Лидер среди запросов, которые невозможно было представить год назад, — мобилизационный консалтинг. Никита Филиппов, заведующий , рассказывает, что самое необычное поручение их команде в 2022-м поступило от кандидата наук. Тот интересовался, можно ли ему срочно поступить в техникум. Он имел два высших образования и кандидатскую степень, но очень опасался призыва и хотел получить право на отсрочку, как обучающееся лицо, говорит Филиппов.
Юристы уточнили, что доверитель может получить среднее профессиональное образование, и тот отправился поступать в ПТУ самостоятельно. При этом у мужчины было трое детей, но тогда ему не полагалась отсрочка: приказ Генштаба, по которому имеющим трех несовершеннолетних детей стали давать отсрочку от призыва, вышел позже. «Зато теперь этот человек наконец получил профессию, которая позволит ему всегда заработать на хлеб. Икра с маслом у него уже есть, но ее же надо на что-то намазывать?» — делится Филиппов.
Еще про один мобилизационный кейс рассказал управляющий партнер Андрей Корельский. Команде бюро только за октябрь 2022 года удалось защитить от незаконной мобилизации порядка 400 сотрудников одного крупного банка. Часть из них даже получилось вернуть домой из зон боевых действий через суды и военных прокуроров, говорит юрист.
По обсуждаемой теме много работал и Василий Хохлов, старший юрист К ним один из клиентов (крупная компания) обратился за помощью, пожаловавшись на 250 случаев нарушений прав сотрудников из-за незаконного задержания и отправки в военкоматы. У людей изымали паспорта, их объявляли в розыск без достаточных правовых оснований. «Каждый кейс не имел очевидного правового решения и требовал отдельного подхода, чтобы подготовить позицию в очень сжатые сроки», — подчеркнул юрист.
Причем новые мобилизационные кейсы все еще поступают. Владимир Китсинг, управляющий партнер , поделился, что сейчас в работе бюро есть дело, где юристы оспаривают призыв на фронт отца троих детей, которым нет 16 лет. Мобилизованный — биологический папа одного из трех несовершеннолетних, остальные — родные дети супруги от предыдущего брака. Проблема в том, что неродных детей не усыновляли, объясняет Китсинг. Чтобы подтвердить, что дети на иждивении, необходимо обращаться в суд с заявлением в порядке особого производства. «Сейчас мы с доверителем как раз на этом этапе», — делится юрист.
Отдельную нишу среди запросов к юристам, которые еще год назад было сложно представить, занимает сфера интеллектуальной собственности. Руслан Гафуров, руководитель практики разрешения споров , рассказывает, что наиболее интересными и необычными кейсами для их команды стали запросы о взаимодействии с иностранными вендорами программного обеспечения (ПО).
Отечественные дистрибьюторы закупали экземпляры ПО у иностранных правообладателей, чтобы потом перепродавать их в России, например, крупным банкам, объясняет эксперт. После февраля 2022 года иностранные вендоры стали отключать в одностороннем порядке доступ к их ПО. Из-за этого не получалось пользоваться этими программами, хотя лицензии предоплатили на годы вперед. Гафуров говорит, что они начали предъявлять претензии о расторжении договоров и возврате денег к дистрибьютору, а не к правообладателю, так как до последнего стало «не дотянуться». При этом у дистрибьюторов денег тоже не оказалось, так как большую их часть за продажу программ они уже перечислили правообладателю, разъясняет юрист.
Чтобы решить подобные кейсы, надо обращаться к смыслу соглашения между дистрибьютором и вендором. Если первому дали право лишь на продвижение ПО и его продажу, то сделка между дистрибьютором и конечным пользователем — договор поставки, а не лицензия. Тогда лицензионный контракт заключают между конечным пользователем и правообладателем напрямую, и поэтому лицензионные претензии к дистрибьютору неприменимы, говорит юрист. «Если же последнему разрешили использовать программу по назначению и заключать сублицензионные договоры, тогда отбиться от требований конечных пользователей очень сложно», — уточняет Гафуров.
Если проблемы с программами потрясли российский бизнес, то в сфере товарных знаков отечественные предприниматели оказались более предприимчивыми и попробовали обернуть ситуацию в свою пользу. Светлана Лашук, директор по развитию бизнеса , рассказывает, что их фирма столкнулась с настойчивым желанием клиентов зарегистрировать товарные знаки уходящих из России брендов.
Лашук делится кейсом, когда один из предпринимателей, как только услышал новость об уходе бренда Coca-Cola из России, серьезно рассматривал возможность зарегистрировать этот товарный знак. С таким запросом он и обратился к патентным поверенным их фирмы, отмечает эксперт. Лашук поясняет: их юристы разъяснили и этому, и другим бизнесменам, что нельзя рассчитывать на регистрацию этих обозначений по двум причинам:
- формально и фактически иностранные компании продолжают работать в РФ;
- если не аннулировать знаки этих компаний, Роспатент не зарегистрирует их на других.
Как отметили в докладе Центра стратегических разработок, по состоянию на сентябрь 2022-го 15% крупнейших иностранных компаний заявили об уходе из России с передачей локального подразделения другому лицу. Так, одним из ярких трендов этого года стали судебные споры из-за закрытия иностранного бизнеса, утверждает Евгений Орешин, партнер практики разрешения споров Многие из дел связаны с дискуссиями об исключительной компетенции российских судов, акцентирует юрист.
Орешин делится случаем, когда в первой инстанции им удалось доказать, что у российского суда нет исключительной компетенции. Эксперт объяснил, что между иностранными компаниями — истцом и ответчиком — был договор, связанный с размещением денежных средств. В сделке стороны прописали подсудность — пророгационное соглашение (государственный суд иностранного государства). Между контрагентами возник спор, и истец, вопреки условию о разрешении споров, решил обратиться в российский суд со ссылкой на его исключительную компетенцию. По мнению истца, спор связан с санкциями недружественных государств в отношении российского гражданина, который был одним из бенефициаров истца.
В этом деле команда юрфирмы представляла интересы ответчика. Они смогли доказать, что у российского суда нет исключительной компетенции, поскольку санкции ввели в отношении бенефициара истца, а не самой компании. Суд прекратил рассматривать спор уже на втором заседании, рассказывает Орешин. По мнению суда, то, что санкции использовали в отношении одного из бенефициаров истца, не основание для исключительной компетенции.
Получается, что аргументы об отсутствии исключительной компетенции у российского суда могут обеспечить моментальную победу для ответчика, а спор на несколько десятков миллионов евро может закончиться на этой стадии.
Из-за санкций и ограничений стало сложнее участвовать в судебных процессах за границей: многие иностранные юристы отказываются работать с россиянами. О том, как сейчас судиться за рубежом, мы писали в материале «Теплые» контакты и усиленный комплаенс: как россиянам судиться за рубежом». Артур Зурабян, руководитель практики международного арбитража и разрешения споров , говорит, что самый запомнившийся ему запрос — найти юристов в США, которые представят интересы в арбитраже American Arbitration Association (ААА) по праву Калифорнии.
Хотя клиент очень отдаленно связан с Россией и не подпал ни под какие санкции, восемь из пятнадцати обращений Зурабяна в зарубежные фирмы, включая рекомендованные коллегами, остались без ответа. Еще пять респондентов отказали без объяснения причин, а оставшиеся две согласились сотрудничать, выставив коммерческое предложение выше рынка в три-четыре раза. «В итоге проект по арбитражу ААА достался нам», — говорит руководитель практики международного арбитража и разрешения споров Art De Lex.
По сравнению с прошлым годом выросло количество обращений, когда исполнителей по контрактам в сфере госзакупок пытаются привлечь к уголовной ответственности, рассказывает Китсинг. Особенно часто в 2022-м команда бюро получала запросы от производителей и поставщиков медицинских изделий. «Обычно истории до боли похожи друг на друга: упрекают в завышении стоимости и (или), подозревают в поставке продукции, которая одновременно не соответствует техзаданию к контракту и регистрационному удостоверению, обвиняют во взятках главному врачу или заведующему медучреждения за обеспечение победы в конкурсных процедурах», — констатирует Китсинг.
Адвокат отмечает, что один из самых необычных запросов к ним поступил как раз от поставщика медизделий, активно участвующего в госзакупках. Руководство организации осознало негативную ситуацию в отрасли из-за повышенного интереса правоохранителей к исполнителям госконтрактов и решило заняться профилактикой уголовных рисков, объясняет Китсинг.
По просьбе учредителей команда бюро собрала сriminal defense file — пакет доказательств, подтверждающий законность управленческих решений и сделок по заключенным за последние несколько лет госконтрактам. Китсинг подчеркивает, что главное конкурентное отличие этой услуги от аналогичных предложений в том, что работа не заканчивается обычным аудитом рисков. По рекомендации юристов в компании провели обучение сотрудников и многочисленных дилеров. Такая работа нужна, поскольку мало кто знает, что делать, когда вызывают на допрос или приходят в офис с обыском, как грамотно и без уголовных последствий общаться с представителем госзаказчика. Топ-менеджмент согласился с таким предложением, но попросил сделать упор на получение практических навыков, обратил внимание юрист.
Команда бюро предложила отработать сначала теорию, а затем практику. «Мы инсценировали реальные следственные действия. Чтобы максимально погрузить участников в атмосферу обыска и допроса, пригласили актеров, которые изображали ОМОН, взяли в аренду костюмы», — рассказывает Китсинг. Сотрудники бюро с опытом работы в правоохранительных органах играли роли следователей. Из зала вызывали нескольких добровольцев, разыгрывали ситуацию, а потом вместе с остальными участниками разбирали допущенные ошибки. «Вот такой перформанс», — объясняет Китсинг.
Уверен, что теперь сотрудники и дилеры доверителя точно запомнят, как правильно пользоваться ст. 51 Конституции РФ, не будут отвечать на вопросы правоохранителей при обыске и будут общаться в мессенджерах по защищенным каналам связи.
Еще одной ободряющей историей из практики делится Алексей Касаткин, старший партнер, адвокат Адвокат с 2015 года защищает подполковника полиции. По мнению юриста, его доверителя необоснованно привлекли к уголовной ответственности. «За более чем семь лет чего мы только не пережили. «Пробежались» практически по всем мерам пресечения. Посетили несколько СИЗО и исправительных колоний строгого режима», — вспоминает Касаткин. В конце июня 2022-го Московский городской суд по жалобе стороны защиты уже второй раз отменил приговор в отношении офицера, а дело ушло на новое рассмотрение. Причем один из «соучастников» к этому времени провел в изоляторе и исправительных колониях семь лет, второй — три. «Приятное чудо, вселяющее надежду и веру», — делает вывод Касаткин.
Мобилизация повлияла и на банкротную сферу. О чем на примере конкретного случая рассказала Александра Улезко, руководитель группы по банкротству АБ Для одного клиента, занимающегося международными перевозками, они готовили заключение о банкротных рисках.
В результате проработали план по выходу из кризиса: доверитель собирался перейти на внутренний рынок перевозок. «И вроде все более или менее складывалось, но события сентября показали клиенту, что он вообще не хочет больше вести бизнес. В итоге — банкротство. История продолжается, но уже в процедуре. Это грустно», — делится Улезко.
Юрист объясняет: клиент понял, что не хочет развивать этот бизнес в условиях непредсказуемости и решил сосредоточиться на других проектах. Та его компания и так была в сложной финансовой ситуации. «При этом ликвидировать с долгами или просто бросать фирму я никогда не советую», — говорит Улезко. Долгов было больше, чем активов, а платить из своего кармана доверитель не хотел. Поэтому единственный путь в такой ситуации — банкротство, рассказывает эксперт.
Из-за санкций и постоянно меняющегося законодательства вырос спрос на комплаенс сделок и вопросы релокации. Юлия Остапенко, старший юрист , отмечает, что раньше проверка сделок на предмет валютных правил не вызывала большого интереса. 2022 год внес свои корректировки: некоторые клиенты «открыли» для себя необходимость проверять сделки в этом аспекте, делится эксперт.
В качестве примера Остапенко приводит случай, когда к ним обратился клиент, чтобы структурировать сделку и проанализировать ее с учетом новых валютных ограничений. Когда юристы рассматривали предполагаемую структуру, то указали клиенту на валютную операцию, которая запрещена уже на протяжении долгих лет, а не в силу новых правил. Он очень удивился, поскольку ранее все сделки совершали по такому алгоритму и никто не думал проверять его, делится эксперт.
Еще Остапенко отмечает, что в ситуации неопределенности многие клиенты, привыкшие к бизнес-рискам, оказались не готовы решать частные вопросы и даже бытовые проблемы. Речь идет про сохранение семейного капитала, релокацию родных и обеспечение безопасности близких. Бывают очень забавные случаи. Так, в рамках работы фэмили-офиса юристы Tomashevskaya&Partners подобрали для релокации семьи клиента виллу и оформили договор аренды. После того как россияне прибыли на место, юристы получили от них необычный запрос: каждую ночь на участок у дома приходит дикий кабан из леса и крушит сад — роет ямы и портит газоны. Садовник в ответ разводил руками.
В итоге юристы уточнили у собственника недвижимости, как можно решить вопрос, при этом не нарушая законодательство. Арендодатель заверил, что лесные кабаны не опасны, не нападают на людей и убегают, услышав человека. В результате арендодатель согласился компенсировать ущерб, нанесенный саду, и на время пребывания гостей попросил садовника отгонять диких животных.
Александр Ермоленко, старший партнер , говорит, что ему в 2022 году запомнился массовый спрос «доверенностей на все». Еще весной, когда многие спешно уезжали из РФ, стал популярным запрос подготовить доверенности, охватывающие любые действия со всем имуществом и во всех госорганах, рассказывает эксперт. «Только на первый взгляд это просто. В реальности потребовало усилий нотариусов и юристов-консультантов, да и самих клиентов. Выглядело это абсурдно, хотя и необходимо», — резюмирует Ермоленко.