В 2012 году банк «Пушкино» выдал компании «Инвестстрой» три кредита на 252 млн руб., поручителем выступил «Сибирьстройрегион». В те же даты «Инвестстрой» и «АНК-1» заключили три инвестиционных договора, по которым банк перечислил застройщику 253 млн руб. — сумму, сопоставимую с размером кредита. На эти деньги застройщик начал строительство здания для нужд банка. Позже «АНК-1» ликвидировали, а «Инвестстрой» не вернул кредит, перечислив банку лишь проценты. Эту задолженность суды взыскали с должника и поручителя в пользу банка.
Вскоре «Инвестстрой» начал процедуру банкротства, и требования банка включили в реестр (дело № А45-26143/2015). Тогда конкурсный кредитор Ольга Самарина обратилась с заявлением о признании недействительными кредитных договоров и применении последствий их недействительности. Она сослалась на транзитный характер совершенных банковских операций, представлявших собой, по сути, внутригрупповое финансирование.
Три инстанции установили, что оспариваемые договоры были мнимыми сделками. При этом суды отклонили заявление банка о применении десятилетнего срока исковой давности.
Верховный суд отменил эти акты. До 1 сентября 2013 года действовал единый трехлетний срок давности для оспаривания ничтожных сделок, который отсчитывали с начала исполнения договора. Потом ввели десятилетний объективный срок, не зависящий от осведомленности истца. Этот срок начинает течь не ранее 1 сентября 2013 года для требований, давность по которым к этой дате не истекла.
Каждый кредитный договор стороны начали исполнять сразу после подписания. Трехлетний срок к 1 сентября 2013 года не истек. Значит, применяется десятилетний срок с 1 сентября 2013 года, который истек 1 сентября 2023 года. Самарина подала заявление 30 октября 2023 года — за пределами срока. Банк заявил о применении давности, чего достаточно для отказа в иске.
Суд также не согласился с выводом о мнимости договоров. Воля должника была направлена на возникновение именно тех последствий, что указаны в документах. «Инвестстрой» реально реализовывал права заемщика: получал средства, направлял их по своему усмотрению, погашал проценты. То, что кредит перечислили сторонней организации, не означает отсутствие правовых последствий. Даже если сделки прикрывали схему вывода активов, ответственность лежит и на должнике, предоставившем счет для реализации схемы, заключил ВС.
