Конференцию открыл партнер Singularity Legal Пратик Багария, акцентировав внимание на росте значимости Международного финансового центра в Дубае (DIFC) в качестве юрисдикции для арбитражных разбирательств и исполнения решений. Он отметил, что реформы в Международном арбитражном центре в Дубае (DIAC) позволили улучшить арбитражную инфраструктуру и обеспечить большую прозрачность процессов. Также Багария подчеркнул, что благодаря нейтральной позиции ОАЭ в отношении санкций против России, DIFC становится все более привлекательным и для тех, кто ищет альтернативные юрисдикции.
Подробнее о трансформации DIAC за последние два года рассказал его президент Доктор Майкл Прайлес. Он отметил, что при его вступлении в должность, суд находился в сложной ситуации: институт все еще был частью Торговой палаты Дубая, что создавало определенные трудности в управлении. Но за короткий срок они решили вопросы с организацией, внедрили новые правила и повышенные стандарты арбитража.
Прайлес провел параллели между текущей ситуацией в Дубае и Сингапуром 25 лет назад, когда он участвовал в развитии арбитражной системы в Азии. По его мнению, Дубай сейчас повторяет этот путь и обладает огромным потенциалом для привлечения международных споров. Он также отметил, что DIAC активно работает над расширением своего влияния на международной арене и готовится к продвижению своих услуг среди компаний из стран Азии, Европы и Северной Америки.
О правовых механизмах, которые применяют российские суды в условиях санкций, говорил партнер Станислав Петров. Он отметил, что ключевую роль в разрешении подобных споров играет закон Лугового (ст. 248.1 и 248.2 АПК), который наделяет российские суды исключительной компетенцией в спорах, если одна из сторон находится под санкциями, а дело рассматривается в иностранной юрисдикции, поддерживающей санкции против России.
Петров подчеркнул важность ст. 248.2, которая позволяет российским компаниям требовать запрета на рассмотрение их дел в иностранных судах. Среди успешных примеров применения механизма Петров упомянул споры «Русхимальянс» в Гонконге (дело № А56-13299/2024) и JP Morgan Chase против ВТБ в Нью-Йорке (дело № А56-39808/2024). По его словам, с момента введения этой нормы в 2020 году российские суды рассмотрели более 480 дел и в 80% случаев решения были приняты в пользу российских истцов.
При этом спикер отметил, что международное признание таких решений сталкивается с трудностями, поскольку иностранные суды часто рассматривают их как нарушение международного права. В качестве примера он привел дело "БТА Банк" против Пузыря, где возникли проблемы с признанием решений российских судов за рубежом. Эксперт также обратил внимание на практику банкротства иностранных компаний в России, которая началась с дела Westwalk Projects Ltd. (дело № А40-248405/2022). В феврале Верховный суд утвердил порядок, позволяющий инициировать процедуры банкротства иностранных должников. Подводя итог, Петров отметил, что российское законодательство активно развивается в ответ на санкционные вызовы, однако такие меры как антирисковые запреты связаны с рисками отказа в признании решений за рубежом. Поэтому он рекомендовал компаниям рассматривать альтернативные стратегии, такие как процедуры банкротства и деликтные иски, чтобы минимизировать правовые риски и защитить свои интересы.
Следующим выступил барристер и арбитр из Serle Court Руперт Рид, который рассказал о правоприменении в судах DIFC. Особое внимание он уделил использованию временных обеспечительных мер, в том числе заморозке активов. По его словам, у Международного финансового центра Дубая довольно широкие полномочиями по предоставлению временных мер в поддержку как внутренних, так и международных арбитражных разбирательств. В частности, Рид упомянул, в каких случаях устанавливается юрисдикция DIFC:
- по соглашению сторон — если стороны согласовали юрисдикцию DIFC в своих договорах. Это актуально для международных финансовых учреждений, которые могут быть зарегистрированы или признаны регулятором DIFC, DFSA;
- договорная и деликтная юрисдикция — когда договор заключается или исполняется (частично или полностью) в DIFC. Это может касаться сделок, заключенных с участием сторон, имеющих связь с DIFC;
- производная юрисдикция — если дело связано с применением законов или нормативных актов DIFC, например, закона об арбитраже.
Далее Рид остановился на практике предоставления обеспечительных мер судом DIFC. Он упомянул дело, где суд установил место разбирательства против банков, признанных регулятором DIFC, но фактически не зарегистрированных и не лицензированных в этой юрисдикции. По мнению Рида, этот случай показательный, поскольку суд был готов расширить юрисдикцию, чтобы предоставить обеспечительные меры, даже если связь с DIFC была минимальной.
Барристер из 3 Verulam Buildings Том Монтегью-Смит в своем выступлении уделил внимание получению и исполнению временных обеспечительных мер в DIFC. Он подчеркнул, что в последние годы суды Дубайского финансового центра стали более гибкими и готовы предоставлять такие меры даже в поддержку иностранных судебных процессов, в отличии от LCIA в Лондоне. Например, раньше суды DIFC могли выносить обеспечительные меры, даже когда арбитражное разбирательство происходило за пределами этой экономической зоны. Это позволило судам в деле Jones v Jones (CFI 043/2022) вынести приказ о заморозке активов в поддержку судебных процессов, проходящих в оншорных судах Дубая (суды находящиеся в специальных экономических зонах). Но в деле Sandra Holdings v. Al Saleh (CA 003/2023) апелляция сузила понятие юрисдикции, ограничив возможности вынесения таких мер. Монтегью-Смит отметил, что сейчас DIFC рассматривается вопрос: может ли суд выдавать обеспечительные меры для защиты будущих судебных и арбитражных решений, если арбитраж проходит за пределами его юрисдикции.
Монтегью-Смит также обсудил недавние изменения в законодательстве ОАЭ и DIFC, которые усилили позиции этой юрисдикции на международной арене. По его словам, изменения в составе судейского корпуса и акцент на независимость центра помогает создать более благоприятные условия для иностранных сторон, ищущих правовую защиту в Дубае. Спикер также отметил, что судебная практика в судах DIFC продолжает развиваться и адаптироваться , а вопрос исполнения обеспечительных мер из иностранных судов, остается открытым для дальнейших дискуссий.
В заключении участники обсудили посвятили вопросам будущего международного арбитража в DIFC в условиях растущего санкционного давления и глобальных изменений в юридическом ландшафте. Они сошлись во мнении, что DIFC и DIAC продолжают развиваться как ключевые центры для разрешения споров, в том числе для дел, связанных с российскими компаниями. В частности, интерес вызвал вопрос о возможном признании и исполнения решений российских судов в DIFC, несмотря на ст. 248.1 АПК. Эксперты отметили, что суды DIFC, скорее всего, будут внимательно анализировать каждое дело на соответствие публичному порядку и возможных конфликтов с международными нормами.
