«Субсидиарка» для всех
Летом 2015-го у «Гринфилдбанка» сменились собственники. Его выкупили Магомед Мухиев и Михаил Янчук. После этого кредитная организация вошла в неформальную группу банков, которую контролировали новые руководители. Тогда же учреждение начало совершать сомнительные сделки. В сентябре и октябре 2015-го оно предоставило заем «дружественным» банкам КБ МРБ и КБ РБС, хотя на тот момент они были на грани банкротства. Также банк купил права требования по кредитам технических заемщиков и неликвидные векселя у банков из своей группы (КБ МРБ, КБ РБС, ОАО «Банк «Содружество» и ЗАО КБ «Лада-Кредит»). А еще выдал пять ссуд техническим компаниям. Из-за этих сделок банку нанесен ущерб почти на 1,5 млрд руб.
Уже к зиме «Гринфилдбанк» признали банкротом (дело № А40-208852/2015). Конкурсный управляющий в лице Агентства по страхованию вкладов обратил внимание, что «добро» на сомнительные сделки и кредиты давало правление и совет директоров. Это подтверждают выписки из протоколов заседаний от 10 и 14 сентября и 6 октября 2015-го. Поэтому АСВ обратилось в суд, чтобы привлечь к «субсидиарке» 12 менеджеров: двух владельцев банка, членов правления и совета директоров.
Этого удалось добиться в отношении собственников банка Мухиева и Янчука, а еще председателя совета директоров Санала Пахомкина и заместителя председателя правления Александра Гуля. По остальным восьми спор дошел до кассации и вернулся на второй круг.
Номинальный статус: спасет или нет
Пятеро членов правления банка (Юрий Шунин, Евгений Лавринов, Наталья Зубрицкая, Елена Горбылева, Александр Воронов) и трое членов совета директоров (Ираида Синицына, Всеслава Федорцова и Ирина Семыкина) утверждали, что никакие заседания не проводились и согласия на спорные сделки они не давали. По их словам, выписки протоколов, на которые ссылается агентство, поддельные.
АСГМ изучил документы и указал, что на выписках из протоколов заседания правления стоит подпись секретаря Инны Сорокиной, а выписки из протоколов заседаний совета директоров подписывал Александр Гуль. Поэтому нет оснований считать, что документы поддельные. Первая инстанция освободила от ответственности только Воронова. Дело в том, что он вышел из правления в августе, а спорные сделки были в сентябре и октябре. Остальных руководителей суд привлек к «субсидиарке» на 6 млрд руб.
Другого мнения оказалась апелляция. 9-й ААС пришел к выводу, что члены правления и совета директоров не влияли на решения банка, они были только номинальными руководителями. На самом деле все решения принимали Янчук и Мухиев, а еще подконтрольный им Гуль. Апелляция указала, что заседания совета директоров и правления не проводили после смены руководства, а копии выписок сделали для того, чтобы создать видимость одобрения сделок «номиналами». Поэтому суд отказал АСВ. Суд решил, что на самом деле до банкротства учреждение довели Гуль и владельцы Янчук и Мухиев, которых уже привлекли к ответственности. В итоге суд освободил остальных членов правления банка и совета директоров от «субсидиарки».
Но АС Московского округа отменил это решение, а акт первой инстанции оставил в силе. Кассация добавила, что «номинальный статус ответчиков не является основанием для освобождения их от ответственности».
Неубедительные доказательства
Тогда ответчики пожаловались в Верховный суд. В своей жалобе они указали, что для привлечения к «субсидиарке» нужны «ясные и убедительные доказательства», а копии выписок таковыми не являются. Заседание по делу прошло 11 октября, председательствовала в процессе Ирина Букина. Все ответчики утверждали, что собраний на самом деле не было, и указывали на «несостыковки». Так, по словам Анастасии Потехиной, представителя Федорцовой, ее доверителя во время одного из заседаний не было в стране, она отдыхала в Египте. А Сергей Ларионов, представитель Синицыной, заявил, что единственное доказательство одобрения убыточных сделок — это те самые выписки. На них нет подписей ответчиков, а АСВ предоставило только копии документов. Ответчики считают выписки поддельными, но никто из них не попытался оспорить их в суде, подчеркнула представитель АСВ Людмила Бондорова. По ее мнению, кассация вынесла правильное решение и исследовала все обстоятельства дела (подробнее — ВС защитил номинальных руководителей от «субсидиарки»).
В мотивировочной части экономколлегия указала, что раз ответчики отрицали свою причастность к одобрению сделок, значит, в первую очередь судам следовало разобраться именно в этом вопросе, а АСВ доказать обратное.
Апелляция на основе имеющихся в деле доказательств решила, что заседания совета директоров и правления не проводились, а выписки из протоколов были сфальсифицированы. Кассация с этим не согласилась. Но суд округа не объяснил, почему именно посчитал выводы 9-го ААС ошибочными. Фактически суд округа исходил из того, что статус ответчиков не исключал возможности одобрения спорных сделок, то есть положил в основу акта неподтвержденные конкретными фактами подозрения. Но наличие одних подозрений в виновности ответчиков недостаточно для удовлетворения иска о привлечении к «субсидиарке», напомнила СКЭС. По таким делам нужно привести ясные и убедительные доказательства вины контролирующих лиц.
Кого привлечь, если много руководителей
ВС объяснил, что у кредитных организаций в штате всегда много сотрудников, в том числе занимающих руководящие должности. Это их особенность. Поэтому когда банки банкротятся и контролирующих лиц начинают привлекать к «субсидиарке», то среди ответчиков оказывается большое число лиц. На самом же деле наказывать нужно только тех, чьи действия непосредственно привели к несостоятельности кредитной организации.
Само по себе одобрение сделки лицом, входящим в органы управления банка, еще не говорит, что оно помогало выводить активы. Предполагается, что менеджер действовал в соответствии со стандартами разумности и добросовестности, которые обычно применяют в этой сфере, подчеркнул ВС.
Экономколлегия объяснила, на что обращать внимание, когда надо «вычислить» виновных в банкротстве банка:
- ответчик мог оказывать существенное влияние на деятельность должника (это исключает из круга рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров и т. д.);
- деятельность ответчика привела к негативным для должника и его кредиторов последствиям. Но здесь важен масштаб: из-за невыгодной, но несущественной для должника сделки нельзя привлечь к «субсидиарке». Нужно, чтобы его действия кардинально повлияли на банкрота;
- ответчик был инициатором или получил выгоду от возникших негативных последствий.
Что же касается последнего критерия, то судам нужно поименно устанавливать вовлеченность каждого ответчика в совершение каждой сделки. Даже если лица занимали в банке одну и ту же должность (например, входили в состав правления или кредитного комитета), нельзя говорить, что вина их одинакова. Следует изучать возражения каждого руководителя и не допускать общие абстрактные выводы об их недобросовестности или неразумности. ВС подчеркнул, что само по себе наличие статуса контролирующего лица не является основанием для привлечения к субсидиарной ответственности. В итоге он отменил постановления окружного суда и поставил в силе решение апелляции, тем самым освободив формальных руководителей от «субсидиарки».
Позиция ВС — надежда на «светлое будущее»
Истцы нередко указывают в качестве ответчиков по заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности всех, кто как-то участвовал в хозяйственной деятельности общества, не представляя доказательств конкретного противоправного поведения. К сожалению, этого бывает достаточно для взыскания многомиллиардных долгов общества с ответчиков, говорит Евгений Казаков, юрист , который представлял одного из ответчиков в рассматриваемом споре. Дело «Гринфилдбанка», по его словам, — наглядная иллюстрация такой несправедливости.
Азат Ахметов, советник , называет субсидиарную ответственность сейчас неким «пугалом» для КДЛ. По его мнению, институт перестает выполнять свою функцию: размер ответственности растет, а размер погашенных требований кредиторов лишь уменьшается. В то же время Ахметов говорит, что в последние полтора года ВС последовательно формирует практику по освобождению от «субсидиарки» ответчиков, в действиях которых отсутствует вина и признаки недобросовестного поведения.
Так, в сентябре 2019-го экономколлегия указала, что подозрений в виновности ответчиков недостаточно для удовлетворения иска о привлечении к субсидиарной ответственности (дело № А40-51687/2012). А в деле № А40-252160/2015 решила, что контролирующее лицо не подлежит привлечению к «субсидиарке», если его действия (повлекшие негативные последствия на стороне должника) не выходили за пределы обычного делового риска. А теперь ВС дал разъяснения и по делу «Гринфилдбанка». Важным выводом коллегии Виктория Франченко, партнер АБ «НБ», считает то, что к ответственности можно привлечь только тех, чьи действия непосредственно привели к банкротству организации.
Контролирующим лицам должно дышаться немного легче: «занятый судом округа подход» с открыто обвинительным уклоном в делах о привлечении к субсидиарной ответственности признан ВС недопустимым.
Алексей Николаев, ведущий юрист ПБ , обращает внимание на то, что, по логике ВС, одинаковые должности не означают одну и ту же ответственность. А к субсидиарной ответственности привлекают лишь за конкретные и доказанные виновные действия. Более подробное обсуждение этого дела Казаков планирует 17 ноября организовать вместе с коллегами.
Важно, что ВС вводит некоторую презумпцию, что голосующий член совета директоров, который полагается на заключения профильных управлений (например, кредитного комитета), презюмируется добросовестным.
По словам Николаева, с появлением определения ВС по делу «Гринфилдбанка» можно рассчитывать, что подача заявлений о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности перестанет быть формальной, как и доказывание их вины. «Хотелось бы верить, что сами руководители могут перестать бояться привлечения к «субсидиарке», если они и правда на протяжении всего времени управления обществом действовали добросовестно и в интересах нынешнего должника», — признался эксперт.
Его оптимизм разделяет и Франченко, которая надеется, что новая позиция ВС заставит суды внимательнее относиться к установлению вины КДЛ в наступлении банкротства. Ахметов же рассчитывает, что формируемая ВС практика станет предисловием к изменению регулирования института «субсидиарки» в законодательстве.