Верховный суд разъяснил большинство спорных вопросов в крайне востребованной сфере, говорит Александр Попелюк, партнер, руководитель практики разрешения споров Эксперт отметил и существенный объем обзора: на 82 страницах ВС дал разъяснения по 65 пунктам. В большинстве из них он отражал и поддерживал позиции нижестоящих судов, а не свои. Это может говорить о том, что ВС изучил значительный пласт практики для выработки сбалансированной позиции по наиболее сложным и спорным вопросам практики потребительского банкротства, подчеркнул старший юрист Антон Кравченко.
Характерно, что освобождение от долгов упоминается в обзоре 68 раз, чем подчеркивается его важность, уверен Попелюк. В целом значительная часть положений направлена на еще большую защиту прав физических лиц — банкротов как наименее защищенных участников в делах о банкротстве. Эта тенденция прослеживается в судейском сообществе в различных регионах и на различном уровне последние несколько лет, считает Никита Шипа, руководитель проектов практики банкротств .
Прим. ред.: каждая карточка в обзоре пронумерована соответственно пункту в исходном документе Верховного суда. Ссылка на него есть в конце материала.
В п. 4 указано, что если банкротное дело возбуждают на основании заявления кредитора, то предпочтение нужно отдавать реструктуризации долгов. В деле, которое приведено в пример, кредитор просил сразу ввести реализацию имущества. Но суды решили, что сначала необходима реструктуризация. Даже если есть сомнения в том, должник сможет восстановить платежеспособность, можно выбирать реабилитационную процедуру.
Но в другом примере суд согласился на реализацию. У должника не было ценного имущества, а доход не позволял выплатить долги. В такой ситуации реструктуризация приведет лишь к затягиванию процедуры.
Если же заявление подал сам должник, то предпочтение нужно отдать той процедуре, о которой он просит. Это следует из п. 5 обзора.
Ведущий мотив в новом обзоре — установление приоритета реабилитационной процедуры при банкротстве граждан, чему фактически полностью посвящен второй раздел документа, считает Сайхан Сарбаа, ведущий юрист практики Банкротства
По его мнению, введение реструктуризации всегда должно обосновываться ее эффективностью, возможностью для кредиторов получить большее возмещение, нежели при реализации имущества. «Главная опасность заключается в возможном навязывании этой процедуры, что в первую очередь приведет лишь к затягиванию процедуры банкротства», — считает эксперт.
Суд может принять решение о переходе от реализации к реструктуризации долгов. Так, в процедуре сделки должника оспорили, а сам он устроился на работу с высокой зарплатой. Банкрот направил заявление о переходе из процедуры реализации имущества в реабилитационную. Он объяснил: с учетом ежемесячных доходов вместе с кредиторами они могут выработать взаимовыгодный план реструктуризации. Первая инстанция ему отказала. Суд решил, что предусмотренную последовательность банкротных процедур нельзя проводить в обратном порядке. Но апелляция удовлетворила просьбу должника.
При выборе единственного жилья важно учитывать, где должник и его семья фактически живут. Первая инстанция и апелляция отказались исключать из конкурсной массы частный дом. Долгое время банкрот был прописан в квартире. И уже после введения процедуры оформил право собственности на дом, зарегистрировался в нем и сразу подал заявление об исключении его из конкурсной массы.
Кассация удовлетворила требование должника. Она учла его объяснение: задолго до банкротства он переехал в дом и продолжил достраивать, постоянно там проживая.Нельзя отказать в применении исполнительского иммунитета, потому что помещение не отнесено к жилищному фонду, разъяснил ВС.
Должник просил исключить из конкурсной массы участок с расположенным на нем объектом. Здание не ввели в эксплуатацию и не поставили на кадастровый учет. Но, по словам банкрота, он живет там вместе с семьей. Должник представил экспертное заключение, чтобы доказать, что в доме есть необходимые коммуникации и он имеет все признаки жилого. Суды отказали. Но ВС решил: даже когда помещение не легализовано, нельзя отказать в предоставлении исполнительского иммунитета, если это единственное место проживания банкрота.
В другом деле должник просил исключить апартаменты. Это возможно, ведь он сам считает помещение пригодным для постоянного проживания. Его нельзя лишить объекта, если апартаменты формально не относятся к жилищному фонду.
Значительный блок разъяснений посвящен вопросам исключения из конкурсной массы единственного жилья должника и приобретения замещающего жилья при реализации роскошной недвижимости. Позиции ВС во многом направлены на пресечение покушений кредиторов на права добросовестного должника на собственное жилье, достойную жизнь и на судебную защиту.
Это заметно в первую очередь по п. 18, который предусматривает возможность признать единственным жильем апартаменты и не введенные в эксплуатацию объекты, считает Кравченко. Теперь апартаменты, равно как и иное жилье, формально не относящееся к жилому фонду, могут приравнивать к единственному как минимум в рамках процедуры несостоятельности, отметил Сарбаа.
В качестве исключения и если должник вел себя недобросовестно, можно реализовать его единственное жилье без предоставления замещающего помещения. Но есть важное условие: если достоверно известно, что у самого банкрота и его семьи останется жилье.
Так, у должника был дом и квартира. За месяц до банкротства он подарил один из объектов дочери, у которой уже было свое жилье. Договор в процедуре не оспорили, но кредиторы решили продать оставшееся помещение без предоставления замещающего жилья. Очевидно, что после этого должник останется с местом для проживания, а сложившуюся ситуацию он создал сам.В пример привели два дела. В первом должник просил исключить из конкурсной массы средства на оплату услуг адвоката, который защищал его в рамках уголовного дела. Суды его требование удовлетворили. Они сослались на ч. 1 ст. 48 Конституции, которая гарантирует право на получение квалифицированной юридической помощи. То есть отказ повлек бы нарушение конституционных прав должника.
Во втором споре банкрот подал заявление об исключении платы за услуги юрфирмы, которая представляла его интересы в процедуре. Эту просьбу удовлетворили частично. Суды учли, что должник обратился к компании, которая входит в первую группу рейтинга на рынке юруслуг. Гонорар специалистов оказался существенно выше, чем обычно взимают за аналогичные услуги. Поэтому из конкурсной массы исключили сумму, равную среднестатистическому платежу.
«Столкнувшись с банкротством впервые, должники вынуждены обращаться к юристам за защитой своих прав и интересов, — говорит руководитель практики „Антикризис и банкротство“ юрфирмы Мария Творогова. — Безусловно, эта помощь требует дополнительных затрат. Закрепляя возможность оплачивать юридические услуги в размере среднестатистических расходов, ВС способствует соблюдению баланса интересов».
Суд рассмотрел разногласия о продаже земельного участка с жилым домом, принадлежащих в равных долях (по одной четвертой) должнику, его супруге и родителям. Суд первой инстанции решил продать объекты целиком с выплатой долей супруге и родителям. Апелляция это решение отменила. Верховный суд установил: доли в праве собственности остальных сособственников, за исключением супруга, в конкурсную массу не включаются и не подлежат реализации в деле о банкротстве. Каждый собственник имеет право на сохранение своей доли в праве собственности на недвижимость.
В другом деле ВС разрешил продажу квартиры целиком, где должнику принадлежали девять десятых, а его брату — только одна десятая. Это признали возможным, поскольку брат не проживал в квартире, не особенно желал сохранить долю и пытался причинить вред кредиторам. При этом финансовый управляющий обязан передать брату должника одну десятую доли от выручки.
Супруги заключили брачный договор, установив режим раздельной собственности на имущество, приобретаемое в браке. Финансовый управляющий и кредитор вступили в разногласия по вопросу включения в конкурсную массу имущества, оформленного на супругу должника.
ВС отметил: кредиторы, обязательства перед которыми возникли до раздела имущества или изменения его режима, юридически не связаны изменением режима имущества супругов. Заключение брачного договора не лишает кредитора возможности требовать включения имущества в конкурсную массу, если на момент его заключения у должника были неисполненные обязательства.
В соседнем пункте обзора ВС подтвердил: отказ от режима совместной собственности не считается злоупотреблением сам по себе, напротив, действует презумпция добросовестности супругов. «Но если брачный договор заключен в период подозрительности, без раскрытия мотивов и с очевидным ущербом для кредиторов, он не должен устоять», — объясняет старший юрист судебной практики Виктория Смирнова.
Еще ВС закрепил подход, согласно которому имущество, находящееся в долевой собственности супругов, должно идти единым лотом. Вопрос не такой уж очевидный, как могло показаться, говорит юрист судебной практики Павел Некрасов: повсеместно распространена ситуация, когда финансовые управляющие включают в конкурсную массу только долю должника. Эксперт называет такой метод формирования условий положения о порядке реализации имущества порочным, так как он не соответствует интересам кредиторов и конкурсной массы.
Должник, а точнее его кредиторы, выигрывает за счет сохранения «продажной» привлекательности актива, а права супруга обеспечиваются возможностью выкупить актив по цене, которую определят на торгах.
Должник оформил кредит на покупку квартиры в период брака. Кредитор обратился с заявлением о признании задолженности общим обязательством супругов. Суды всех инстанций это требование удовлетворили.
ВС поддержал эту позицию: имущество, приобретенное в браке, — это совместная собственность супругов, даже если оно оформлено на одного из них. Поскольку кредитные средства были израсходованы на нужды семьи (приобретение совместного имущества), обязательства по кредитному договору признаны общими.
В практике сложился подход, когда кредитору достаточно привести серьезные доводы об использовании средств на нужды семьи, после чего бремя доказывания обратного возлагается на супругов. При этом нужды семьи включают расходы на жилище, питание, одежду, медицинские услуги, образование детей и поддержание необходимого уровня жизни.
ВС указал, что по общему правилу долги, возникшие в связи с предпринимательской и иной экономической деятельностью должника, считаются его личным обязательством.
По словам старшего юриста Дмитрия Урякина, ранее суды подходили к таким ситуациям по-разному. В одних делах они применяли презумпцию из семейного законодательства и признавали долги раздельными. В других, наоборот, считали, что предпринимательские расходы не исключают семейный характер трат. Суды указывали: доходы от бизнеса каждого из супругов составляют их совместную собственность. Поэтому даже вложения в предпринимательство могли признавать расходами на нужды семьи.
Это указание может быть важным не только для банкротных дел. Так, в исковых спорах о разделе совместно нажитого имущества стороны порой просят суд признать совместными долги одного из супругов, связанных, например, с привлечением такого супруга к субсидиарной ответственности.
Финуправляющий пытался признать недействительными перечисления должником 5 млн руб. в пользу супруги. Нижестоящие суды требования удовлетворили, но ВС их решения отменил. Судьи указали: если должник перечисляет часть дохода супруге на семейные потребности, это законное действие в отношении общих доходов. Такие платежи представляют движение средств внутри семьи в ее законных интересах и по общему правилу не могут быть оспорены. Кроме того, супруга подтвердила: средства тратили на повседневные нужды семьи и содержание детей.
Кузьмичев считает, что такая позиция ВС нуждается в дальнейшей конкретизации. В текущем виде она «может быть использована в качестве почвы для злоупотребления правом на стороне должника».
Наследник обратился с заявлением об исключении из конкурсной массы умершего должника одной третьей доли в квартире — единственном жилье для наследника и его семьи.
ВС указал: если квартира — единственное пригодное для проживания наследника помещение, она подлежит исключению из конкурсной массы при банкротстве наследственной массы. Исполнительский иммунитет распространяется на жилое помещение в целом как на физический объект. Вопрос об исполнительском иммунитете должен рассматриваться так, как если бы наследодатель был жив и к нему применялась процедура банкротства.
В деле о банкротстве финансовый управляющий пытался оспорить отказ должника от наследства. ВС разъяснил, что в банкротстве можно оспаривать не только сделки должника, но и любые действия, негативно влияющие на его имущественную массу. Отказ от наследства с активами, превышающими обязательства, объективно вредит кредиторам.
При этом суд должен учитывать мотивы отказа. Если он обусловлен желанием причинить вред кредиторам и сохранить имущество за аффилированным лицом, сделка недействительна. Если же отказ вызван морально-этическими соображениями или обоснованной заботой о близких (например, сохранение единственного жилья родственника), такое действие можно признать правомерным.
ВС разъяснил: само по себе длительное неудовлетворение требований кредитора не равно злостному уклонению от погашения долга. Такое уклонение выражается в стойком умышленном нежелании должника исполнять обязательство, хотя у него есть возможность. Обычно оно проявляется в активных действиях: сокрытии доходов или имущества, совершении мнимых сделок, противодействии судебному приставу или финансовому управляющему, роскошном образе жизни вопреки требованиям кредиторов.
Если платежи не совершают из-за нехватки средств, нерационального ведения хозяйства или стечения обстоятельств, это не признают злостным уклонением.
Шипа обращает внимание на другой пункт обзора, который устанавливает: «Неразумность поведения должника, в отличие от недобросовестности, не может являться препятствием для освобождения от долгов». Иными словами, должника освободят от долгов, если он некорректно оценил свои финансовые возможности, но сделал это без злого умысла по отношению к кредиторам.
Должник-руководитель причинил вред компании, и с него взыскали убытки. В деле о банкротстве суд первой инстанции не освободил его от этого долга, сославшись на то, что по правилам п. 6 ст. 213.28 закона «О банкротстве» такие требования не списываются.
ВС указал: чтобы не применять правило об освобождении от обязательств, необходимо доказать вину должника в форме умысла или грубой неосторожности при причинении убытков. В этой ситуации в судебном акте о взыскании с должника убытков не было выводов о том, что вред причинен умышленно либо по грубой неосторожности.
В другом деле суд применил тот же подход к человеку, привлеченному к субсидиарной ответственности за одобрение убыточных сделок. Поскольку он не был бенефициаром бизнеса, не извлекал имущественную выгоду и действовал в рамках принятой в обществе модели корпоративного управления, суд признал в его поведении простую неосторожность и освободил от долга.
Раньше такие требования нельзя было списать, говорит Попелюк. Саму гипотетическую возможность их списания он называет «неожиданно открывшейся».
Партнер Александр Катков тоже считает этот пункт обзора заслуживающим особого внимания. Эксперт отмечает: в обзоре ВС разграничивает такие понятия, как грубая неосторожность и простая. Когда в поведении должника имеется простая неосторожность, суд освобождает от обязательства, основанного на привлечении его к субсидиарной ответственности или возмещения убытков в деле о банкротстве компании. Если же при причинении убытков должник имел умысел или был грубо неосторожен, его от таких обязательств не освободят.
Должник взял кредиты в двух банках в один день, не внес ни одного платежа и уже через три месяца подал на банкротство. ВС признал такое поведение недобросовестным: человек изначально не планировал исполнять обязательства, рассматривая банкротство как способ списания долгов.
В другом деле суды пришли к такому же выводу в отношении должника, который последовательно наращивал задолженность для ведения роскошного образа жизни. Имея стабильный доход и возможность погашать кредиты, он уволился с высокооплачиваемой работы незадолго до банкротства, а затем тратил средства на брендовую одежду, дорогие рестораны и такси. Такое поведение квалифицировали как недобросовестное, и это стало основанием для отказа в освобождении от обязательств.
ВС в обзоре закрепил возможность частичного освобождения должника от обязательств при банкротстве. В деле-примере апелляционный суд не освободил должника от исполнения обязательств только перед банком, поскольку должник недобросовестно распорядился заложенным транспортным средством без согласия банка-залогодержателя. При этом в отношении других кредиторов, перед которыми должник действовал добросовестно, освобождение от долгов оставили в силе.
Обзор судебной практики по делам о банкротстве граждан, утв. Президиумом ВС