В январе 2014 года в отношении Назили Исмаиловой* возбудили уголовное дело по признакам покушения на мошенничество. Как писали СМИ, дело было связано с получением лизинговых субсидий, выделенных по программе поддержки малого и среднего предпринимательства Свердловской области. Спустя 10 месяцев, в октябре 2014-го, Исмаилову задержали и отправили в СИЗО. Там она просидела месяц, потом ее отпустили под залог. А затем предъявили обвинение еще и по ч. 4 ст. 159 УК («Мошенничество»). Этот эпизод также был связан с получением лизинговых субсидий от правительства. Дело рассмотрел Октябрьский районный суд Екатеринбурга: в декабре 2016 года он признал Исмаилову невиновной по всем обвинениям и вынес оправдательный приговор (дело № 1-134/2016). Решение устояло в апелляции.
Компенсация за «месяц страданий»
Исмаилова обратилась с иском к Министерству финансов, чтобы взыскать компенсацию за незаконное уголовное преследование. Она отметила, что оно продолжалось больше трех лет (с возбуждения дела до вступления приговора в силу). Ее дискредитировали в глазах коллег и клиентов, обвинив в мошенничестве. А от плохих условий содержания в СИЗО у нее начались проблемы со здоровьем, в итоге ей пришлось делать операцию. Поэтому Исмаилова просила взыскать с Минфина 3 млн руб.
Представитель ответчика указал, что сумма необоснованно завышена, с ним согласилась и прокуратура Свердловской области, которая решила, что 30 000 руб. компенсации будет достаточно.
Первая инстанция посчитала, что компенсацию следует выплатить только за время заключения в СИЗО: именно тогда Исмаилова «претерпевала ограничения и испытывала нравственные страдания». Суд не согласился с доводами истицы о том, что после ареста у нее начались проблемы со здоровьем, поскольку она это не доказала. Суд указал и на то, что не доказана связь между арестом и ухудшением здоровья. А о назначении судебной медицинской экспертизы истица не заявляла. Ленинский районный суд Екатеринбурга удовлетворил иск частично и взыскал 50 000 руб. (дело № 2-3257/2019). Вышестоящие инстанции оставили решение без изменений. Тогда Исмаилова обратилась в Верховный суд.
Нужна экспертиза
Как говорилось в жалобе Исмаиловой, первая инстанция решила, что связь между уголовным преследованием и ухудшением здоровья не доказана, хотя это могла подтвердить судебная экспертиза. Но в деле не ставился вопрос о том, стоит ли ее провести.
По поводу другого аргумента райсуда (о недоказанности факта ухудшения здоровья) Исмаилова указала, что само уголовное преследование подтверждает ее нравственные страдания и переживания. Поэтому ей не нужно представлять еще какие-то документы, например, справку о нетрудоспособности или чеки о покупке лекарств.
Дело № 45-КГ20-25-К7 2 февраля 2021 года рассмотрела тройка под председательством Сергея Асташова. На заседание в ВС пришла только представитель УМВД Свердловской области (третьего лица) Надежда Торгушина. Она согласилась, что, исходя из категории дела, моральный вред презюмируется. Но в то же время, по словам Торгушиной, Исмаилова должна доказать те обстоятельства, на которые ссылается.
– Причинно-следственную связь между незаконным преследованием и хирургическим вмешательством необходимо было установить в рамках экспертизы, потому что суд не обладает медицинскими познаниями, – сказала Торгушина.
После этого тройка ненадолго удалилась в совещательную комнату, а выйдя, огласила решение: акты апелляции и кассации отменить, дело направить на новое рассмотрение в Свердловский областной суд.
Нет «ценового коридора»
Размер компенсации морального вреда за незаконную «уголовку», которую взыскивает первая инстанция, нередко оспаривают, потому что суммы занижают, считает Виктор Ушакевич, партнер АБ . Эксперт связывает это с тем, что четких критериев здесь нет. В постановлении Пленума ВС от 29 ноября 2011 года № 17 указано, что судам нужно учитывать «степень и характер физических и нравственных страданий». Ушакевич отмечает, что при этом не определен «какой-то «ценовой коридор».
По делу Исмаиловой эксперт называет компенсацию недостаточной, так как ее оправдали по обвинению в совершении тяжкого преступления. Уголовное преследование длилось больше трех лет, месяц из которых женщина провела под стражей. Ушакевич не согласен с решением первой инстанции о том, что начавшиеся проблемы со здоровьем истица должна была доказать. Ранее ВС (дело № 78-КГ18-82) уже разъяснял, что в таких случаях физические страдания – это общеизвестный факт, который не требует доказывания. ВС высказывался и по поводу другого аргумента райсуда (о связи между незаконным преследованием и ухудшением здоровья). По делу № 51-КГ20-6-К8 коллегия указала, что суд должен учитывать мнение стороны о целесообразности проведения экспертизы, но это не освобождает его от обязанности по сбору доказательств.