Законодательный запрет на арест бизнесменов по экономическим статьям деловое сообщество приветствует, но признает недостаточной мерой, пишут "Ведомости".
В администрации президента разработан законопроект о запрете арестов бизнесменов по большинству экономических преступлений, рассказал чиновник, близкий к администрации президента, и единоросс. Предполагается, что текст в Госдуму внесут высокопоставленные единороссы, говорят они, но, возможно, это станет инициативой и самого президента Дмитрия Медведева. В декабре Медведев говорил в телеинтервью: "За некоторые виды экономических преступлений вовсе не обязательно на стадии предварительного следствия сразу же людей законопачивать в тюрьму".
В подготовленных поправках в Уголовно-процессуальный кодекс запрещаются аресты по 33 статьям Уголовного кодекса из раздела "Преступления в сфере экономики".
Аресты остаются по не входящей в этот раздел УК статье о мошенничестве, а также по шести статьям, карающим за легализацию средств, совершенную организованной группой; злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности; незаконное получение денег спортсменами и тренерами; злостное уклонение от раскрытия информации, определенной законодательством о ценных бумагах; контрабанду, совершенную организованной группой или с применением насилия к таможеннику; незаконный экспорт материалов и технологий, которые могут использоваться для изготовления оружия и военной техники.
Мораторий на аресты не действует, если подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства в России; его личность не установлена; им нарушена ранее избранная мера пресечения; он скрывался от органов предварительного расследования или от суда.
По словам зампреда бюджетного комитета Госдумы Андрея Макарова, депутаты разработали и в ближайшее время внесут свою версию поправок, но, если президент внесет свой проект, будут работать с ним, а свои отзовут.
Впервые с инициативой внести мораторий на аресты бизнесменов выступил в 2008 году депутат Госдумы Владимир Груздев, но проблема возникла с ее юридическим оформлением: исключение для одной категории лиц сделать не могли. В декабре 2009 года, после того как президент дал поручение Генпрокуратуре и Следственному комитету при ней разобраться в причинах смерти Сергея Магнитского, Госдума приняла пакет поправок в УК и УПК, направленных на декриминализацию налоговых преступлений, тогда депутаты запретили сажать в сизо обвиняемых за уклонение от налогов.
Государственно-правовое управление президента жестко выступает против масштабной правки УК, поэтому предложено поправить только УПК (регулирующий меры пресечения), объяснил логику новых предложений близкий к администрации президента чиновник: поправки идут не только в контексте курса Медведева на прекращение "закошмаривания бизнеса", но и в связи с недавним его требованием улучшить инвестиционный климат. 2 февраля на совещании по этой теме в Кремле министр экономического развития Эльвира Набиуллина сказала, что иностранные инвесторы рассчитывают на повышение гарантий личной безопасности и эффективности судебной системы.
Пресс-секретарь президента Наталья Тимакова говорит, что президент неоднократно поднимал эту проблему и постоянно следит за ее решением, но, когда соответствующий законопроект будет внесен, она не знает.
Если законопроект поступит, он будет принят в приоритетном порядке, обещает Груздев.
Изменения в законах, улучшающие положение обвиняемых, имеют обратную силу и тем, кто сидит в сизо по статьям, подпадающим под поправки, следствию надо будет изменить меру пресечения на подписку о невыезде, радуется адвокат Андрей Князев.
По словам сотрудника центрального аппарата МВД, разгрузку следственных изоляторов от людей, совершивших нетяжкие преступления, можно только приветствовать, но круг применения новации будет относительно узким — не более тысячи людей в год, которых арестовывает суд по данным статьям. Арестованным за отмывание (ст. 174.1) почти всегда вменяется отмывание группой лиц, что не подпадает под послабление.
Большое количество экономических по сути преступлений трактуется как хищение путем мошенничества (ст. 159), что также не подпадает под послабление, — на эту проблему недавно обратил внимание председатель СКП Александр Бастрыкин, заявивший, что статья устарела и нуждается в изменении, говорит сотрудник прокуратуры.
Председатель экспертного совета при бюджетном комитете Госдумы адвокат Михаил Орлов говорит, что ему непонятна логика исключения групповых составов: сбор доказательств при легализации не отличается от сбора доказательств при легализации, совершенной в группе. Если не включить в список мошенничество, то эффективность поправок снизится, замечает Орлов: это универсальный состав, который на практике часто добавляют к другим обвинениям. Хотя, признает он, мошенничество часто связано с сугубо уголовными преступлениями вроде кражи, по которым заключение под стражу оправданно.
Внесение такого закона означает, что власть не знает, как изменить систему, поэтому пытается изменить хотя бы законодательство, считает председатель партнерства "Бизнес-солидарность" Яна Яковлева: "В нормальном правовом поле было бы очевидно, что предприниматель не тот объект, которого нужно сажать, — он же не убийца". Но обходить новые запретительные меры будет легко: нет предпринимателя, у которого не было бы главного бухгалтера, партнера или финдиректора — и вот уже преступление совершено группой лиц, говорит Яковлева, а самый частый случай посадки в сизо — сфабрикованное розыскное дело, когда повестки направляются по неправильным адресам. Магнитского, напоминает она, посадили в сизо за то, что ему собирались купить билет.
Неуплата налогов (ст. 199 и 198) и легализация (ст. 174.1) содержались в обвинениях по первому и второму делу в отношении бывших владельцев ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, но самая тяжкая в этих процессах статья — мошенничество. Если бы поправки уже действовали, не был бы заочно арестован Михаил Гуцериев по обвинениям в неуплате налогов (ст. 199) и незаконном предпринимательстве (ст. 171).
На этом фоне решение, которое в январе Перовский районный суд Москвы вынес по делу предпринимателя весьма средней руки Олега Рощина, поражает. Ему дали 18 лет за экономическое преступление. В два с лишним раза больше, чем главным фигурантам по делу ЮКОСа М. Ходорковскому и П. Лебедеву за мошенничество и укрывательство налогов в 2005 году (они получили по 8 лет в колонии строгого режима). При этом есть большие сомнения в том, совершал ли Рощин преступление и если совершал, то какое именно. Складывается впечатление, что предпринимателя просто хотели засудить. И это очень контрастирует с озабоченностью, выражаемой в верхах, включая самого президента, по поводу почти нулевого процента оправдательных приговоров в судах.
