Сложившаяся практика
Показательный пример взыскания с кредитора убытков за действия в ходе процедуры содержится в определении Верховного суда от 14 ноября 2022 года № 307-ЭС17-10793. Речь шла о том, что текущая деятельность должника оказалась убыточной. Учитывая это обстоятельство, ВС констатировал, что вред должнику может причинить не только управляющий, но и кредиторы. А при решении вопроса о причинении убытков в результате действий, совершенных в период банкротства, не имеет значения, могли ли привлекаемые к ответственности лица контролировать должника в предбанкротный период. Основания же ответственности в этом случае вытекают не из специальных норм закона «О банкротстве», а из общих положений ГК о возмещении вреда. Поэтому то же отсутствие корпоративных связей между должником и причинителями вреда нельзя считать основанием для освобождения от ответственности.
В другом случае вопрос касался взыскания убытков с залогового кредитора. Тот получил максимальное удовлетворение своих требований, так как продолжалась, предположительно, не очень выгодная для других кредиторов деятельность должника. Тогда ВС особо указал, что решение суда, по сути санкционировавшее производственную деятельность, не снимает ответственности с контролирующего кредитора (определение ВС от 13 июня 2024 года № 308-ЭС18-21050(87,90)).
Особого внимания заслуживает практика взыскания убытков или компенсации в порядке ст. 98 АПК за последствия введения обеспечительных мер по ходатайству кредиторов. Эта практика первоначально возникла в делах, не связанных с банкротством: ее упомянули в п. 34 обзора судебной практики ВС № 3 (2016).
Так, в рамках дела № А27-4955/2022 (постановление АС Западно-Сибирского округа от 30 марта 2023 года) с кредитора взысканы убытки в размере начисленных налогов, арендных платежей, стоимости публикаций, которые должник уплатил в связи с невозможностью реализовать свое имущество в период действия обеспечительных мер.
Постановлением АС Уральского округа от 14 декабря 2021 года по делу № А76-122/2017 кредитора обязали выплатить убытки за действия, совершенные его правопредшественником. При этом суд отклонил доводы о том, что действия совершались кредитором в общих интересах. Тем временем АС Западно-Сибирского округа согласился с возможностью взыскать компенсацию в порядке ст. 98 АПК из-за упущенной выгоды, возникшей у другого кредитора (постановление от 20 сентября 2022 года по делу № А75-15216/2021).
Актуальность этого вопроса в банкротстве связана с объективной сложностью предварительной экспертизы обоснованности иска, притом что возможность взыскания убытков определяется именно его обоснованностью, оцениваемой постфактум.
При этом стандарт доказывания по такой категории споров не является высоким. Так, АС Восточно-Сибирского округа согласился с правильностью взыскания с кредитора убытков, вызванных принятием обеспечительных мер, невзирая на то, что часть доводов, заявленных кредитором в обоснование обеспеченного мерами иска, была признана обоснованной (постановление от 29 июля 2021 года по делу № А19-17766/2020).
Основные выводы
Приведенная практика свидетельствует о преодолении инерции правоприменения, когда обязанными лицами в банкротстве воспринимались только арбитражный управляющий и бывшие контролирующие лица. Кредиторы же оценивались исключительно как пострадавшие, в чьих интересах ведется процедура.
Предполагаем, что конкретные основания взыскания с кредиторов убытков в делах о банкротстве будут множиться, поэтому уже скоро мы увидим много новых примеров. Критически может оцениваться любое решение, которое впоследствии привело к экономическому результату, противоположному ожидаемому, то есть снизило стоимость конкурсной массы или привело к имущественным потерям у иного лица (как у другого кредитора, так и у любого третьего лица). При этом следует принимать во внимание, что инициировать подобные споры могут не только другие кредиторы, уполномоченные органы, но и контролирующие должника лица.
Из изложенного следует логичный, хотя и непривычный для кредиторов вывод о том, что их действия в банкротстве пристально оцениваются, аналогично действиям других контролирующих лиц. Более того, участие в процедуре несостоятельности включает в себя не только расходы, но и риск прямых имущественных потерь из-за ошибочных или просто неоптимальных действий и решений.
Фактически в условиях неполноты имеющейся информации и при наличии других конкурирующих либо противостоящих кредиторам участников процедуры, активный кредитор принимает на себя риски взыскания с него убытков, в ряде случаев сопоставимые с рисками арбитражного управляющего. Это, очевидно, повышает «ценз профессионализма» для лиц, желающих активно действовать в банкротстве. Теперь предварительная правовая экспертиза действий самого кредитора должна заранее учитывать риск взыскания убытков.
Хочется надеяться, что в совокупности с эффектом от повышения судебных пошлин это сократит число случаев недобросовестного использования кредиторами своих прав, повысит уровень ответственности всех участвующих в деле о банкротстве лиц за свои действия.
