Решения Европейского суда по правам человека в отношении России, выпущенные на этой неделе, содержали новое особое мнение Дмитрия Дедова, который отстаивал право национальных судов не придираться к следователям при вопросе о продлении ареста, если речь идет о сложном деле с участием ОПГ. По другой жалобе житель Краснодара получит компенсацию за то, что апелляция рассмотрела его дело без адвоката, который лишь прислал позицию в письменном виде, а сами слушания манкировал.
Эдуард Рожков против России (11469/05)
Предыстория
5 августа 2004 г. Эдуард Рожков из Краснодара, был приговорен Новокубанским районным судом Краснодарского края к 10 годам заключения за убийство. Рожков и его адвокат подали апелляцию, оспаривая квалификацию преступления (заявитель признавал себя виновным в убийстве по неосторожности) и некоторые обстоятельства дела. Краснодарский краевой суд отправил заявителю и его юристу извещения о дате заседания, в ходе которого оставил решение суда первой инстанции в силе. В слушаниях участвовал представитель обвинения и сам заявитель — но не его адвокат.
Позиция заявителя
Автор жалобы в Страсбург считал, что краевой суд не исполнил своей обязанности обеспечить присутствие его адвоката на заседании апелляционной инстанции, хотя прокурор там был и лично участвовал в рассмотрении апелляции заявителя.
Позиция государства-ответчика
Представители России утверждали, что заявитель на самом деле ходатайствовал лишь о личном участии в заседании, что было обеспечено, но не о присутствии адвоката. Представитель был извещен о дате судебных слушаний, но не явился. Однако Рожков не ходатайствовал о назначении другого адвоката или об отложении слушаний, иными словами, считали юристы правительства, заявитель отказался от права на адвоката. Более того, представитель заявителя исчерпывающе изложил свою позицию в письменном виде. Поэтому права автора жалобы не были нарушены.
Решение ЕСПЧ и компенсация
ЕСПЧ обратил внимание, что заявитель оспаривал как фактические обстоятельства дела, так и некоторые процедурные аспекты рассмотрения его в первой инстанции, т.е. российский суд должен был рассмотреть вопрос о виновности Рожкова. Далее суд отметил, что статья 51 УПК требует обязательного участия адвоката в процессе, а ст. 52 указывает, что отказ от адвоката должен быть оформлен письменно. Таким образом, заключил ЕСПЧ, краевой суд должен был убедиться в соблюдении условий ст. 52 УПК, особенно ввиду серьезности предъявленного заявителю обвинения и грозящего ему наказания. В отсутствие адвоката заявителя и правильно оформленного отказа от его услуг апелляционная инстанция должна была назначить другого защитника.
Поскольку ни того, ни другого сделано не было, ЕСПЧ установил нарушение части 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека (право на справедливое разбирательство дела) в контексте части 3 (с) ст. 6 Конвенции (защищать себя через посредством выбранного защитника или пользоваться услугами назначенного). Эдуард Рожков требовал 10 000 евро компенсации нематериального ущерба, суд постановил выплатить ему 4000 евро.
Гроссман против России (46282/07)
Юрий Гроссман был признан виновным коллегией присяжных на процессе в ВС Татарстана 25 сентября 2008 г. в ряде преступлений, в том числе — убийстве. Он пожаловался в ЕСПЧ на условия содержания в ИВС Набережных Челнов между августом 2006-го и декабрем 2009 г. по хорошо знакомым в Страсбурге причинам — перенаселенные камеры, отсутствие дневного света и какой-либо приватности. Кроме того, заявитель считал, что само его содержание под стражей было необоснованным, потому что городской суд Набережных Челнов и ВС Татарстана, принимая решения о продлении срока предварительного заключения, опирались лишь на тяжесть предъявленных обвинений и не рассматривали альтернативных мер. В общей сложности досудебное заключение длилось два года и два месяца, из которых 260 дней Гроссман провел в ИВС.
ЕСПЧ счел условия содержания в ИВС не соответствующими ст. 3 Конвенции (запрет бесчеловечного и унизительного обращения). Далее, суд установил, что была нарушена и ст. 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты), потому что российская правовая система не предлагает применимых на практике способов улучшить условия предварительного заключения или адекватной компенсации.
Страсбургские судьи согласились с аргументами Гроссмана, утверждавшего, что позиция представителей государства не доказана (обвиняемый мог сбежать, угрожать свидетелям и т.п), и отметили, что российские суды не изучали по существу аргументы в пользу продления срока предварительного заключения, используя всякий раз в своих решениях одни и те же общие формулировки. Таким образом, суд пришел к выводу, что была нарушена часть 3 ст. 5 Конвенции (право на судебное разбирательство в течение разумного срока). Гроссман требовал 50 000 евро компенсации нематериального ущерба, но получил только 5000 евро.
Двое судей — Изабель Берро-Лефевр (Монако) и Дмитрий Дедов (Россия), представили особое мнение. Они считают, что дело было особенно сложным, так как касалось преступного сообщества, соответственно обвиняемых было много. Следствие сталкивалось с большими трудностями в поисках доказательств, и риски, на которые ссылались российские суды, — давление на свидетелей, бегство обвиняемых и т.д. — были вполне реальны. Поэтому судьи не согласны с признанием нарушения части 3 ст. 5 Конвенции.
Товбулатова и другие против России (26960/06, 27926/06, 6371/09 и 6382/09)
Заявители — родственники пяти человек, исчезнувших после задержания вооруженными людьми в Чечне в 2001-м (Магомед Едилов, Ахамди Исаев и Али Вадилов) и в 2006-м (Булат Чилаев, Аслан Исраилов) годах. Первых трех увели из их домов в селении Валерик, при этом был избит один из заявителей-членов семьи; похитители использовали военную униформу, стандартное оборудование и автомашины и говорили по-русски без акцента. Двух других задержали во время очередной КТО по дороге в Грозный, на месте похищения остался солдатский жетон Ф142733. Обо всех исчезнувших с тех пор нет никаких известий. Представители государства не оспаривали основных фактов, но указали, что расследования все еще продолжаются, и что доказательств причастности представителей государства к исчезновениям родственников заявителей нет.
ЕСПЧ в свою очередь пришел к выводу, что сам факт задержания исчезнувших военными и сотрудниками спецслужб без соблюдения законных процедур уже составляет грубое нарушение ст. 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность). Суд далее установил, что все исчезнувшие погибли, находясь под контролем представителей государства, в нарушение ст. 2 Конвенции (право на жизнь) по существу, а неэффективно проведенное расследование противоречило ст. 2 Конвенции в процедурном аспекте. Кроме того, заявители пострадали от отсутствия известий о судьбе своих родственников и неэффективности расследования их жалоб, чем была нарушена ст. 3 Конвенции (запрет на бесчеловечное обращение). Наконец, низкое качество расследования делает на практике бесполезными предусмотренные национальным законодательством средства правовой защиты, из чего следует, что не была соблюдена ст. 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты).
Заявители требовали 1,03 млн руб. компенсации материального ущерба и около 18 200 евро в счет судебных расходов; компенсацию нематериального ущерба заявители оставили на усмотрение суда. Евросудьи постановил выплатить 10 000 евро за материальный ущерб, 300 000 евро — за нематериальный и 7718 евро на судебные расходы.
