Генпрокурор публично раскритиковал бесконтрольных следователей, "укрывающих преступления", и попросил вернуть себе былые полномочия. Нагрузка на следователей падает, а они все чаще не укладываются в срок при расследовании, говорил Юрий Чайка на вчерашних парламентских слушаниях. В Следственном комитете и МВД удивились и попросили избавить их от бумажной работы.
После спора между действующим и бывшим президентами страны Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым, стоит ли передавать Следственному комитету право возбуждать дела по налоговым преступлениям, законодатели, силовики, судьи и ученые собрались в Совете Федерации, чтобы обсудить модернизацию уголовного и уголовно-процессуального законодательства. На слушаниях "Уголовная политика в РФ: проблемы и решения" о сообщении Путина, что несогласные с ним могут переквалифицироваться в эксперты, никто не говорил, но вспоминали другие примеры его недовольства тем, как развивается уголовное право. Спикер СФ Валентина Матвиенко начала свое выступление с напоминания, что президент раскритиковал либерализацию в части назначения наказания в виде штрафа за коррупционные преступления. "В таких случаях явно и прилюдно не соблюдается соразмерность и справедливость наказания, искажается его превентивная функция", — согласилась Матвиенко. Глава думского комитета по безопасности и противодействию коррупции, единоросска Ирина Яровая не отставала: борьба с коррупцией должна стать приоритетом, а наказания за такие преступления — строже.
О стабильности законодательства
Одной из проблем Матвиенко считает регулярное переписывание УК и УПК. Во вступивший в силу в 1997 году УК, напомнила она, вносили изменения более чем 100 законами, а УК 1960 года за 36 лет действия — 87 раз. По ее мнению, направления уголовно-правовой политики не раз шлифовались в угоду моменту, той или иной популистской идее, эффектной "пиар-кампании". Генпрокурор Юрий Чайка тоже был недоволен: "в УК, изначально содержащий 360 статей, за время его действия внесено свыше 700 поправок", "порой непоследовательных" и "противоречивых". "В результате он утратил свою системность", — резюмировал Генпрокурор. Судья Конституционного суда Гадис Гаджиев охарактеризовал развитие уголовного права в России как "реверсивное": сначала в 2011 году декриминализация одних деяний, а в 2012-м — обратно их криминализация. (В частности, в УК из КоАП вернулась статья "Клевета".)
Выход предложил зампредседателя Верховного суда Анатолий Толкаченко: "Целесообразно рассмотрение вопроса о разработке закона о порядке подготовки и принятия федеральных законов" и сократить число "субъектов законодательной инициативы в сфере уголовно-правового регулирования". "В идеале до разработки такого закона о законах не лишним был бы мораторий на законодательные инициативы в уголовно-правовой сфере, — настаивал он. — Сложно обеспечить презумпцию знания закона, единство, стабильность правоприменения, если наиболее важные законы меняются ежемесячно, причем порой разновекторно". "Уголовное и уголовно-процессуальное законодательство — плавающее, — согласился глава думского комитета по госстроительству, единоросс Владимир Плигин. — Возможно, не стоит в течение года постоянно рассматривать поправки в УК и УПК. Возможно выделить какое-то конкретное время, чтобы все поправки рассматривать раз в год". При этом он оговорился, что такое бы правило не распространялось на "кризисные ситуации, которые требуют немедленного решения".
Юрий Чайка ополчился на Следственный комитет
Генпрокурор Юрий Чайка использовал эту площадку для очередной критики Следственного комитета и в связи с этим требований вернуть былые полномочия прокурорам, так как их изъятие у ГП "привело к очевидному дисбалансу правозащитного механизма". "В связи с отсутствием у прокурора права на возбуждение уголовного дела распространены факты, когда при очевидности всех признаков преступления, решение о возбуждении дела не принимается следователями годами, — описывал Чайка результат реформы. - Прокурорами неоднократно отменяются незаконные постановления [следователей], однако они с легкостью выносятся вновь. По сути, идет речь о новой форме укрывательства преступлений и освобождения от ответственности".
В вопросах ареста тоже доминирует следователь, говорил Чайка, ежегодно есть "сотни примеров ареста судом обвиняемых вопреки позиции прокурора: с 2008 года таких случаев было более 1000". Есть случаи преследования невиновных, заведомо избыточной квалификации, чтобы арестовать, говорил он. По его данным, за 2012 год и первое полугодие 2013 года почти 2400 человек получили право на реабилитацию из-за незаконного задержания и ареста. Но виновных не наказывают. Причину этого генпрокурор назвал одну: следователи не стремятся возбуждать уголовные дела в отношении своих коллег по цеху.
Но с критикой в Следственном комитете не соглашались. В 2013 году следователи отказали в возбуждении уголовных дел по 500 000 материалам, говорил замглавы СКР Андрей Лавренко, отменено 77 000 решений, но лишь по 1% отмененных появились дела в связи незаконным возбуждением. "Надзор прокуратуры в этой ситуации стал более жестким, требовательным, поэтому ответственности стало больше", — отчитался замглавы СКР. Снижение роли прокурора в ведомстве не заметили, даже наоборот, там отмечают "усиление ответственности следователя, возможность беспристрастного надзора со стороны прокуратуры в условиях освобождения от каких-то ведомственных зависимостей, усиление судебного контроля, когда человек может обжаловать, по сути, любое решение следователя".
- Так все-таки есть случаи, когда следователь, необоснованно арестовавший, возбудивший дело, привлечен к ответственности? Хоть один случай есть в СКР? — спросила у Лавренко Матвиенко.
- Вы говорите об уголовной ответственности, когда умышленная ситуация? – замешкался тот. — Доказанных случаев умышленного незаконного привлечения [к ответственности] и ареста <…> на данный момент в СКР не зафиксировано.
- Решения принимают суды. Хотелось бы услышать: анализ какой-то был, привлекались ли к какой-то ответственности судьи, которые принимали такие решения? Может быть, суды уже стали подведомственны СКР? — адресовала спикер вопрос замглавы ВС Анатолию Толкаченко.
- У нас любое решение обжалуется в апелляционном и кассационном порядке, поэтому весь анализ проводится, меры принимаются, за каждую цифру мы готовы ответить, — парировал он.
Следователь против прокурора. Нонсенс?
Были у Юрия Чайки еще несколько критических замечаний в адрес следователей и пожеланий к законодателям. Он просил у депутатов право для своих подчиненных — "с целью процессуальной экономии" — прекращать уголовные дела. "Однако этого не происходит, более того, СКР усиленно лоббирует подготовленный им законопроект, позволяющий следователям обжаловать в суд решения прокурора о возвращении дела для дорасследования, — сетовал Генпрокурор. — Это нонсенс: два должностных лица, действующих на одной стороне обвинения, станут состязаться в процессе". Кроме того, отмечал он, судья без рассмотрения дела по существу должен будет искать ответ на вопросы, доказана или нет вина обвиняемого.
Идейного союзника Чайка приобрел в лице замглавы ВС Анатолия Толкаченко, по словам которого, при возможности правоохранителям надо использовать институты примирения, а не доводить в угоду ведомственной статистике все дела до суда. "Примирение, медиация, досудебное урегулирование конфликтов – один из многократно высказанных руководством страны трендов современной правовой политики", — заключил он. Кроме того, он, в тон Чайке, заметил, что снижение роли прокуратуры не способствовало повышению режима законности. "Системное противодействие преступности, действительно, предполагает повышение роли координирующего госоргана в рассматриваемой сфере – прокуратуры", — говорил судья.
Разошлись Генпрокурор Юрий Чайка и замглавы СКР Андрей Лавренко в оценке нагрузки на следователей. "Вопреки сокращению следственной нагрузки, число уголовных дел расследованных в сроки свыше предусмотренного УПК, заметно растет. С 2006 по 2012 годы их число увеличилось со 179 000 до 310 000, — говорил генпрокурор. — Динамика сохранилась и в 2013 году – рост 10%. В результате с нарушением сроков расследуется уже треть всех дел. А в некоторых ведомства почти половина". Генпрокурор посетовал на то, что следователи не обязаны направлять его подчиненным даже решения о продлении процессуальных сроков.
Замглавы СКР признал, что его ведомство "беспокоит проблема разумных сроков", но все же возразил Чайке - нагрузка на следователей СКР самая высокая среди всех следователей правоохранительных органов. Они "перелопачивают" материалы о событиях, которые изначально преступлениями не являются, например, все факты смертей граждан, безвестном исчезновении. Кроме того, есть и другой аспект этой проблемы — "необоснованная формальная перегруженность" деятельности следователей. С этим согласился замминистра внутренних дел Игорь Зубов, по словам которого, "в нынешних уголовно-процессуальных, административных рамках система МВД работает в перегрузе".
В МВД, по его словам, предлагают "наполнить конституционные полномочия органов местного самоуправления в сфере охраны общественного порядка конкретными вопросами, создав институт муниципальных помощников участковых". Кроме того, там считают, что МВД нужно "освободить полицию от процессуального рассмотрения заявлений и сообщений, заведомо не связанных с преступными посягательствами". Поступает более 20 млн заявлений о преступлениях [в год], на выходе — [регистрируется] 2,5 млн, — говорил Зубов. — Все остальное связано с какими-то спорами о межевых участках, бытовых конфликтах". В таких случаях полиция не желает выносить постановления об отказе в возбуждении уголовных дел, а готова их "списывать", следовало из выступления силовика.
Досудебное соглашение и упрощенное уголовное судопроизводство
Замглавы МВД вернулся к идее досудебного разрешения конфликтов, о которой уже говорил зампред ВС Толкаченко, и предложил "оптимизировать уголовный процесс путем расширения института упрощенного уголовного производства по малозначительным составам или преступлениям, совершенным в условиях очевидности". Но глава думского комитета по госстроительству Владимир Плигин был настроен иначе и предлагал проанализировать ситуацию, так как 60% дел рассматриваются в этом порядке. В частности, он остановился на рассуждениях об институте досудебного соглашения. "Поверьте, цель, которая ставилась, была очень конкретна и связана с разработкой организованных преступных группировок, с разработкой дел в области преследования в сфере наркообращения, — говорил единоросс. — Этот институт стал использоваться удивительно массово". В частности, по делам об убийствах. "С моей точки зрения, виноват законодатель, никакого отношения к суду. Законодатель позволил принимать решения, связанные с небольшими сроками лишения свободы [по досудебному соглашению срок может не превышать половины от максимального по ст. — ст. 62 УК], что девальвирует право на жизнь", — говорил Плигин.
Юрий Чайка с необходимостью корректив согласился и обратил внимание на "уродливые формы" реализации положений закона о следке с правосудием. "В других странах виновный, заключивший подобное соглашение, прежде должен выполнить свои обязательства по содействию следствию, только потом получать снисхождение в суде. У нас наоборот, — был недоволен Чайка. — Сама суть этого института, призванного содействовать изобличению организованной преступности и коррупции, извращена стремлением некоторых прокуроров и следователей упростить свою работу по делам других категорий".
