Во второй части двойного интервью (первую часть беседы смотрите здесь), которое "Право.Ru" взяло у управляющих партнеров коллегии адвокатов "Муранов, Черняков и партнеры" Александра Муранова и Дмитрия Чернякова, они рассказали, почему она не получает от западных юрфирм предложений о слиянии, а также о том, для чего России необходима "адвокатская монополия".
"Юридическая фирма – источник повышенной опасности"
– На юридическом рынке вы последовательно отстаиваете необходимость адвокатской монополии. Зачем это нужно?
Муранов: Начну с того, что понятие "адвокатская монополия" — оксюморон, но сейчас речь не об этом. Времена "невидимой руки" рынка давно прошли во всем мире и даже юридическому рынку нужно регулирование хотя бы для того, чтобы не допустить возможности для кого-то залезть в карман клиента при помощи такой "руки". И дело не в адвокатском статусе, а в наличии правил игры. Когда есть правила, от этого лучше всем, это честнее и прозрачнее, это стимулирует конкуренцию. При этом в России у юристов, по сути дела, есть лишь две возможности: первая – саморегулирование, вторая – объединение на базе адвокатуры. Чтобы определиться, что лучше, необходимо взвесить минусы и плюсы обоих путей. У адвокатуры, конечно, масса недостатков, однако если сравнить ее с саморегулированием, она очевидно выигрывает с точки зрения экономики, общества, государства и самих юристов.
Когда кто-то выступает против объединения на базе адвокатуры, он, на мой взгляд, смотрит очень узко и руководствуется лишь собственным интересом. Это нормально в деле борьбы идей. Я же просто предлагаю взглянуть на проблему шире и подумать о ситуации с точки зрения всеобщего блага, будущего профессии и, не побоюсь этих слов, геополитической конкуренции и позиций России в мире. Без таких правил мы воспринимаемся юристами как джунгли, куда надо ездить на сафари. При этом я не утверждаю, что именно я прав. Пусть победит сильнейший в этой борьбе идей, понимающий, что разумные правила лучше для рынка, чем их полное отсутствие.
Вот в чем, с вашей точки зрения, великий смысл правил дорожного движения?
– Думаю, в том, чтобы как можно меньше людей пострадало при условии, что всем одинаково удобно передвигаться.
Муранов: Согласен. Здесь тоже самое, хотя кто-то думает иначе. Работа юридической фирмы, как и любая профессиональная деятельность вообще, – источник повышенной опасности для клиента, как и автомобиль. Одни юристы задавят и уедут дальше. А могут, как скорая помощь, спасти. И если в нашей сфере работают недобросовестные люди (а они есть везде), необходимо наличие каких-то сдержек и противовесов. Весь цивилизованный мир пришел к этому. Зачем искать собственный путь и расписываться в том, что Россия – дикая страна, где много медведей, но нет правил для юристов? Нонсенс: в нашей стране юристы указывают на правила другим, но многие из них сами же категорически отказываются создать для себя правила и подчиняться им, причем отказываются со ссылкой на конституционное правило о свободе деятельности! Шизофрения какая-то.
– Однако, например, западные компании, сотрудники которых не имеют статуса адвокатов, очевидно пострадают от введения адвокатской монополии.
Муранов: Каким образом? Тем, что биллинг не смогут сделать выше из-за подготовки юристов к экзаменам? У себя-то дома иностранные фирмы этого не опасаются. Кстати, против введения правил на юридическом рынке России иностранные партнеры западных фирм, насколько я знаю, не возражают: для них это нормально, и им просто неловко возражать. Кричат же, например, российские юристы, работающие в "ильфах", которые думают, что они ухватили бога за бороду, попав туда, и стремятся свою "автономию" оградить. Я их понимаю: они прежде всего хотят зарабатывать, не отвлекаясь ни на что, включая какие-то там экзамены, общение с адвокатскими палатами и так далее. Никакая стратегия развития России, поверьте, их пока не волнует. Но в любом случае не все, что делается на российском юридическом рынке, должно нравиться им и "ильфам" вообще. В конце концов, мы хотим, чтобы в нашей стране развивалось юридическое сообщество или хотим, чтобы именно западным фирмам было хорошо? Я и предлагаю об этом задуматься.
– Мы не договоримся до протекционистских мер по отношению к западным юркомпаниям по примеру Китая или Индии?
Муранов: Честно говоря, хотелось бы в разумных рамках. Но не волнуйтесь, наши чиновники из МЭРа и Минюста этого не допустят, разве что отмашку сверху не получат. А возможность такой отмашки в настоящий момент не более, чем голая теория. Россия, как известно, страна оффшорной аристократии, а иностранные юридические фирмы процветают у нас только потому, что российский бизнес и чиновники во многом ориентированы на Запад.
"Объединение с западной фирмой – смерть всего российского"
– А предлагала ли какая-то западная фирма объединение "Муранову, Чернякову и партнерам"?
Черняков: Нет. Я просто не вижу, в чем мог бы быть их интерес. Даже если бы такие предложения и поступали, мы прекрасно понимаем, что объединение с западной фирмой – смерть всего российского. Конечно, прямо вам никто об этом не скажет, может быть, новые владельцы даже дадут пару лет поработать как прежде, но через какое-то время обязательно подомнут ситуацию под себя. А мы этого не хотим.
– Как сказался последний экономический кризис на деятельности вашей коллегии?
Черняков: Положительно: количество споров, в том числе с участием иностранцев, выросло, причем как передаваемых в суд, так и решаемых вне суда, в корпоративных рамках. Именно в кризис усилилось внимание клиентов и к вопросам интеллектуальной собственности. Нам даже не пришлось демпинговать. Для новых клиентов цены выросли. Единственное, в ряде случаев по крупным проектам с новыми клиентами мы в дополнение к фиксированной оплате опробовали метод success fee (гонорар успеха). Но это скорее исключение из общего правила с "почасовкой".
Муранов: В стратегические цели кризис изменений не внес. Планы остались прежними: расширение клиентской базы, увеличение числа партнеров, более интересные клиентские дела, а в качестве хобби — социально-научные проекты, посильное участие в реформировании рынка юруслуг, разумный протекционизм, в успех которого, кстати, мы не верим, интернет-проекты, а также содействие развитию арбитража в России.
