Ларод Стайлз, которому только исполнилось 16, сидел дома со своей бабушкой декабрьским вечером 1995 года, когда к нему зашли чикагские следователи задать несколько вопросов. На стоянке неподалеку убили двоих человек во время ограбления, а один из подозреваемых сказал, что в этом был замешан Стайлз. Подросток согласился сесть в машину следователей. Его отвезли в полицейский участок и приковали наручниками к стене. Допрос продолжался несколько часов, Стайлз повторял, что ничего не знает. Затем, по его словам, следователи стали агрессивнее. Они пообещали, что он проведет в тюрьме остаток жизни, если не расскажет, что случилось. На него кричали, угрожали, что он никогда не увидит семью. А вот если подпишет определенные бумаги – обещали, что отпустят к бабушке, вспоминал позже Стайлз.
Через восемь часов, в час ночи, изможденный и уставший подросток признался, что он с приятелями хотел ограбить продавца автомобилей и забрать его машину. Ему нужна была коробка передач на замену в бабушкин «Бьюик». Но убил торговцев другой человек, когда все остальные убегали. По словам Стайлза, такую версию для него состряпали следователи.
16-летнего Ларода Стайлза допрашивали восемь часов без родителей или других взрослыхХотя в деле не было физических доказательств его причастности к преступлению, суд присяжных признал Стайлза виновным в убийстве двух продавцов. Его приговорили к пожизненному заключению без права на досрочное освобождение. Осудили и трех других подростков, которых, по их словам, тоже заставили признаться. Они стали известны как четверка из парка Маркетт (Markette Park Four) – по названию района, где случилось преступление. Этим людям пришлось провести в тюрьме много лет, прежде чем удалось добиться справедливости.
После безуспешной апелляции один из подсудимых, Чарльз Джонсон, обратился в Центр ложных признаний при Северо-Западном университете, который взялся за дело вместе с юристами из «Кирклэнд и Эллис». В 2009 году судья предписал еще раз проверить отпечатки пальцев на двух похищенных машинах и выброшенных ценниках. По результатам экспертизы отпечатки не совпали ни у одного из осужденных. Кроме того, полиция узнала, что незадолго до преступления некий наркоторговец угрожал убить продавцов машин. Анита Альварез, которая тогда была прокурором округа Кук, освободила Стайлза от судимости, но заявила, что дело надо рассмотреть заново. Тем не менее новый прокурор Ким Фокс решла снять все обвинения. Судья вручил всем четверым свидетельства, которые подтверждали их невиновность. Стайлз к тому времени провел в тюрьме почти 23 года.
Проект «Невиновен»
В феврале 2018 года оправданные подали в суд на департамент полиции Чикаго и тех самых следователей. В иске говорится, что учреждение «долгое время использует физические и психологические приемы при допросах, которые привели к сотням самооговоров в Чикаго». Для города это не новое обвинение. Его называют «столицей ложных признаний». Из 260 самооговоров, которые зарегистрированы с 1989 года, 25% приходятся на округ Кук. Сейчас ничего не изменилось. В 2017 году вынесено 29 постановлений, связанных с ложными признаниями, и 13 относятся к тому же самому округу. Основатель проекта «Невиновен» в Нью-Йорке Питер Нойфельд объясняет эту статистику тем, что в Чикаго много юристов, которые работают с ложными признаниями. Один из них – Стивен Драйзин, профессор права Северо-Западного университета, бывший директор Центра ложных признаний при этом учреждении, сооснователь Центра ложных признаний среди молодежи. Драйзин пришел в эту сферу в 1994 году, когда трудился над апелляцией 11-летнего чернокожего мальчика. Ребенка арестовали за убийство пожилой белой женщины. Тот сознался в преступлении, когда рядом не было ни адвоката, ни родителя. В итоге его осудили, хотя у полиции не было физических улик, а показания «преступника» были полны противоречий. Он стал известен по инициалам А. М., которые скрывали его личность.
Драйзин спросил, почему тот признался. А. М. ответил, что полицейские пообещали отпустить его на день рождения брата, если он выполнит их просьбу. А еще сказали, что бог его простит. Копы соврали ребенку, что нашли отпечатки его пальцев на орудии убийства. «Они его одурачили, и он увидел только один выход – сознаться», – говорит Драйзин. В итоге апелляционный суд отменил приговор. А юрист направился на новую миссию. С тех пор он изучает полицейские допросы, самооговоры и связи между ними.
Зачем полиция заставляла юных подозреваемых признаваться? Опыт и знания Драйзина говорят о том, что все началось в 1990-ые с явления «супер-хищников» (superpredators). Так назвали неблагополучных черных подростков, которых, как считалось, невозможно перевоспитать. Уровень преступности резко вырос, и это вызвало ответную реакцию следователей – не всегда адекватную.
В Чикаго преступность достигла рекордных высот. Крэк спровоцировал войну убийств. Полицейский департамент был буквально в осаде: мало следователей, много убийств, много пострадавших. Я думаю, это создало атмосферу, в которой легче было закрыть дело, чем раскрыть преступление.
Дорогие признания
Чикагская полиция обрела дурную славу во многом благодаря следователю Джону Бурджу, который «прославился» тем, что вместе со своей командой избивал, бил током и запугивал подозреваемых с 1970-х до 1990-х. Город перечислил более $100 млн компенсаций только по тем случаям, к которым был причастен Бурдж. Общий размер выплат перевалил за $500 млн.
Бесконечная череда исков стала причиной вражды рядовых полицейских и адвокатов. В прошлом году представитель Братства полицейских (организации, которая их представляет) разбушевался на заседании городского совета после выплаты в $31 млн другой группе осужденных – «четверке из Энглвуда». Они признались в изнасиловании и убийстве 30-летней Нины Гловер, но были оправданы после экспертизы ДНК. Братство полицейских до сих пор настаивает, что они виновны. Оно обвинило адвокатов в том, что они организовали конвейер на ниве самооговоров и зарабатывают на этом большие деньги, которые приходится платить городской казне. За компенсации надо отчитываться, потому что это деньги налогоплательщиков, подчеркивает бывшая глава управления департамента полиции Чикаго Лори Лайтфут. По ее мнению, в каждом случае нужно отвечать на вопрос, в чем причина – или это конкретный офицер, или тактика, или определенное правило поведения. Анализ поможет департаменту измениться, если это нужно, говорит Лайтфут.
В любой момент времени против департамента полиции рассматривается порядка 400–500 исков. Нельзя просто списывать все на беспринципных адвокатов. Есть проблема, и ее надо решать.
Но всегда ли термин «самооговор» совпадает с действительной невиновностью? Единого мнения нет. Если осужденного оправдали или решили пересмотреть его дело – это еще не значит, что полиция и обвинители готовы признать его непричастность. Об этом заявлял представитель Братства полицейских. Примером может служить дело Габриэля Солаша и Артуро Рейса, которые получили 20 лет за двойное убийство. Но затем следователи и суд решили разобраться в их показаниях. Осужденные утверждали, что отставной следователь Рейнальдо Гевара избивал их до тех пор, пока они не оговорили себя.
Репутация Гевары уже была испорчена. Его обвиняли в избиениях, которые продолжались годами. По делу Солаша и Рейса он сначала отказался против себя свидетельствовать. Прокуроры дали ему иммунитет от преследования в надежде, что он подтвердит версию осужденных. Но, поклявшись говорить только правду, Гевара признался, что не помнит деталей и отрицал, что избивал Солаша и Рейса. Правда, судья постановил, что эти слова не заслуживают доверия, и аннулировал признания осужденных. На сторону Гевары тогда встал первый заместитель прокурора округа Кук Эрик Сассмэн. «У меня, как и у всех, кто работал над этим делом, нет сомнений, что Солаш и Рейс виновны», – отрезал Сассмэн.
У адвокатов есть об этом свое мнение. По словам Нойфельда, прокурорам трудно поверить, что они отправляют в тюрьму невиновных. «Им вообще невероятно сложно признать, что человек непричастен», – делится Нойфельд.
Менять и меняться
С тех пор, как Фокс заняла пост прокурора округа Кук в 2017 году, она решила поменять подразделение по работе с осужденными. По ее словам, оно работало медленно и неэффективно при ее предшественнице Альварес.
Раньше подразделение по работе с осужденными работало плохо. Считалось, что человек не будет признаваться в том, что он не делал. Была потребность в это верить. Иначе прокурорам пришлось бы признать, что наказание получают невиновные.
Сама Фокс дала понять, что будет свободна от предрассудков в рассмотрении заявлений о невиновности.
После того как в интернете разместили инструкции по подаче заявлений, подразделение завалили заявками. Не все случаи были однозначными. По словам Фокс, ее сотрудникам пришлось особенно сложно с одним из дел (кейс Коулмана и Фултона). «Прокуроры в итоге решили, что там не было невиновности. Но смогли бы мы доказать их вину? Ответ был – нет». Допросы вызывали сомнения, улик было недостаточно, и Фокс решила снять обвинения.
Двое подали гражданские иски против города, и недавно судья выдал им свидетельства о невиновности. Фокс отказалась давать комментарии, потому что разбирательства еще продолжались. Адвокат Коулмана Рассел Эйнсворт настаивает, что его клиент невиновен, а детали преступления для признания ему рассказали. «Законопослушного работягу впервые арестовали за изнасилование и убийство – это абсурд! – заявляет Эйнсворт. – Он не скрывался. Он не пустился в бега». Адвокат уверен, что прокурор округа просто не хотела признавать невиновность подзащитного. В то же время Эйнсворт отдает должное работе её подразделения.
Использовать слабости
Кэтлин Зеллнер, юрист из Иллинойса, стала одним из самых известных специалистов в области самооговоров и помогла 19 осужденным получить оправдание. «Каждый из них имел какое-то слабое место, и полицейские это использовали», – делится Зеллнер.
Когда люди заявляют, что никогда бы себя не оговорили, я возражаю, что они просто не были в такой ситуации. Сложно представить, какое там давление. Ты просто теряешь способность ясно мыслить.
Одним из клиентов Зеллнер стал Кевин Фокс, скорбящий, раздираемый чувством вины отец. Он недоглядел за трехлетней дочерью, когда жена была в отъезде. Ребенка похитили, изнасиловали и убили. Тело маленькой Райли, замотанное скотчем, нашли в ручье недалеко от их дома в 2004 году.
Пять месяцев дело не удавалось раскрыть. Следователи допросили Фокса с полиграфом и соврали, что он его не прошел. Затем, вспоминает мужчина, его допрашивали всю ночь, угрожали, что его изнасилуют в тюрьме, сказали, что жена и отец его покинули. Фоксу пообещали, что отпустят домой, если он признается, что непреднамеренно убил Райли. Он согласился. «К тому моменту он был как побитая собака и повторял «ага, ага» в ответ на любой вопрос», – рассказывает Зеллнер.
Фокс провел восемь месяцев в тюрьме, прежде чем его безоговорочно оправдали по результатам теста ДНК и отпустили. Настоящего убийцу нашли и осудили только через шесть лет.
Техника Рейда: за и против
Зеллнер и ее коллеги изучают техники допроса, самая популярная из которых – техника Рейда. Она названа по фамилии специалиста, который разработал ее 70 лет назад. Как описывает компания «Джон И. Рейд и партнеры» (John E. Reid and Associates), сначала проводится нейтральный допрос для выяснения фактов, в ходе которого оценивают поведение человека. Затем надо определить, можно ли как-то подтвердить полученную информацию. По мнению критиков, эта техника позволяет выбить признания из тех, кого уже считают виновными. Она учит тех, кто допрашивает, манипулировать, угрожать и обманывать, а это может привести к самооговору. Компания не с этим не согласна.
С этим спорит Джозеф Бакли, президент «Джона И. Рейда и партнеров».
Проблемы начинаются тогда, когда люди не следуют нашей инструкции, а придумывают собственную. Мы никогда не советовали усиливать чувство отчаяния или безнадежности у подозреваемых. Наоборот, мы учим, что нельзя их запугивать.
Компания отрицает обвинения, что ее техника провоцирует самооговоры. На самом деле их причина – запрещенные методы, указывает фирма. Суды считают недопустимым, когда следователи запугивают некими неизбежными последствиями, обещают снисхождение в обмен на признание, чересчур затягивают допрос, врут подозреваемым, что у них нет их законных прав, или не дают им удовлетворить физиологические потребности.
По словам Бакли, его часто нанимают юристы, которые хотят найти нарушения в методах допроса и аннулировать показания. Как заявляет адвокат Ларода Стайлза в Чикаго, его следователи не соблюдали технику Рейда. Она, в частности, предусматривает особые предосторожности при допросе несовершеннолетних. «16-летний подросток прикован наручниками к стене, без поддержки родителей и вообще взрослых, – говорит адвокат Стайлза. – Им манипулировали. Вообще манипулировать ребенком не особенно сложно».
Заметные улучшения
Движение против неправосудных приговоров прошло долгий путь за два десятилетия, а вместе с ним и осознание того, что большая часть связана с самооговорами. Во многом это объясняется развитием экспертизы ДНК и сдвигом в общественном мышлении. Нойфельд полагает, что до 90-х публика в основном была безразлична к заявлениям о невиновности. Череда оправданий, многие из которых освещала пресса, привлекла внимание к проблеме, особенно там, где речь шла о смертной казни. В итоге 18 штатов и округ Колумбия ввели обязательную видеозапись всех допросов, чтобы застраховаться от ложных признаний. Их примеру добровольно последовали многие другие. «Это заметное улучшение, – утверждает Нойфельд. – Если полиция знает, что её записывают, она ведет себя нормально».
Тело убитой девушки нашли на участке, который принадлежал семье Стива ЭвериНо даже запись не всегда удерживает следователей, которые продолжают выуживать ложные признания, особенно из молодых людей, говорит Драйзин. Именно это случилось с одним из его недавних клиентов.
Драйзин с коллегой представляют интересы Брэндана Дасси, племянника Стива Эвери. Их дело всколыхнуло всю Америку после выхода сериала Netflix «Создавая убийцу». В нем показано, как 16-летний Дасси признается, что вместе с дядей убил 25-летнюю Терезу Холбак в 2005 году в Висконсине. Ее тело нашли на участке, который принадлежал семье Эвери. Обоим в итоге вынесли обвинительные приговоры. Но Драйзин считает, что допрос полон ошибок, насквозь лжив и все это есть на пленке. После того как все другие возможности оспаривания были исчерпаны, адвокат обратился в Верховный суд США, но 25 июня 2018 года он отклонил жалобу без рассмотрения и никак это не объяснил.
А 38-летний Ларод Стайлз, вышедший на свободу, до сих пор пытается приспособиться к новой жизни. Он получает диплом об окончании старших классов, ходит на курсы автомехаников и воссоединяется с семьей. «Ощущения до сих пор сюрреалистичные, – делится он. – Я теперь все делаю медленно. Каждый день – это блаженство».
Перевод с сокращениями. Источник: «The Chicago police legacy of extracting false confessions is costing the city millions».
