Остались другие активы
С июня по октябрь 2016-го Елена Хайкис заключила семь однотипных договоров дарения. По ним она передала своей матери машину, земельный участок в Томской области, несколько нежилых помещений (целиком или в долях) и трехкомнатную квартиру в Томске. Через три года АС Томской области признал Хайкис банкротом (дело № А67-1997/2019). Финуправляющий Римма Губкина начала анализировать сделки должника, и ей показались сомнительными договоры дарения. Она решила их оспорить, настаивая, что сделки причинили вред кредиторам. В итоге Губкиной удалось добиться признания недействительными шести договоров. Три инстанции решили, что все подаренное имущество надо вернуть в конкурсную массу.
Но в разбирательстве о продаже квартиры все пошло иначе. Там Хайкис, как и в других спорах, возражала, что у нее есть и другие активы, которых хватит для расчета с кредиторами: это мажоритарные доли в обществах «Счастье есть», «Радуга чудес» и «Розница Маркет». Группа лиц занималась розничной продажей продуктов. В подтверждение своих слов Хайкис представила отчет оценщика долей.
Но первая инстанция с ней не согласилась. Она решила, что в отчете содержатся недостоверные цифры. Суд проанализировал состояние подконтрольных должнику фирм и выяснил, что с 2015 года у компаний имеются финансовые трудности. На момент совершения сделки общества «держались на плаву» за счет кредитов, а потом обанкротились. Первая инстанция решила, что Хайкис не могла не знать об этом. Более того, в октябре 2016 года (когда безвозмездно передавала квартиру) она была поручителем по договору кредитной линии для фирмы «Счастье есть» на 29 млн руб. Эти деньги фирма выплатила, взяв еще один кредит в Сбербанке. Но рассчитаться со всеми долгами не вышло, а банк включился в реестр Хайкис. Из этого суд сделал вывод, что обязательства перед кредитором у банкрота были еще в 2016-м. В итоге первая инстанция признала сделку недействительной и обязала мать банкрота вернуть «трешку» в конкурсную массу. Апелляция с этим согласилась, а кассация заняла противоположную позицию.
АС Западно-Сибирского округа убедил представленный отчет оценщика. Суд указал, что нижестоящие инстанции пришли к неправильному выводу о недостаточности имущества. Кассация не согласилась и с версией о перекредитовании, а значит, в момент сделки обязательственных отношений с банком не было. Так решил суд и отклонил заявление финуправляющего.
Семь «подарков»
Тогда Сбербанк пожаловался в Верховный суд. Он настаивает, что выводы суда округа противоречат фактическим обстоятельствам дела и у Хайкис был прямой умысел навредить кредиторам. Это доводы заинтересовали Ивана Разумова, который передал жалобу вместе с делом на рассмотрение СКЭС и председательствовал на заседании в ВС 21 октября.
В процессе представитель Сбербанка Надежда Сураляпкина выразила несогласие с позицией кассации, которая «исходя из тех же доказательств пришла к диаметрально противоположным выводам». Юрист подчеркнула, что должница совершила не одну сделку. За четыре месяца (с 23 июня по 26 октября 2016-го) она заключила семь однотипных договоров в пользу заинтересованных лиц. «Она «вывела» фактически все, что было ликвидным», — указала Сураляпкина. Причем остальные шесть договоров суды трех инстанций уже признали недействительными. Представителя удивило то, что по идентичным сделкам суд округа пришел к одним выводам, а относительно дарения квартиры занял другую позицию.
Как напомнила Сураляпкина, сам ВС неоднократно говорил, что стремление одарить родственника не должно иметь приоритет над удовлетворением требований кредиторов. «Поведение должника направлено на так называемое «комфортное банкротство». Отчуждение жилых помещений и какого-то недвижимого имущества свидетельствует о злоупотреблении правом», — заключила юрист.
Разные обязательства
«Мы согласны со всеми доводами, которые сейчас огласил Сбербанк и написал в своей жалобе. И мне известна позиция ВС о дарении должниками своего имущества», — начала Анастасия Белянко, которая представляла интересы Хайкис. В случаях об оспаривании сделок должника, по ее словам, важно опередить, были ли на момент сделки кредиторы, которым можно было навредить.
Юрист подтвердила, что все семь сделок совершены в 2016 году. Тогда у группы лиц была открыта кредитная линия. Но основной заемщик ее закрыл в конце 2016 года. То есть обязательства прекратились. В 2017-м группа компаний открыла новую линую и тоже закрыла ее в конце года, а в 2018 еще раз. По последнему займу компании исполняли обязательства до декабря. Потом бизнес не справился с конкуренцией на рынке, и начались финансовые трудности.
Фирмы не могли перекредитовываться (как указали первая инстанция и апелляция), уверяла Белянко. Группе лиц открывали именно кредитные линии на год. То есть компании сначала гасили обязательства по предыдущей линии, и только потом им открывали новую. К тому же если бы Сбербанк понимал, что кредитор не отвечает по обязательствам 2016 года, то он бы не предоставлял ему новые кредиты.
Белянко настаивала, что в их случае обязательства перед кредитором не сохранились. Обязательства, не исполненные перед Сбербанком, возникли именно в 2018-м. «Я считаю, что Сбербанк воспользовался ситуацией, потому он всегда кредитовал общества», — сказала Белянко.
Личные причины для вывода активов
После этого слово взяла сама Хайкис. «Я человек, и моя жизнь такая, какая она есть», — начала должница. Она рассказала, что изначально бизнесом владел ее супруг, но он стал жертвой жестокой расправы. По заказу злоумышленники нанесли ему серьезные увечья, после чего он скончался в 2013 году (организатора и исполнителя осудили. — Прим. ред.). После этого группу компаний возглавила его вдова. А на выплаченную страховку (20 млн руб.) купила различное имущество.
— Так как не «посадили» заказчика, я понимала, что так могут поступить и со мной. Ведь бизнес развивался дальше. И я приняла для себя единственно правильное на тот момент решение — сохранить наследство моего сына, — объяснила Хайкис.
Чтобы «спасти» активы, она подарила их своей матери. По соглашению она должна была потом передать их сыну Хайкис. Та убеждала «тройку», что это была единственная цель вывода активов, она не планировала причинить вред кредиторам. Должница признала, что совершила ошибки как управленец и довела общества до банкротства.
— Меня нужно судить как руководителя, но не забирать наследство моего сына, который своего отца даже не помнит. Это все, что от него осталось... А если хотите, забирайте, но тогда верните мужа, — эмоционально заключила Хайкис.
Вопросов после этого у коллегии не возникло, и она удалилась в совещательную комнату. Выйдя из нее, Разумов озвучил решение «тройки»: постановление кассации отменить и оставить в силе акты первой инстанции и апелляции. Матери банкрота придется вернуть «подарок» в конкурсную массу.