Я уверен, что юриста делает юристом наличие интереса к праву, к профессии, стремление развиваться, узнавать что-то новое ежедневно, ежеминутно. Конечно, важен и результат того, что ты делаешь для клиента — будь то заказчик правовых услуг (внешний или внутренний) или общество. Если интерес и ориентированность на результат соединяются, получается настоящий профессионал. К сожалению, нельзя сказать, что таких людей много.
Возможно, я заблуждаюсь, но в те времена, когда я учился, студенты больше интересовались вещами, напрямую связанными с будущей специальностью — возможно, из-за того, что все вокруг стремительно менялось, и было понимание, что все дороги открыты, нужно только работать. Мои однокурсники и я по дороге в институт успевали прочитывать все новые нормативные акты и публиковавшуюся практику. Образно говоря, у людей горели глаза.
Сейчас такое встретишь нечасто: молодые люди, похоже, склонны использовать университетские годы прежде всего для социализации, а не для развития профессиональных навыков. Проводишь интервью с человеком даже с двумя-тремя годами опыта, а он не может ответить на элементарный вопрос. Это одна из причин, почему я не беру в налоговую практику младших юристов: мы не можем позволить себе учить людей с нуля на рабочем месте.
Для меня в студенческие годы хорошей школой работы был "Коммерсант". Там в ежедневном режиме в течение буквально пары часов приходилось обозревать "новинки" экономического законодательства и рассказывать о них читателям быстро и понятно. В "Коммерсанте" же я стал и управленцем, возглавил юридическую службу. При этом юридическую службу газеты я строил как юридическую фирму, для которой все другие подразделения были клиентами, получающими соответствующее обслуживание. В основе лежал принцип: работа юриста заключается не просто в оценке юридических рисков того или иного шага, а в нахождении решения.
Я почувствовал тот момент, когда из просто юриста я стал бизнес-юристом. Однажды, в канун Нового года, ко мне пришли "сейлзы" и сообщили, что у журнала "Деньги" есть клиент, который готов заплатить за рекламу алкоголя на второй полосе (так называемая "внутренняя обложка") очень хорошие деньги. Они посетовали, что закон запрещает размещать рекламу на обложке, и поинтересовались, нет ли какого-нибудь решения: цена сделки в разы превышала обычную плату.
Я санкционировал размещение рекламы — по трем причинам. Во-первых, размещение рекламы на внутренней обложке мало чем отличается от ее размещения внутри номера и вряд ли подтолкнет кого-то к алкоголизму. Во-вторых, я констатировал наличие неопределенности в понятии "обложка" (например, положение о паспорте моряка прямо относит к ней только лицевую часть), то есть риск нарушения закона проистекал из его расширительного — в сторону ограничения прав — толкования. В-третьих, я прекрасно знал, что на первый раз риск ограничивается только получением предупреждения.
Так и вышло — мы получили предписание "больше так не делать". Больше никто так и не делал, однако компания заработала солидные деньги. Это пример того, что задача юриста не сводится к цитированию норм и вынесению вердикта. Правильный подход основан на выработке решения проблемы.
После "Коммерсанта" я два года провел в Лондонской бизнес-школе, где один из моих профессоров на лекции по корпоративным финансам охарактеризовал юристов как стервятников и сказал, что, по статистике США, выпуск одного экономиста добавляет определенную долю к ВВП страны, а выпуск каждого юриста — отнимает. В России это не так: юристы могут и должны помогать экономике и обществу работать.
Все вышесказанное применимо и к судьям — с той лишь разницей, что их задачей является правильное разрешение конкретного дела и фиксирование правильного толкования соответствующей правовой нормы. Надо сказать, что сегодня судьи арбитражных судов в большинстве случаев вполне квалифицированны. Конечно, есть отдельные "самородки", разрешающие дела по принципу "какую позицию короче описывать", но это исключение.
С другой стороны, еще есть, конечно, куда расти, и мне кажется, что новый рывок в качестве судейской работы произойдет тогда, когда состоявшиеся серьезные адвокаты и иные практикующие юристы пойдут в судейский корпус и привнесут свои понимание проблематики и накопленный опыт.
Сегодня я бы назвал основной задачей судей повышение качества "письма". Ведь каждый довод участника процесса должен быть проанализирован и оценен в судебном акте, ведь на суд смотрят правоприменители, и на основании судебных актов они определяют свое поведение. В большинстве случаев так и происходит, но когда судьи видят в принципе вполне справедливый (и они чувствуют это) довод, но при этом он выглядит слишком "революционным", они склонны либо "не заметить" его, либо "закопать" его оценку в оценки других доводов.
Однажды я вел дело, где оспаривал правомерность решения налоговой инспекции исключительно по процедурным основаниям. Дело я выиграл, но суд кассационной инстанции свалил три процедурных довода в одну кучу: он их вроде бы поддержал, но по отдельности не оценил. В результате важного прецедента не получилось.
Принимая судебные акты, судьи должны исходить из того, что сформулированные ими правила будут применяться и в других аналогичных делах, потому эти правила надо формулировать очень четко и конкретно. Должно быть понятно, какие факторы имеют определяющее значение, а какие лишь дополнительное. Сегодня судебные акты, даже вышедшие из-под пера Высшего Арбитражного Суда, иногда приходится расшифровывать.
Признание высшими судебными инстанциями прецедентного права лишь de jure подтверждает то, что давным-давно существует de facto. Лет пять назад приходилось слышать удивленное: "А разве у нас прецедентная система права?".
А как же иначе?! Принцип единообразного применения закона прямо вытекает из конституционного принципа равенства: нельзя в аналогичных ситуациях применять закон по-разному. Что касается практики, то вот пример. В 2002 году в арбитражном суде Ростовской области судья в ответ на доводы инспекции подняла голову: "Вы знакомы с позицией нашей кассационной инстанции по этому вопросу? Что же, вы хотите, чтобы я приняла решение, которое мне отменят?".
Поэтому все очень просто: ни одна правовая система не может нормально функционировать без прецедента, и применение прецедента в России — уже свершившийся факт, осталось лишь назвать вещи своими именами.
Суть успешной юридической работы проста: где бы ни работал юрист, нужно иметь интерес к профессиональным знаниям, желание добиваться с их помощью результата, и не жалеть сил. Тогда все получится.
