Суд впервые рассмотрит иск о включении криптовалют в конкурсную массу

Ирина Шинкарева* взяла у Игоря Солодовкина* взаймы под проценты 3 млн руб. Этот заём был подтверждён свидетельством Шинкаревой о праве на наследство по закону. В установленный срок Шинкарева долг не вернула, и Солодовкин обратился в суд. Прикубанский районный суд г. Краснодара вынес решение о взыскании с заемщика 3 455 027 руб. займа и процентов. В отношении Шинкаревой было возбуждено исполнительное производство, однако имущества, на которое может быть обращено взыскание, выявить не удалось. В связи с этим исполнительное производство было окончено, а исполнительный лист возвращён взыскателю. 

Тогда Солодовкин обратился в суд с иском об обращении взыскания на наследство Шинкаревой – квартиру. Он полагал, что эта квартира выступала обеспечением исполнения обязательств. Шинкарева, напротив, оспаривала заключение договора залога. Она указывала, что из буквального содержания расписки о получении займа не следует залог объекта недвижимого имущества, не указан предмет ипотеки, его оценка, не проводилась и предусмотренная законом государственная регистрация залога. 

Прикубанский районный суд г. Краснодара отказал Солодовкину в иске. При этом суд исходил из того, что спорное жилое помещение является единственным пригодным для проживания, а значит, на него не может быть обращено взыскание.

Краснодарский краевой суд отменил решение суда первой инстанции и удовлетворил иск Солодовкина. Он не просто постановил передать квартиру взыскателю и признать за ним право собственности на нее, но и взыскал с Солодовкина в пользу Шинкаревой 1 140 974 руб. разницы между суммой взысканной задолженности и стоимостью квартиры, определенной на основании товароведческой экспертизы. При этом судебная коллегия исходила из того, что Шинкарева в расписке подтвердила заём наследственным имуществом, то есть фактически указала это жилое помещение как залог. 

Когда дело дошло до Верховного суда, тот обратил внимание на следующее: залогодержатель в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обеспеченного залогом обязательства приобретает не предмет залога, а право получить удовлетворение из стоимости предмета залога, который с этой целью реализуется. Следовательно, по закону обращение взыскания на жилье должно осуществляться путём его продажи с публичных торгов с определением начальной продажной цены. Однако судебная коллегия по гражданским делам Краснодарского краевого суда не учла этого и вынесла определение о передаче квартиры в собственность Солодовкина минуя публичные торги, что недопустимо.  Конечно, в некоторых случаях удовлетворение требования кредитора по обеспеченному залогом обязательству может осуществляться путём передачи предмета залога в собственность залогодержателя (п. 1 ст. 334 ГК), однако апелляция не указала на этот случай. Она также не привела закон, которым руководствовалась, передавая предмет залога залогодержателю.  Кроме того, по мнению ВС, апелляция должна была установить характер возникших между сторонами правоотношений и характер взятых на себя сторонами обязательств. Поэтому Судебная коллегия по гражданским делам ВС отменила апелляционное определение и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции (№ 18-КП 7-216). В настоящее время дело еще не рассмотрено.

"Отмененное апелляционное определение вызывает, по меньшей мере, недоумение. Здесь усматривается довольно явное нарушение положений закона, устанавливающих порядок обращения взыскания на жилое помещение и требования к форме залога недвижимости. С другой стороны, с сугубо житейской точки зрения сложившаяся ситуация представляется несправедливой. Вероятно, этим и обусловлено то обстоятельство, что в первую очередь ВС обратил внимание именно на нарушение порядка обращения взыскания на предмет залога, и лишь после этого относительно мягко поставил под сомнение оформление залоговых отношений", – отметил партнер Dentons к. ю. н. Роман Зайцев. "Обращает на себя внимание то, что на уровне апелляции принято явно неправосудное решение. ВС подтвердил, что, во-первых, ипотека не может возникать из расписки (наоборот, закон требует соблюдения письменной формы для договора ипотеки), и, во-вторых, предмет ипотеки должен реализовываться на торгах, если только закон не устанавливает иных опций. Примечательно, что суд вообще никак не высказался по поводу отсутствия госрегистрации ипотеки. Этому можно найти два объяснения: либо выявленные нарушения формы договора и порядка реализации заложенного имущества были настолько вопиющими, что внимания судей на государственную регистрацию уже не хватило, либо принцип публичной достоверности реестра ЕГРН утрачивает весомость при разрешении споров о праве на недвижимость", – заявил партнер КА "Ковалев, Тугуши и партнеры" Сергей Патракеев. 

"Существующая судебная практика подтверждает вывод о том, что расписка, не содержащая всех указанных в ст. 9 закона об ипотеке сведений, не может являться основанием для установления ипотеки. В качестве примера можно привести апелляционное определение Челябинского областного суда от 13.01.2015 по делу № 11-13237/2014. Поэтому, строго говоря, акт ВС по сути повторяет сложившиеся правовые подходы", – подтверждает юрист АБ "Казаков и партнеры" Елена Муратова.

* имя и фамилия изменены редакцией

Понятие общей долевой собственности предполагает, что доли в недвижимости разграничены изначально и они могут быть как равными, так и неравными. Основные проблемы начинаются, когда собственники, которые пользовались имуществом вместе, хотят разделиться. Если договориться о том, что получает каждая из сторон, не удалось, единственное решение – обращаться в суд, который поделит имущество принудительно. Однако не факт, что решение суда устроит всех "дольщиков", – суд будет исходить не из их пожеланий, а из объективных обстоятельств конкретного дела. Во внимание примут сложившийся порядок пользования имуществом, возможность реального раздела в соответствии с долями в праве (например, в случае, если одному из сособственников принадлежит незначительная доля), технические особенности дома, квартиры или земельного участка. Чтобы выделить долю, придётся прибегать к экспертизе, по результатам которой эксперты предложат наиболее целесообразные варианты раздела в соответствии с принадлежащими совладельцам долями. 

"Предпочтение отдается тем вариантам, которые предполагают раздел без отступления от идеальных долей в праве собственности, – например, соответствие площадей земельных участков объему зарегистрированного права, сохранность конструктивных элементов дома; учитывают принцип единства земельного участка и расположенного на нем недвижимого имущества, расположение такого имущества, а также отвечают интересам всех собственников", – разъясняет юрист КА "Юков и партнёры" Александра Воскресенская.

Суды выбирают варианты, при которых все сособственники имеют свободный проход к земельному участку без необходимости установления сервитута, когда они максимально изолированы друг от друга, а необходимость перестройки жилья минимальна, говорит Воскресенская. При этом, если один из собственников получает имущество, несоразмерное доле, ему полагается компенсация от других собственников. А в исключительных случаях, когда доля незначительна, ее нельзя выделить или у ее владельца нет существенного интереса в использовании общего имущества, суд может и без согласия этого сособственника обязать остальных выплатить ему компенсацию.

В числе многих спорных вопросов, возникающих вокруг раздела долевой собственности, оказывается и то, важно ли, чтобы каждый собственник получил часть доли в каждом объекте или же в приоритете – удобство пользования недвижимостью. В этом недавно пришлось разобраться Верховному суду. 

Тамаре Ярковой* и Олегу Боголюбову* на праве общей долевой собственности принадлежали две дачи и участок площадью 8002 кв. м. Яркова имела право на 24/100, а Боголюбов – на 76/100 долей. Соглашения о том, как пользоваться помещениями, у них не было. Когда они решили поделить собственность, договориться без суда не получилось. Иск о разделе имущества подала Яркова.

Чтобы определить приемлемые варианты раздела, суд назначил экспертизу. В заключении эксперт предложил три варианта раздела. Суд выбрал тот, по которому Боголюбов получил в собственность все жилые строения и участок площадью 5541 кв. м. Ярковой же достался сарай и земельный участок площадью 2461 кв. м. Эта схема отвечает интересам сторон и удобна в пользовании имуществом – она не предусматривает переоборудования и учитывает все необходимые компенсации, согласился суд. Позицию поддержала и представитель ответчика. Однако уже после вынесения решения оказалось, что самому ответчику, который не присутствовал на заседании, такой вариант не понравился: он решил, что его права нарушены, ведь он не просил передать ему обе дачи за счёт уменьшения доли участка.

Боголюбов добился пересмотра решения в апелляции. Там согласились, что более правильным будет другой вариант раздела, согласно которому каждый из собственников получает часть строения или участка, пропорциональную его доле. Правда, этот сценарий требовал серьёзных финансовых вложений и переустройства жилых домов – возведения разделительных перегородок, проведения систем отопления, подводки газа, электропроводки и прочего. При этом Яркова получала участок площадью 1920 кв. м, Боголюбов – 6082 кв. м  – "с конфигурацией, обеспечивающей для каждой из сторон возможность прохода к выделенным частям обоих домов". 

Такой вариант раздела не устроил уже Яркову, и она оспорила апелляционное определение в Верховном суде. Коллегия по гражданским спорам под председательством судьи Сергея Асташова отменила определение, обнаружив в нём нарушения как материального, так и процессуального права. Апелляция решила, что каждый собственник должен получить соответствующую долю в каждом из объектов, но это необязательно, указал ВС.

Цель раздела – прекратить режим общей собственности и дать возможность максимально беспрепятственно распоряжаться имуществом, напомнили в ВС. Делить имущество можно, если суд установил, что  собственнику не получится выделить самостоятельные объекты. 

При этом принудительный раздел имущества судом "не исключает, а, напротив, предполагает, что сособственники не достигли соглашения", значит, раздел возможен вопреки желанию кого-либо из них, признали в коллегии. Если одна из сторон не согласна с вариантом раздела, это само по себе не мешает суду принять такой вариант, говорится в определении по делу № 4-КГ17-66. Учесть следовало и многие другие факторы – например, что выбранный апелляцией вариант раздела потребует затрат и строительных работ, формирования участков сложной конфигурации, установления сервитута на часть помещений в жилых домах. Суды также упустили из виду то, что между сторонами сложились конфликтные отношения – из-за этого пользоваться одним и тем же домом будет сложно. С такими указаниями он вернул дело на новое рассмотрение в апелляцию.

Что же касается процессуальной стороны дела, то представитель Боголюбова в первой инстанции поддержала раздел по предложенному варианту. ВС обратил внимание, что не было данных о том, что полномочия представителя отменены или ограничены. Если сторона считает, что дело должно было быть рассмотрено иначе, это не повод отменить или изменить решение суда,  напомнили в коллегии. 

* – имена и фамилии участников процесса изменены редакцией.

Чем трудовой договор отличается от договора возмездного оказания услуг, напомнил Верховный суд в одном из недавно опубликованных определений. Первый тип соглашения предполагает выполнение работы как таковой, а второй подразумевает индивидуальное, конкретное, разовое задание к оговоренному сроку. Также ВС напомнил, что исполнитель услуги работает сам и на свой риск, а работники подчиняются режиму труда, действуют под контролем работодателя и не несут рисков.

К оценке этих признаков суды должны подходить не формально, а по сути, а также помнить, что любые сомнения должны толковаться в пользу трудового договора. Нижестоящие инстанции допустили такие ошибки в деле, которое дошло до ВС. В нем вахтер «Мурманского морского пароходства» Дмитрий Грушин* требовал признать его договор трудовым, взыскать недополученную зарплату и компенсацию морального вреда (суммы из актов вымараны). Он оказывал «контрольно-пропускные услуги» год с лишним, с февраля 2015-го по март 2016-го. Все это время компания перезаключала с ним договоры возмездного оказания услуг, но потом решила от них отказаться. Октябрьский районный суд Мурманска, куда обратился Грушин, занял сторону компании. Райсуд изучил кадровую документацию и и узнал, что охранник не подчинялся правилам внутреннего распорядка, трудился с 20:00 до 08:00 (хотя в правилах указано другое время – с 09:00 до 18:00), не обращался с письменным заявлением о заключении трудового договора. Этот документ не был оформлен, приказов о приеме на работу и увольнении тоже не было, как и записей в трудовой книжке, отметил райсуд. Истца допустили к работе и провели с ним инструктаж, но это само по себе не говорит о том, что с ним заключили трудовой договор. Так райсуд обосновал, что Грушин работал по договору возмездного оказания услуг (2-8547/2016). Позже с этим согласился Мурманский облсуд (33-593/2017). Он дополнительно отметил, что Грушин знал о порядке заключения трудового договора, но не принес трудовую книжку или заявление о приеме на работу. Также истец в суде не смог уточнить, кем работал: сторожем, вахтером или охранником. Как отметил облсуд, ни одной из этих должностей нет в штатном расписании, что еще раз говорит в пользу пароходства.

С этим не согласился Верховный суд, который отменил оба акта. Он напомнил, что нужно обращать внимание не только на документы, но и на фактическую сторону дела: имелись ли в действительности признаки трудовых отношений. Однако нижестоящие инстанции не изучили этих обстоятельств. А ведь Грушин рассказывал, что выполнял не разовую, а длительную работу, действовал согласно внутренним инструкциям и подчинялся представителю работодателя, говорится в определении ВС 34-КГ17-10. Кроме того, суды проигнорировали такое важное доказательство, как документ Центра занятости населения, где говорится, что Грушин направлен в «Мурманское морское пароходство» на должность вахтера. В бумаге указаны вид работы, конкретная должность, режим работы и информация о факте трудоустройства. Кроме того, "тройка" ВС отметила, что Грушин получал зарплату ежемесячно вне зависимости от объема выполненной работы.

С такими указаниями Верховный суд направил дело на пересмотр в первую инстанцию. По словам юриста практики по трудовому и миграционному праву «Бейкер Маккензи» Георгия Мжаванадзе, компания заняла здесь стандартную для таких споров позицию: у работника не было конкретной трудовой функции, да и в штатном расписании такой должности нет. Но ВС указал, что ограничиться проверкой таких доводов недостаточно. 

Чтобы ответить на вопрос, можно ли заключить с человеком договор возмездного оказания услуг, заместитель руководителя практики трудового права кадрового холдинга «Анкор» Ольга Полежаева советует определиться:

Кроме того, Полежаева рекомендует обратить внимание на оплату услуг. Если исполнитель ежемесячно получает деньги без актов сдачи-приемки, это будет аргументом в пользу трудового договора. Оплату услуг надо привязывать к их сдаче и приемке на основании подписанного акта, говорит Полежаева.

Компанию, которая решила заключить гражданско-правовой договор вместо трудового, могут ждать риски переквалификации, если физлицо не зарегистрировано как индивидуальный предприниматель, предупреждает Директор департамента юридического сопровождения и контроля ManpowerGroup Russia & CIS Иван Бердинских. Сделать это может, в частности, Фонд социального страхования. Это позволит ему доначислить страховые сборы, а также 20%-ный штраф и проценты за просрочку уплаты, предупреждает Бердинских. В стороне не остается и Государственная инспекция труда. С 11 января 2018 года она получила право провести внеплановую проверку организации, если узнает об уклонении от оформления трудового договора, ненадлежащем оформлении или его «замене» на гражданско-правовой договор, обращает внимание Мжаванадзе.

* имя и фамилия изменены редакцией

В конце 2015 года, выступая перед Федеральным собранием, Владимир Путин подчеркнул, что избыточная активность правоохранительных органов мешает деловому климату в России. Президент отметил, что только 15% уголовных дел по экономическим преступлениям в нашей стране заканчиваются приговорами. При этом абсолютное большинство, 83% предпринимателей, на которых были заведены уголовные дела, полностью или частично потеряли бизнес, сказал глава страны: «То есть их «попрессовали», обобрали и отпустили». 

Чтобы изменить такую ситуацию и разработать дополнительные гарантии защиты прав бизнесменов, в начале 2016 года Путин распорядился создать рабочую группу по мониторингу и анализу правоприменительной практики в сфере предпринимательства. В нее вошли представители президентской администрации и силовых ведомств, а также главы четырех ведущих бизнес-организаций – РСПП, "Деловой России", "Опоры России" и ТПП. Новый орган подготовил в помощь коммерсантам проект поправок в УПК и УК, который президент подписал уже летом того же года. 

Следующее поручение – разработать меры по усилению ответственности силовиков за необоснованное преследование бизнеса. Соответствующий законопроект эксперты написали уже осенью 2016 года, а в декабре депутаты его приняли. Документ внес поправки в ст. 299 УК о привлечении заведомо невиновного к уголовной ответственности. Максимальный срок лишения свободы за такое преступление вырос с пяти до семи лет. А отягчающим обстоятельством стало незаконное возбуждение уголовного дела для воспрепятствования предпринимательской деятельности и фактический крах бизнеса из-за уголовного преследования, которое следователь инициировал из корыстной или иной личной заинтересованности. Такие действия правоохранителей решили наказывать лишением свободы на срок от 5 до 10 лет.

Значимые разъяснения по «экономическим» преступлениям утвердил в то же время и Пленум Верховного суда. В постановлении ВС объяснялось, как следственным органам и судам отграничить мошенничество в предпринимательской деятельности от обычного бизнеса на свой страх и риск. Кроме того, документ защищал коммерсантов от переквалификации "коммерческих" преступлений в "простое" мошенничество. Такой прием правоохранителей лишал бизнесменов ряда законных гарантий и позволял следствию «давить» на предпринимателей.

Перечисленные изменения дали свои плоды уже к началу 2017 года. Количество уголовных дел в России, возбужденных в отношении предпринимателей, стало постепенно уменьшаться, заявил на Российском инвестиционном форуме в Сочи уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей Борис Титов. Он сообщил, что за вторую половину 2016 года снизилось и число лиц, находящихся по экономическим статьям в СИЗО: «Их стало меньше на 23%». В январе 2017 года не менее позитивную тенденцию для бизнесменов отметил и Генпрокурор Юрий Чайка. По его словам, число осужденных в России за экономические преступления за последние пять лет сократилось в четыре раза. 

Политику по либерализации уголовного законодательства в обсуждаемой сфере осенью 2017 года продолжил Верховный суд. Пленум ВС разработал законопроект в помощь коммерсантам, которых беспричинно долго держат под стражей. Действующая редакция УПК вообще запрещает такую меру пресечения для экономических преступлений. Но на практике следователи, чтобы обойти запрет, переквалифицируют «предпринимательские» составы на «общие», и суды могут с этим согласиться. Чтобы пресечь такую «хитрость», ВС предложил конкретизировать понятие преступления, совершенного в сфере экономической деятельности. 

Кроме того, законопроект ВС призван переломить тенденцию, когда подозреваемые и обвиняемые находятся в СИЗО долгие месяцы и годы без особых причин, а следователи не ведут по их делу активную работу. Чтобы продлить срок содержания под стражей, следователь должен будет указать не только мотивы, но и конкретные следственные действия, которые он хочет провести. Правоохранителю придется отчитаться и о том, почему не выполнил их ранее. Госдума уже приняла перечисленные поправки в первом чтении. 

Однако в начале 2018 года эксперты констатировали, что число уголовных дел, возбужденных против предпринимателей, продолжает расти. Об этом свидетельствует статистика, собранная в докладе «Уголовное преследование по экономическим делам-2017», который подготовил экспертный центр бизнес-омбудсмена. При этом до суда доходит менее 20% таких дел, указывается в документе. Эти цифры основаны на результатах мониторинга судебной практики и данных ФСИН с МВД. В докладе подчеркивается не только рост дел по «мошенническим» составам, но и новая тенденция – против предпринимателей стали все чаще инициировать уголовное преследование за невыплату зарплат (ст. 145.1 УК). Эксперты считают эти дела средством давления на бизнес, так как приговоры за подобные преступления выносятся только в 15% случаев. 

На практике обсуждаемые законодательные изменения ни к чему не привели, уверяет руководитель уголовно-правовой практики АБ «А-Про» Валерий Волох. Всё также суды заключают предпринимателей под стражу, всё также следователи несколько месяцев удерживают предметы и документы, не признавая их вещественными доказательствами в установленный срок, всё также правоохранители отказывают в свиданиях с нотариусами без объяснения мотивов, которыми они руководствуются, рассказывает юрист. У всей кампании по гуманизации есть одна основная проблема, объясняет Матвей Протасов, партнер АБ "Романов и партнеры": «Отсутствует корреляция между буквой закона и правоприменительной практикой». К сожалению, ни правоохранители, ни суды, вплоть до ВС, очень часто не желают видеть признаки предпринимательской деятельности даже в самых очевидных ситуациях, констатирует юрист: «Как и раньше, удовлетворяются ходатайства следователей о заключении под стражу, основанные лишь на тяжести предъявленного обвинения». 

Протасов приводит в пример уловки следователей, на которые те идут в резонансных делах, чтобы отправить предпринимателей за решетку: «В действиях бизнесмена вместо ст. 159 УК усматривают признаки ст. 210 УК , что в 100% случаев позволяет поместить неугодного в СИЗО». Партнер АБ "Коблев и партнеры" Кирилл Бельский  признает, что правоохранители часто пользуются «терминологическими фокусами», с помощью которых выводят конкретные дела из-под категории «предпринимательская деятельность». Соглашаясь с коллегами, руководитель уголовно-правовой практики КА "Барщевский и партнеры" Алексей Гуров приводит другой пример: по ст. 201 УК («Злоупотребление полномочиями в коммерческой или иной организации») обвиняемого могут заключить под стражу, хотя сама диспозиция этой нормы указывает на возможность совершения такого преступления в сфере предпринимательской деятельности. Этим законодательным противоречием нередко пользуются следователи, констатирует он. 

Артем Чекотков из МКА“Князев и партнеры” видит более глубокие причины неэффективности правовых институтов, которые создаются для защиты бизнеса: «Они заключаются не в технических огрехах самих норм, а в неспособности разрешить перечисленные проблемы через создание специального режима привлечения к уголовной ответственности для отдельной группы лиц – предпринимателей». Юрист замечает, что сейчас отсутствует четкое обоснование того, почему именно бизнесмены должны иметь льготы в вопросах привлечения к уголовной ответственности по сравнению с другими гражданами. Эксперт добавляет, что смягчение участи предпринимателей, совершивших преступления, – это не задача уголовного закона. 

Параллельно с этим бизнес по-прежнему ищет пути «оптимизации» своих расходов и не всегда честными путями, рассказывает адвокат Светлана Мальцева из АБ «Забейда и партнеры». А правоохранители, с одной стороны, пытаются пресечь подобные действия, а с другой – часто и поучаствовать в них, добавляет она. Когда в стране кризис, и денег в бюджетах всех уровней не хватает, то единственным источником их пополнения становится бизнес, объясняет юрист: «К тому же сами предприниматели не слишком следят за изменениями в способах выявления различных махинаций и не перестраиваются на «новые рельсы», продолжая использовать старые схемы». Действительно, предпринимателей наказывают за применение незаконных схем в относительно далеком для них прошлом, подтверждает управляющий партнер АБ "ЕМПП" Сергей Егоров: «Речь идет о действиях, совершенных 3–5 лет назад и более». 

То есть, применяя неоднозначную, но вроде бы законную схему сейчас, предприниматель рискует быть обвиненным в том или ином преступном злоупотреблении спустя несколько лет, объясняет эксперт. Он приводит в пример конкретную сферу бизнеса: «В настоящее время строители понимают, что не стоит брать бюджетные деньги. А если взяли, и они вдруг закончились до сдачи объекта, то достраивать недвижимость придется за счет своих средств. Иначе велик риск получить обвинение в мошенничестве. Несколько лет назад подобных рисков не усматривалось». 

Егоров полагает, что для гуманизации законодательства стоит учитывать момент прекращения применения бизнесменом неоднозначных схем работы и добровольность отказа предпринимателя от использования таких вариантов в пользу более прозрачных и добросовестных. В ряде случаев подобные обстоятельства должны расцениваться как смягчающие или выступать условием для прекращения уголовного преследования предпринимателя, уверен юрист: «Например, с выплатой судебного штрафа».

Бельский отмечает и другой недостаток. По его словам, до сих пор недобросовестные полицейские могут практически безнаказанно оказывать давление на бизнес даже без возбуждения уголовного дела: «Это происходит в ходе доследственных проверок и ОРД, когда допускается получать объяснения от лиц, обследовать помещения, изымать предметы и документы». Отличие таких действий от допроса, обыска и выемки может увидеть только профессиональный юрист, говорит он: «А для бизнесмена это то же самое давление, но лишь без риска (временно) быть заключенным под стражу». 

Еще одна серьезная проблема во взаимоотношениях бизнеса и правоохранительной системы – избирательность российского следствия и правосудия, утверждает Егоров. По его словам, это обстоятельство не позволяет установить единые "правила игры" для бизнеса и правоохранителей. Часто приходится слышать от бизнесменов оценку, что предпринимателю, против которого возбудили уголовное дело, просто не повезло, говорит юрист: «Ведь его конкуренты работают по аналогичным в данной отрасли бизнеса правилам». По этой причине необходим перечень мер прежде всего организационно-технического (не законодательного) характера, который будет способствовать надлежащему применению действующего законодательства, считает Чекотков.

А единственным реальным выходом из всех перечисленных проблем является восстановление реального контроля за правоохранителями со стороны суда, уверен Бельский. Возвращение ряда надзорных функций прокуратуре также могло бы положительно повлиять на ситуацию, добавляет он. 

Другие предложения по эффективной защите бизнеса и дальнейшей либерализации уголовного законодательства в области экономики можно услышать на одноименной дискуссионной сессии, которая пройдет в рамках Петербургского международного юридического форума в середине мая 2018 года. 

Персональные данные пользователей соцсетей – это ценный актив, который можно использовать в коммерческих целях. Могут ли это делать третьи лица без разрешения самой соцсети, решали суды в деле «Вконтакте» против стартапа из «Сколкова» Double Data (ООО «Дабл») № А40-18827/17. 

Если дать третьим лицам собирать информацию без разрешения – это демотивирует агрегаторы накапливать данные, а если запретить – затруднит доступ новых компаний к массивам старых участников рынка, говорит Грибанов.

Поводом для иска «Вконтакте» стали услуги Double Data по оценке кредитоспособности потенциальных и реальных заемщиков, зарегистрированных «Вконтакте». В числе данных были сведения о месте работы и учебы, сведения о частоте посещения страницы и типе устройства, которое используется для входа в соцсеть. Один из клиентов Double Data «Национальное бюро кредитных историй» («НБКИ») получало уже «готовый продукт» и оказывало услуги банкам. Одному из пользователей это не понравилось, и он даже написал заявление в полицию после того, как узнал, что его данные из соцсети отображаются на сайте «НБКИ». Правоохранители отказали ему в возбуждении дела по ст. 272 УК («Неправомерный доступ к компьютерной информации»). Ответчик позже заявил, что считает это заявление подложным. 

В суде «Вконтакте» требовало признать незаконным сбор и использование этих данных, а также уничтожить ту информацию, что уже была получена. Оно настаивало, что имеет исключительное право изготовителя базы данных пользователей соцсети (ст. 1333 ГК) и может им распоряжаться, в том числе разрешать или запрещать третьим лицам ее использование. «Дабл», в свою очередь, заявлял, что его «поисковый робот» работает аналогично Yandex или Google, собирая лишь доступную информацию, которую отображают браузеры. Он апеллировал к правилам пользования сайтом. В них значится, что администрация сайта не наполняет персональные страницы пользователей, а сами они соглашаются с тем, что их данные могут быть доступны другим пользователям Интернета. Ответчик подчеркивал, что не получал доступа к каким-либо закрытым базам истца.

Вторым ответчиком по иску «Вконтакте» было «НБКИ». Бюро решило не дожидаться исхода дела и заключило мировое соглашение, в котором, «не оценивая исковые требования», обязалось не использовать данные из соцсети без разрешения истца. 

Суды разошлись в оценке действий Double Data. Арбитражный суд Москвы отклонил иск «Вконтакте»: по его мнению, истец не доказал, что ответчик проникал в закрытую базу данных и копировал оттуда какие-либо сведения. Иного мнения оказался 9-й Арбитражный апелляционный суд, который принял решение в пользу «Вконтакте». Он пришел к выводу, что ответчик собирал данные и нарушал исключительные права соцсети как изготовителя базы данных пользователей. Апелляция отвергла довод ответчика о том, что базу данных создали сами пользователи: надо учитывать затраты «Вконтакте» на серверы, кабельные системы и прочее оборудование, зарплату сотрудникам, выплаты по внешним контрактам и так далее. «Само по себе количество зарегистрированных карточек пользователей указывает на существенность затрат», – подчеркнула «тройка» под председательством Андрея Трубицына. Кроме того, она процитировала положения «Правил защиты информации о пользователях», по которым «Вконтакте» обязалось защищать персональные данные людей от неправомерного или случайного доступа. Единственное требование «Вконтакте», которое апелляция не удовлетворила, касалось уничтожения всей собранной информации. Суд решил, что это будет сложно исполнить, потому что истец не указал, что это за данные, на каких носителях они записаны и где располагаются такие носители.

Double Data оспорила это решение. Компания в своей жалобе (имеется в редакции) утверждает, что смежные права «В контакте» на базу данных не подлежат защите, потому что она была лишь побочным продуктом в достижении главной цели – создать социальную сеть. А исключительных прав и вовсе не возникает – истец вкладывается в содержание и обслуживание всего сайта, а не конкретно базы данных пользователей. Кроме того, ответчик обвинил истца в злоупотреблении правом: тот пытается присвоить себе персональные данные пользователей и монополизировать гигантские объемы информации. 

Компания продолжает заявлять, что извлечение и использование данных не доказано. Но даже если оно имело место, ответчик не извлекал целиком карточки пользователей – только более мелкие элементы, такие как имя и т. д., а это не нарушает прав истца (п. 3 ст. 1335.1 ГК). Программа видит только открытые профили, которые пользователи сами сделали общедоступными, а их немного. Кроме того, как подчеркивает «Дабл», банки, которые используют программу ответчика, получают «прямое согласие заемщика» на поиск информации. Как рассказали Елена Трусова и Евгений Орешин из Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP, которые представляют интересы ООО "Дабл", потенциальный заемщик дает согласие на то, чтобы банк проверил информацию о нем в соцсетях. Им оппонируют Андрей Миконин и Алена Бачинская из S&K Vertical. Их доводы Суд по интеллектуальным правам выслушает 22 мая.

Суды двух инстанций не обращались к закону о персональных данных, а в решении АСГМ отдельно подчеркивается, что «законность обработки персональных данных не входит в предмет оценки. 

Требования «Вконтакте» противоречат не только закону, но и воле пользователей. На последнее обстоятельство указывает руководитель практики по интеллектуальной собственности/ информационным технологиям «Качкин и Партнеры» Екатерина Смирнова: «Пользователь сам сделал профиль открытым и согласился с правилами соцсети о том, что его данные доступны третьим лицам».

В 2015 году Роскомнадзор считал, что обработка общедоступных профилей не требует согласия, но сейчас его позиция такова, что на практически любой «набор» персональных данных требуется правовое основание, рассказывает ведущий юрист «Интеллект-С» Михаил Хохолков. В частности, в 2017 году ведомство высказало точку зрения, что пользователь «В контакте» дает согласие на размещение информации, но не на сбор и обработку. Ситуация усугубляется тем, что суды широко понимают «персональные данные» и могут отнести к ним даже техническую информацию, например, cookies, добавляет Али.

Суды других стран нередко разрешают дела, связанные с использованием персональных данных пользователей соцсетей, рассказывает руководитель практики по интеллектуальной собственности/информационным технологиям «Качкин и Партнеры» Екатерина Смирнова. Она приводит в пример недавние разбирательства: