Экс-адвокату Олегу Губинскому, лишенному статуса за разглашение адвокатской тайны и дачу показаний против бывшего доверителя, не удалось создать опасный для принципов адвокатуры прецедент. Лефортовский районный суд не поверил в суровость Адвокатской палаты Московской области и не стал отменять заключение квалифкомиссии и решение совета палаты об исключении Губинского из профессионального сообщества.
Поводом для судебной тяжбы между Олегом Губинским и Адвокатской палатой Московской области стало решение совета от 22 июня 2011 года, согласно которому Губинский лишился адвокатского статуса за нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики. Квалификационная комиссия, а затем и Совет АПМО сочли доказанным факт разглашения Губинским адвокатской тайны. По их данным, он выступил в качестве свидетеля обвинения по уголовному делу о покушении на мошенничество против своего бывшего доверителя, экс-гендиректора ЗАО "На Ильинке" Игоря Богусевича и активно способствовал его обвинению в совершении преступления. Совет палаты увидел в действиях Губинского грубейшие и систематические нарушения корпоративного этического кодекса, расценил их как беспрецедентные, подрывающие доверие ко всему адвокатскому сообществу и заслуживающие только одной меры наказания – лишения адвокатского статуса. "Любая иная мера наказания могла бы создать недопустимый прецедент в истории адвокатуры, поскольку адвокат не может называться адвокатом, выступая свидетелем со стороны обвинения против своего бывшего доверителя", — считают бывшие коллеги Губинского.
Сам экс-адвокат с таким решением не согласился и обратился в Лефортовский районный суд Москвы. Он утверждал, что ничего не нарушал, а органы адвокатского сообщества сами нарушили требования Кодекса профессиональной этики адвоката, когда не учли тяжесть проступка и обстоятельства его совершения. В качестве подтверждения своей позиции он привел три аргумента.
Договора не было — адвокатскую тайну нарушить невозможно
В первую очередь Олег Губинский попытался убедить суд в том, что юридических отношений с Игорем Богусевичем не имел и не являлся его защитником, а следовательно, и не мог нарушить адвокатскую тайну. По его словам, два соглашения об оказании юрпомощи с Богусевичем от марта 2004 года не вступили в законную силу, а третье — от 11 марта 2005 года, заключенное между ним и ЗАО "На Ильинке" (Богусевич являлся его гендиректором) и вовсе является расторгнутым. В качестве подтверждения Губинский предоставил письмо от 31 марта 2005 года, направленное ему Богусевичем, в котором говорится о том, что последний отменяет все заключенные соглашения об оказании юрпомощи и просит их считать невступившими в силу.
Однако в адвокатской палате с этим не согласились, отметив, что факт оказания юрпомощи Губинским Богусевичу является доказанным. Доказательствами этого стали цитаты из свидетельских показаний самого Губинского, данных по уголовному делу против Богусевича в Раменском городском суде 7 июля 2010 года. Тогда, он, в частности, сказал: "С 2004 года у меня было подписано соглашение с компанией ЗАО „Ведомство“ об оказании ей юрпомощи. Гендиректором этой организации был Дыскин, его заместителем – Богусевич… Богусевич ко мне обращался как к адвокату на тот случай, если будут проблемы". Кроме того, по мнению АПМО, соглашения, на которые ссылался истец, были все-таки действующими. Об этом свидетельствует ходатайство Губинского, датированное мартом 2005 года. В нем говорится о том, что им "принято поручение от Богусевича на защиту его интересов при производстве расследования по уголовному делу", и заключено соглашение от 16 марта 2004 года об оказании ему юридической помощи по гражданско-правовым вопросам. В этой связи Губинский подчеркивает, что он не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля по уголовному дела об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с оказанием Богусевичу юрпомощи и составляющих адвокатскую тайну.
Защита своих интересов подвела адвоката под лишение статуса
Губинский ссылался на то, что, давая показания в Раменском городском суде по уголовному делу против Богусевича, он защищал свои права и интересы. По его словам, Кодекс адвокатской этики это допускает. Кроме того, свидетельские показания по другому уголовному делу против Богусевича он давал в качестве акционера ЗАО "На Ильинке".
В АПМО парировали такие заявления словами о том, что выступление Губинского в качестве акционера ЗАО "На Ильинке" все равно "не освобождает от обязанности хранения адвокатской тайны". АПМО поймала своего бывшего члена и на неправильной трактовке норм Кодекса профессиональной этики адвокатов. Он разрешает защитникам без согласия доверителей использовать сообщенные последними сведения для обоснования своей позиции при рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для защиты по возбужденному против адвоката дисциплинарного производства или уголовного дела. "Сведений о том, что по заявлению Богусевича против Губинского возбуждено уголовное дело, в АПМО представлено не было… Свидетельские показания адвоката Губинского были даны по уголовным делам, возбужденным против Богусевича и Кольцова, а не против Губинского. Поэтому ссылка на пункт 4 статьи 6 Кодекса об адвокатской этики является неуместной", — говорилось в отзыве на иск.
Адвокатская палата не учла тяжести проступка — Губинский
Последним аргументом, с которым Губинский пришел в суд, было то, что, по его мнению, квалифкомиссия и Совет АПМО не учли тяжесть проступка и обстоятельства его совершения.
Однако и с этим доводом бывшие коллеги Губинского не согласились. Кроме того, они заявили о том, что слова Губинского свидетельствуют о полном "непонимании им сути понятия адвокатская тайна и момента возникновения обязанности ее сохранять", а попытка связать "обязанность адвоката по хранению адвокатской тайны с фактом оплаты юрпомощи и наличием действующего соглашения между адвокатом и доверителем" "не выдерживает никакой критики".
"Начальным моментом возникновения обязанности адвоката сохранять тайну является получение информации на консультации во время обсуждения вопроса о возможности ведения дела, то есть еще до принятия поручения на ведение конкретного дела и до заключения возможного соглашения. Обязанность сохранять тайну остается и после прекращения отношений, в силу которых она возникла. Срок хранения тайны не ограничен во времени", — говорилось в отзыве на исковое заявление.
*****
После шести судебных заседаний, на которые вызывались, в частности, и представители квалифкомиссии АПМО, судья Елена Васильева сочла аргументы экс-адвоката Губинского неубедительными и оставила в силе заключение квалифкомиссии АПМО и решение совета палаты. Будет ли Губинский обжаловать это решение, неизвестно.
