Оперативник Олег Качкин стал судьей, но страсть к расследованиям не оставил – интересовался не только своими делами, но и материалами коллег. Правда, интересом дело не ограничивалось, Качкин советовал, кому какое наказание назначить, а некоторых судей даже просил об условном сроке подсудимым. Иной раз его любопытство было не случайным – разузнать о судьбе родственника находящегося на скамье подсудимых как-то попросила соседка по дому.
Олег Качкин карьеру начал в структурах МВД, где трудился более 10 лет и дослужился до начальника отделения оперативно-розыскной части № 7 по борьбе с экономическими преступлениями. А в 2010 году начал работу на должности мирового судьи участка № 88 Уссурийского района Приморского края, но работал там недолго – в январе 2011 года местная квалификационня коллегия рекомендовала его в Уссурийский районный суд, где он и трудился до сих пор.
16 июля 2014 года в ККС поступило представление от главы Приморского краевого суда Александра Хижинского. Председатель требовал лишить Качкина полномочий за многочисленные факты внепроцессуальных обращений к коллегам – судьям Уссурийского райсуда Константину Трофимову, Антону Ижко и Олесе Ворончук. С жалобы Трофимова и началось разбирательство. Тот пожаловался своему руководителю – зампреду Галине Лазаревой, а от нее информация дошла до главы этой инстанции Елены Мигашко. Назначили проверку, и вскоре ее результаты поступили в краевой суд.
28 августа квалифколлегия представление удовлетворила, а Качкин оспорил решение в Дисциплинарную коллегию Верховного суда, но сегодня прибыть не смог, как следовало из доклада дела, из-за материального положения. Отстаивать его позицию прибыл юрист Алексей Мартынов, со стороны ККС приехала ее глава Елена Демидова, судья краевого суда. С нее и начали.
Она рассказала, что перед заседанием Качкин ходатайствовал об опросе своих коллег, но все они были в отпусках, и лишь Трофимов смог приехать. Настаивать на переносе заседания для вызова остальных, по ее словам, Качкин не стал, но хватило и этого свидетеля, а также письменных объяснений других участников.
– Основанием для служебной проверки стало обращение к Лазаревой Трофимова. В его производстве было уголовное дело о похищении и убийстве человека, совершенное тремя лицами. Качкин неоднократно интересовался судьбой одного из подсудимых, который "ничего о планах убийства не знал" (инкриминировано похищение группой лиц п. "а" ч. 2 ст. 126 УК – до 12 лет лишения свободы), и обсуждал возможность назначения ему условного наказания.
Перед постановлением приговора Качкин позвонил коллеге еще раз и спросил: "подумал ли ты про условное осуждение" (человек о котором идет речь, получил в итоге 5,5 лет строгого режима). Это, видимо, стало последней каплей – Трофимов пошел к зампреду, а та припомнила, что и ранее судьи жаловались на такое поведение коллеги, и собрала все эти случаи воедино. "Ворончук сообщала, что она рассматривала уголовное дело о ДТП [ч.1 ст. 264 УК – нарушение ПДД повлекшее тяжкий вред здоровью, до двух лет лишения свободы], и к ней пришел Качкин. После бесед Качкин настаивал, что подсудимый невиновен, и убеждал ее в этом, она засомневалась и пошла к Лазаревой с жалобой, но тогда все осталось в формате разговоров",– рассказывала Демидова (дело было прекращено за истечением сроков давности).
К судье Ижко заявитель тоже обращался по уголовному делу. Качкину виделось, что обвиняемому в двух эпизодах разбоя с применением насилия (ч.2 ст. 162 УК, до 10 лет лишения свободы) необходимо назначить условный срок (в итоге назначено 4 года общего режима).
– Склонял получается? – поинтересовался глава коллегии Сергей Рудаков.
– Можно так сказать, про условное наказание по двум тяжким составам говорить…. А по Ворончук посеял сомнения, получается. Там сложное дело было, свидетелей ловили с ДПС, окружали машинами. Она была уверена в виновности, на момент обращения [Качкина] до истечения сроков [давности преследования] было два месяца, – пояснила Демидова.
Она отметила, что все объяснения были тщательно изучены, и коллегия пришла к выводу, что проступок был и заслуживает именно такого взыскания.
– В чем по-вашему выразился дисциплинарный проступок? – уточнил Рудаков.
– Обращался к судьям во внепроцессуальном порядке и вторгался в осуществление правосудия, – конкретизировала председатель ККС.
На заседании, по ее словам, Качкин факт "общения" признавал, но давал всему иную оценку. Так, по делу Трофимова он интересовался из личного любопытства, по делу Ворончук разговаривал из-за похожего дела, находящегося в его рассмотрении, а к Ижко обратился, потому что "родители подсудимого – соседи по подъезду и попросили узнать".
– Выясняли про отношения со всеми тремя судьями? – спросил кто-то из членов коллегии.
– Да, проверяли нет ли оговора. Неприязненных отношений ни у кого не было, да и Качкин сам не отрицал разговора, но интерпретировал это как обыденный разговор коллег, – пояснила Демидова.
За досрочное лишение полномочий квалифколлегия проголосовала восемью голосами против трех.
Представитель Качкина бесед своего доверителя не отрицал, но отмечал, что это лишь "разговоры по применениям уголовно процессуального законодательства". Кроме того, наказание, по его словам, несоразмерно. Но главный аргумент Мартынова – пропуск сроков давности. Он считал, что об обращении узнали за пределами шестимесячного срока (п. 6 ст. 12.1 закона "О статусе суде") – в декабре 2013 года.
– Ворончук и Ижко в ККС не вызывали, а опросили лишь по поручению ВС для рассмотрения данной жалобы. Согласно протоколам Ижко сообщает, что обращения были в декабре 2013 года, однако, получается, информацию об этом квалифколлегия не исследовала, – говорил Мартынов.
Ворончук, судя по протоколу, обращалась в августе 2013 года, а служебная проверка была в июне 2014 года.
– А по Трофимову? – поинтересовался один из судей.
– А по Трофимову сроки не нарушены, – прокомментировал Мартынов.
– Вы отрицаете или признаете разговоры? Вне зависимости от сроков?
– Да, Качкин признает, что они имели место, и указывает их причины. Считаю, что они не носили внепроцессуальный характер. Конкретных просьб о назначении условного наказания не было. Был просто интерес, возможно или невозможно его назначить.
Однако, как следовало из допроса Ижко, "инициатива [разговора] была Качкина, который просил меня назначить одному из обвиняемых условное наказание", – зачитал судья коллегии. Ворончук говорил, что Качкин интересовался делом и считал, что подсудимый – "парень хороший, надо оправдать". А Трофимов отмечал, что разговоры Качкина "как давление, конечно, не воспринимал" и добавлял, что "вмешательство недопустимо, но я никогда не хотел, чтобы полномочия были прекращены". При этом все судьи говорили, что не знают откуда Качкин узнавал о делах – все они хранились в сейфе.
Характеристики, судя по материалам, у Качкина отличные, как личностные, так и по работе. И в прениях Демидова отметила, что все это было учтено, однако было установлено наличие проступка и квалифколлегия пришла к выводу о необходимости такого наказания. Она просила оставить решение без изменений.
В ответ Мартынов сказал, что при рассмотрении были нарушены права Качкина – "на заседании ККС не допросили двух других судей, в результате не были исследованы сроки привлечения к ответветственности". Он просил еще раз учесть, что Качкин – молодой судья: "Да, допустил некорректность поведения в разговоре с коллегами, но считаю, что нет основания для принятия столь суровой меры".
На совещание коллегии потребовалось немногим более часа. Решение ККС оставили без изменения. Мартынов отметил, что вероятно обратится в апелляцию.