из Лондона Роман Ходыкин, партнер британского офиса фирмы «Bryan Cave Leighton Paisner», приглашенный профессор университета Королевы Марии (Queen Mary University), продолжил беседу рассказом о том, как институт мировых соглашений работает в Англии. «Английское право исходит из желательности мировых соглашений и закрепляет это на уровне принципа права», — начал он. По его словам, для поощрения мировых соглашений применяются такие механизмы:
- Мировые переговоры и связанная с ними переписка не могут быть использованы в суде в качестве доказательств (without prejudice privelege);
- Устанавливаются процессуальные последствия отказа от использования примирительных процедур;
- Требование об обязательном раскрытии доказательств в процессе, которое продиктовано желанием стимулировать стороны понять позицию оппонента и урегулировать спор мирным путем.
«Большинство мировых соглашений заключаются в форме внепроцессуальных (или внесудебных) соглашений», — рассказал Ходыкин. При этом широкое распространение в них имеет обязательство не предъявлять иски в дальнейшем. Такой пункт соглашения может иметь процессуальное последствие — можно попросить суд принять анти-исковые обеспечительные меры. В России такое положение суды, вероятнее всего, признают недействительным, объяснил эксперт.
Позиция английского права — стороны по своей воле и без принуждения могут урегулировать все, что угодно.
«На перечисление тех проблем, которые есть в российском праве в сравнении с английским в области мировых соглашений, у меня уйдет часа два», — ответил юрист на вопрос из зала о том, какие пробелы есть в отечественном законодательстве о мировых соглашениях.
Александр Шмагин, адвокат немецкой фирмы «Derra, Meyer & Partner Rechtsanwalte Part GmbB», Член немецкого союза адвокатов и Германо-Российской ассоциации юристов, в свою очередь, рассказал об особенностях регулирования мировых соглашений в Германии. По его словам, немецкое законодательство, равно как и российское, содержит малое количество норм, регулирующих эту сферу. Существенная разница состоит в том, что в Германии процессуальное мировое соглашение является всего лишь «иным способом закрепления мирового соглашения».
Таким образом, сказал эксперт, снимается проблема, о которой шла речь в выступлениях коллег-спикеров — вопрос о том, какие полномочия должны быть у суда при проверке мирового соглашения. «Немецкий закон даже не позволяет суду проверить, затрагивает ли мировое соглашение интересы третьих лиц — потому что это обыкновенная сделка», — пояснил он. При этом соглашение, очевидно, может выходить и за пределы предметы спора.
Медиация: проблемы и перспективы
«Наша культура отличается тем, что мы склонны к сутяжничеству — так уж у нас повелось», — взяла слово Цисана Шамликашвили, президент Национальной организации медиаторов и главред журнала «Медиация и право. Посредничество и примирение». «Национальный характер нашего народа часто заставляет противоборствующие стороны идти до конца. Очень многие не готовы идти на примирение», — вторил ей Николай Валуев, модератор Конференции.
«Мы в России, развивая медиацию, оказываемся в достаточно сложной ситуации. В стране, где такая большая склонность к состязательности — очень трудно убедить стороны, чтобы они вместо того, чтобы с шашкой наголо идти в «бой», сели за стол переговоров», — продолжила Шамликашвили.
По мнению Романа Ходыкина, причины, по которым медиация плохо работает в России, несколько другие:
- Российские бизнесмены не верят медиаторам. «Как ни парадоксально, российские бизнесмены не умеют договариваться — только о цене», — пояснил юрист.
- На медиацию отправляют юристов, а не самих руководителей: «Юрист идет до конца, чтобы доказать работодателю — я сделал все, что мог».
«Я более оптимистично смотрю на перспективы медиации в России, особенно — для бизнеса», — не согласился с коллегами Андрей Горленко, ответственный администратор Российского арбитражного центра. По его словам, важный фактор для применения медиации — возможность оставить все обстоятельства спора конфиденциальными. «Преимущество медиации или арбитража — возможность договориться и оставить спор в прошлом», — заявил он.
Медиация — это экономия времени и денег, экономия на юристах, которые любят много поговорить.
«Мы очень любим обращаться к мировому опыту — Россия не смогла то, не сумела это. Но, говоря о медиации, у нас есть особый опыт, который сейчас незаслуженно забыт», — рассказала Елена Авакян, советник Федеральной палаты адвокатов и . Этот опыт — Российский фондовый рынок, на котором примирительные процедуры «работали прекрасно» — даже с устными сделками. По ее словам, работало такое «правило»: если цена репутации была выше, чем сумма, которую надлежало заплатить, решение нужно было выполнить. Если нет — фирма фактически уходила с рынка. «Сейчас же нужно на законодательном уровне развивать стимулы для обращения к арбитражу или процедуре медиации», — предложила Авакян свой способ развития примирительных процедур.
Оспаривание мировых соглашений: способы и последствия
Магистр частного права, адвокат и руководитель практики разрешения споров и корпоративного права московского офиса , а по совместительству модератор Конференции Евгения Червец отметила: дискуссионная панель по вопросам изменения или расторжения мировых соглашений «с точки зрения доктрины, теории права» — самая сложная, но при этом востребованная. «Такие вопросы довольно часто возникают на практике, и как их разрешать далеко не всегда знают не только юристы, но иногда и сами судьи», — пояснила она.
Первым на эту тему выступил Сергей Соловцов — заместитель председателя Арбитражного суда Уральского округа. Он рассказал, что ст. 141 Арбитражного процессуального кодекса об утверждении мировых соглашений и сроках их обжалования «крайне лаконична». «Хорошо это или плохо? Мне представляется, что ничего страшного в этом нет — все-таки это норма кодекса, которая должна дать общее направление мысли правоприменителя. И уже в рамках заданной мысли будет в дальнейшем формироваться практика», — заявил он.
По словам Соловцова, законный судебный акт об утверждении мирового соглашения должен быть принят без грубого нарушения прав участников процесса, не противоречить императивным требованиям закона и не нарушать права и законные интересы лиц, которые не привлечены к участию в деле.
По словам судьи, оспорить мировое соглашение можно либо путем обжалования того судебного акта, которым оно утверждено, либо через пересмотр судебного акта по вновь открывшимся обстоятельством. При этом у обоих вариантов есть свои плюсы и минусы, а верное решение нужно искать через баланс защищаемых и затрагиваемых прав и интересов участников процесса и общества в целом, уверен он.
Зампред АС Свердловской области Милана Сабирова обратилась к статистике по рассмотреным судом делам, из которой следует, что в среднем 1% от рассмотренных мировых соглашений остается без утверждения суда. При этом половина из неутвержденных мировых соглашений — по делам о банкротстве. А большинство дел, где суд не утвердил мировое соглашение, закончились удовлетворением исковых требований, рассказала судья.
«Статистика не совсем точно может отражать соотношение между утвержденными соглашениями и отказами. Скорее всего, утвержденные — простые, об оплате такой-то суммы в такой-то срок. А вот отказные могут быть более сложными», — продолжил дискуссию Виктор Домшенко, магистр частного права и старший юрист КА «Pen & Paper». После этого он рассказал уже о допустимости изменения мировых соглашений. «Вопрос допустимости изменения и расторжения мировых соглашений не возникает, когда обе стороны готовы к этому — тогда изменить мировое соглашение можно составлением нового. Проблема проявляется в тех случаях, когда воли одной из сторон по соглашению нет», — заявил он. Например, необходимость изменения соглашения может возникнуть, если существенно изменились обстоятельства. Будь это ординарный гражданско-правовой договор — применялась бы ст. 451 ГК, заявил юрист, но к мировым соглашениям эта норма неприменима. «Еще пример — ситуации, когда мировое соглашение заключается не в форме «оплатить в такой-то срок», а в более динамичной форме — длящиеся обязательства. Такие отношения достаточно динамичные, они могут меняться со временем — но как быть в случае, если заключено мировое соглашение?», — задался вопросом юрист. По мнению Домшенко, для разрешения подобных проблем необходим пересмотр законодательных норм. «Чтобы сдвинуть этот институт с мертвой точки, нужно пересматривать его глубоко и кардинально», — заключил он.
Мировые соглашения в банкротстве
Андрей Егоров, первый замруководителя Исследовательского центра частного права им. С.С. Алексеева при Президенте РФ, директор и профессор Российской школы частного права поделился с участниками Конференции своим видением проблемных мест института мировых соглашений в банкротных делах. По его словам, в этой сфере практически ничего не изменилось за последние 13 лет — с того момента, как Высший арбитражный суд утвердил свой «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с заключением, утверждением и расторжением мировых соглашений в делах о несостоятельности (банкротстве)». По словам эксперта, сейчас есть три основные «болевые точки» мировых соглашений в банкротстве:
- «Первый и самый сложный вопрос: как примирить интересы кредиторов?», — начал Егоров. Ведь в отличие от обычных мировых соглашений, в банкротстве здесь есть должник и множество кредиторов: «Какие-то кредиторы выступают «за» мировое соглашение, какие-то — против. Как нащупать баланс?».
- Вторая проблема — вопрос: на кого распространяются мировые соглашения? Распространяется ли мировое соглашение на кредиторов, которые не попали в реестр? Здесь с законом ВАС ничего сделать не смог. «Законодатель говорит, что только на тех, кто попал в реестр. Это проблема», — пояснил юрист.
- Третья проблема — «тишина» после утверждения мирового соглашения. По словам Егорова, никакого контроля за исполнением мирового соглашения нет — и это вопрос, которым имеет смысл заняться законодателю. «Это останавливает от заключения мировых соглашений в делах о банкротстве», — пояснил он.
Судья АС Уральского округа Ольга Рогожина заявила об общей тенденции увеличения количества мировых соглашений — в том числе и по делам о несостоятельности. «Имеет место даже заключение мировых по обособленным спорам в банкротных делах, имеется опыт их утверждения судами. Это связано, например, с появлением банкротства граждан. Кроме того, увеличилось количество дел, где в мировых соглашениях участвуют банкроты, когда это не связано непосредственно с процедурой банкротства».
Заключил программу Конференции Павел Семенцов, старший юрист : он представил участникам обзор практики запрещенных и разрешенных мировых соглашений в банкротстве. Например, суды не утверждают мировое соглашение, когда оно содержит неясные выражения и условия, когда без мирового соглашения кредиторы могли бы получить от должника больше, а также когда соглашение ставит кредиторов в неравное положение, и при этом отсутствует согласие каждого кредитора на это, указал Семенцов. При этом в качестве «разрешенных» пунктов мировых соглашений юрист выделил, в числе прочих, ущемление интересов кредитора с его согласия (например, погашение аффилированным после «независимых» кредиторов), а также полное освобождение от уплаты финансовых санкций (пени, штрафов, упущенной выгоды) в отношении всех кредиторов.