Пути адвоката неисповедимы
Правительство ежегодно анонсирует сокращения давления на бизнес, либерализацию уголовного законодательства в экономических преступлениях и обеспечение доступа к правосудию. Но адвокаты констатируют: картинка не такая радужная, как ее рисуют. Дмитрий Горбунов, партнёр, глава уголовно-правовой практики юридической фирмы , отмечает, что если в регионах права адвокатов соблюдаются чуть лучше, то в центральных регионах, особенно в Москве, ситуация ухудшается: следствие нередко игнорирует адвокатов, а подозреваемым навязывают определенных защитников.
Тимур Хутов, партнер уголовной практики адвокатского бюро вспомнил смягчающие изменения, которые произошли за прошлый год. Они касаются запрета на заключение под стражу за экономические преступления, но этот запрет обходят; следователь указывает: преступление было совершено вне предпринимательской деятельности. Также Хутов отметил, что в Москве и Санкт-Петербурге остается негласная «порочная практика» получения разрешения следователя на допуск в СИЗО, регионы такая проблема не затрагивает. При этом «выяснять отношения» с неправомерным требованием адвокатам и их подзащитным невыгодно: это займет много времени, а в СИЗО без защитника бизнесмена могут склонить к признательным показаниям, за решеткой на него проще влиять. Александр Хуруджи, общественный уполномоченный по защите прав предпринимателей, находящихся под стражей, напомнил об институте бизнес-омбудсмена, о котором предприниматели вспоминают редко, а также о необходимости придавать дело значительной огласке в медиа и на других площадках. Сам Хуруджи больше года провел в СИЗО по обвинению в мошенничестве, он был выпущен под залог, а позже оправдан.
Кирилл Бельский, старший партнер адвокатского бюро , заявил, что «дело Сугробова» открыло ящик Пандоры по ст. 210 УК (организация преступного сообщества).
Недобросовестные следователи нередко используют квалификацию по 210 ст. как метод шантажа, чтобы дольше держать подозреваемых в СИЗО и чтобы повысить категорию тяжести содеянного.
Хутов также называет ст. 210 УК «бичом российской экономики» и «эффективным средством шантажа», так как вменение этой статьи позволяет поместить бизнесмена в СИЗО, даже если остальной состав этого сделать не дает. Признаками преступного сообщества может обладать любая структура, в том числе и сама коммерческая организация. «Недобросовестный следователь создает себе комфортные условия работы: когда человек сидит в СИЗО, на него проще воздействовать».
В следующей секции выступил Алексей Степанов, старший инспектор отдела процессуального контроля за расследованием налоговых преступлений Управления процессуального контроля за расследованием отдельных видов преступлений СКР. Степанов обратил внимание, что адвокаты могут подать в это ведомство жалобы на процессуальные нарушения со стороны следователей, но попросил заявителей быть точнее, чтобы избежать бюрократии. «Нужно понимать, что у нас колоссальные объемы. Чем лаконичнее вы пишите – тем лучше, а документы всегда можно приложить. Мы очень много жалоб ставим на контроль, запрашиваем дела, но мы не можем изучить все дела в России», – прокомментировал он.
Презумпция виновности налогоплательщика
Вторая секция конференции посвящена самому «популярному» экономическому преступлению – налоговому. Елена Вяткина, адвокат национальной юридической службы , обратила внимание, что самые «частые» налоговые составы – это ст. 198 (уклонение физического лица от уплаты налогов) и ст. 199 УК (уклонение от уплаты налогов организацией), остальные встречаются редко. «Жизнь складывается так, что иногда компании или люди не имеют возможности налоги оплатить. И тогда речь идет о привлечении к ответственности, в том числе субсидиарной. Я советую: платите за «субсидиарку» из своей зарплаты сколько возможно. Это, а также ваша характеристика и дети/супруги у вас на иждивении повлияют на наказание», – выступила Вяткина. Также она привела результативность выездных налоговых проверок. В 2017 году их число сократилось, но увеличился процент выявленных нарушений – в 19 388 проверках в 2017 году нарушения выявили в 19 131.
Дарья Шульгина, партнер , рассказала, когда налоговые преступления могут переквалифицировать в мошенничество. «Подача заявления о возмещении НДС из бюджета, если налоговый орган отказал, может быть расценена как покушение на мошенничество (ст. 159 УК). При этом основания, по которым налоговая отказала в возмещении, не важны», – комментирует она. В конце выступления Шульгина дала рекомендации бизнесу.
Необходимо вести максимально качественную проверку контрагентов – а если есть сомнения в отношении контрагента, то не включать его в декларацию. Также стоит рассматривать вопрос подачи уточненной декларации на основании письма налогового органа о наличии разрывов, если такая необходимость возникнет.
Сергей Таут, адвокат , назвал тренды налогового администрирования. Таут констатирует криминализацию налоговых споров, а также использование налоговых составов Уголовного кодекса как «ультимативного средства давления на налогоплательщика». При этом решения налоговой, правоохранительных органов и судов ориентированы на пополнение бюджета и защиту государственных интересов. «Сейчас фактически ситуация следующая: существует презумпция виновности налогоплательщика». Таут посоветовал добровольно погашать налоговые претензии и не пытаться «договариваться» с правоохранительными органами, «добавляя» этим самым себе еще один состав.
Я вынужден огорчить тех, кто имеет иллюзии относительно гуманизации законодательства. Фискальная сфера продолжит криминализироваться. Налоговых проверок стало меньше, но они стали «злее». При этом уменьшается число побед налогоплательщиков, а совет «боритесь до конца» в судах с налоговой нужно критически оценивать в каждом конкретном случае.
В конце секции Максим Кошкин, руководитель практики уголовно-правовой защиты бизнеса юридической компании , обратил внимание, что сейчас законодатель предполагает возможность привлечения в качестве гражданского ответчика не только с компании, но и с физического лица. Для этого необходимо установить все элементы гражданского правонарушения, в том числе причинную связь между противоправным поведением и наступлением вреда, а также наличие вины причинителя вреда. Далее нужно подтвердить, что налоговую обязанность не может исполнить организация, и после этого определить размер вреда, причинённого физлицом.
Как подкладывать соломку
Владимир Алешин, руководитель уголовно-правовой практики , открывая секцию об организации экономической безопасности в компании, отметил, что многие руководители заблуждаются, что выигрыш дела в арбитраже дает какие-то гарантии. «Победа в арбитражном деле против налоговой не гарантирует руководителю, что в отношении него не будет возбуждено уголовное дело», – прокомментировал Алешин. Он привел пример, когда арбитражный суд решил, что налоговая претензия была оформлена с нарушениями, встав на сторону компании. Но по существу претензии он дело не рассматривал. Руководитель думал, что такой документ может его защитить, но в итоге его привлекли к уголовной ответственности.
Артем Каракасиян, руководитель уголовной практики , на конференции рассказал о бизнес-разведке, как она может помочь избежать уголовных дел. «Бизнес-разведка – это сбор и анализ информации. Данные о ваших контрагентах могут минимизировать налоговые риски, предотвратить противоправные действия, сбор другой информации может стать доказательством для судов и правоохранительных органов, а также помочь с розыском активов», – отметил Каракасиян. Но он предупредил, что у бизнес-разведки есть злой брат-близнец, который называется промышленным шпионажем. «Мы живем в удивительную эпоху – информационную. И информации так много, что она обрушивается на вас лавиной. В нынешних условиях промышленный шпионаж теряет свою привлекательность. Теперь есть методы получить те же данные, но законными действиями», – заявил он.
Алексей Гуров, к. ю. н., адвокат из АБ «Павел Хлюстов и партнеры», рассказал об аресте имущества и сопряженных с этим рисках. По его мнению, арест имущества как обеспечительная мера находится сейчас в процессе формирования. «В подавляющем большинстве случаев арест используют как меру принуждения», – считает он. Основные риски этой меры заключаются в том, что арест могут наложить на имущество лица, которое не является ни подозреваемым, ни обвиняемым, ни даже ответчиком по гражданскому иску. Это происходит, когда следствие считает, что такое имущество имеет другого фактического собственника или имущество имеет преступное происхождение. Самым ярким примером приводится дело Захарченко, когда было арестовано имущество знакомых обвиняемого.
Владимир Китсинг, адвокат Московской коллегии адвокатов , в конце секции дал рекомендации, как подготовиться к полицейской проверке.
Мы сталкиваемся с тем, что оперативники не готовы бороться с информационным барьером. Мы вывели «правило фисташки». Вы когда-нибудь начинали есть фисташки с закрытых? Нет. Вот и правоохранители тоже не будет «ковырять» компанию, которая выстроила защиту. Будьте крепкой фисташкой.
Китсинг отмечает, что в 90% случаев полицейские запросы документов к компании незаконные и не имеют оснований. В таком случае отвечать на них и предоставлять все документы не нужно. Важным при подготовке к проверке он называет обучение сотрудников: «Проведите семинар, расскажите, что сотрудник имеет право не открывать столы, не отвечать на вопросы полицейских, а все происходящее может фиксировать на камеру», – рассказывает Китсинг. Важно установить режим коммерческой тайны, а также организовать бизнес-процессы в компании таким образом, чтобы в офисе не хранилась любая сомнительная документация, которая может быть изъята при проверке. Также он предлагает хранить всю информацию в облаке, чтобы исключить риск парализации работы компании.
В конце вечера гостей ждало открытое интервью с Бальтасаром Гарсоном, известным бывшим испанским судьей. Гарсон был судьей-дознавателем Национальной судебной коллегии Испании. В числе самых громких дел, которые он рассматривал, были дела чилийского лидера Аугусто Пиночета и российского бизнесмена Владимира Гусинского. Подробное интервью будет опубликовано на портале «Право.ru».