ПРАВО.ru
Репортаж
23 июня 2014, 17:34

"Юридическое чучхе" приведет к стагнации российского рынка

"Юридическое чучхе" приведет к стагнации российского рынка
Замминистра юстиции Елена Борисенко Фото с сайта www.notariat.ru

Крупные российские компании выбирают иностранных юристов так, что российским даже в конкурсе не поучаствовать. Стоит ли ограничить заказчиков и "ильфов" так, чтоб они не мешали работать "рульфам", обсуждали участники IV Петербургского международного юридического форума. Кто-то усмотрел в этой идее неуверенность отрасли в себе, и обсуждение касалось главным образом регулирования доступа иностранцев, а не полной изоляции рынка.

"Россия в начале 90-х годов открылась миру достаточно спонтанно, может быть, немного неожиданно даже для самой себя. Поэтому никаких возможностей для подготовки у нас практически не было", – говорил на состоявшемся на прошлой неделе IV Петербургском международном юридическом форуме Юрий Пилипенко, первый вице-президент Федеральной палаты адвокатов. В результате в России сформировался, пожалуй, один из самых открытых рынков юруслуг в мире, считает замминистра юстиции Елена Борисенко. Оказывать услуги на нем могут как российские, так и иностранные граждане, а также адвокаты и "свободные" юристы либо те, у кого юридического образования нет вовсе.

Однако основной спор на форуме разгорелся по поводу допуска юристов-иностранцев к работе в России, а не по поводу адвокатской монополии на судебное представительство, которое в последние годы активно отстаивает ФПА. Тон дискуссии задали иностранные юристы. Акива Кавамура, экс-президент Международной ассоциация адвокатов, глава Ассоциации арбитров Японии, рассказывал, что его страна в 1986 году открыла свой юррынок, но "очень осторожно, тщательно", вводился переходный период. От открытия рынков выиграли юристы-японцы, а не иностранцы, следовало из его выступления, например, штат крупнейших японских юрфирм увеличился в среднем с 15 человек до 460. 

Президент региональной Бранденбургской палаты адвокатов (ФРГ) Франк Энгельман рассказывал, что адвокаты из Евросоюза могут работать в любой из стран ЕС, в том числе выполняя представительство в суде и консультирование по законодательству той страны, куда юрист переместился. На новом месте звание "адвоката" по законодательству страны он сможет получить лишь через три года работы там. В Германии с 2000 года действует специальный закон, который регламентирует деятельность адвокатов. По нему иностранный адвокат сможет работать (например, консультировать, открыть свой офис) наравне с немецким за исключением представительства в суде или уголовных дел. В последних он сможет работать только с местным адвокатом, который будет следить за соблюдением процессуальных мелочей, предусмотренных германским правом. Также иностранному адвокату потребуется предъявить в соответствующую адвокатскую палату в ФРГ документы, что в его "прежней" стране ему разрешена такая деятельность, предоставить профессиональную страховку.

Немецкий подход заметно понравился главе российских адвокатов Евгению Семеняко. Он не разделял точку зрения, что "нужно закрыться ото всех" ("это своеобразное юридическое чучхе"). Предложение полной самоизоляции, кстати, никто открыто во время дискуссии не озвучил. В пример Семеняко привел опыт Китая, где несколько лет назад китайцам запретили работать по найму в иностранных юрфирмах, а последним – напрямую участвовать в судебном разбирательстве. "Это значительно уменьшило интересы иностранных компаний по дальнейшему вытеснению национальной юрслужбы, юристов", – заключил он. По его словам, "профессиональная работа по предоставлению юридической помощи оказывается зажата, как ледокол между льдов", из-за отсутствия регулирования какого бы то ни было доступа иностранных адвокатов к оказанию юрпомощи.

Пример тому позже привел управляющий партнер юрфирмы "ЮСТ" Евгений Жилин, назвав рынок "запредельно открытым" и превращающимся в закрытый для "рульфов". Он рассказал, как сами российские клиенты любой ценой пытаются работать только с иностранными юрфирмами. "Госкомпания делает закупку, нуждается в правовой помощи, в качестве требования [к юркомпании] выдвигает наличие офисов в пяти странах Азиатско-Тихоокеанского региона, присутствие в рейтинге Chambers в первой корзине по определенной позиции, где российских компаний в принципе нет", – сказал он и предложил скорректировать закон о госзакупках так, чтобы состыковать с законодательством об адвокатуре, как именно, он не уточнил.

Адвокат, доцент кафедры уголовного права юрфака Санкт-Петербургского госуниверситета Наталья Шатихина советовала ФПА отслеживать ситуацию с реальным рынком юруслуг и потеснить на рынке иностранцев, как это сделали в Германии. При этом идею адвокатской монополии на судебное представительство она называла утопичной. "Сколько бы мы ни добивались монополии на судебное представительство [менее 10% рынка], денег это не принесет. Рынок из консалтинга состоит", – говорила она.

Вторую полярную идею – абсолютно открытый рынок юруслуг в России – тоже никто не озвучил. О преимуществах открытости рынка рассуждал лишь Валерий Зинченко, старший партнер Санкт-Петербургской коллегии адвокатов Pen&Paper, который называл крайние подходы "нелепыми". "Если рынок России окажется закрытым, то мы будем продолжать вариться в своем котле – нам не на кого будет равняться и мы вряд ли сможем повысить эффективность и качество наших услуг", – считает он. При этом Зинченко призывал коллег развивать уголовно-правовую практику, доступ к которой иностранцам в России запрещен и конкуренции с ними не будет. В целом же он настаивал, что предлагающие "закрыться" просто неуверены в себе, качестве своих услуг и возможности предоставить достойную зарплату своим сотрудникам.

"Открытый, никак не урегулированный рынок, не имеющий правил и стандартов, опасен", – остерегала замминистра юстиции Елена Борисенко, подчеркивая, что такой подход подрывает стабильность отношений. Однако полностью отказываться от услуг "ильфов" не стоит, следовало из ее речи, у них есть уникальные знания по зарубежному праву, которых у российских юристов не будет. Борисенко подробно описывала плюсы и минусы абсолютно закрытого и открытого рынка юруслуг. На закрытом рынке Индии, где иностранцы могут консультировать клиентов лишь по нескольким вопросам, оборот рынка снижается, а квалификация местных юристов не растет – "нет никакого иного стандарта кроме внутреннего". Открытый рынок хорош безграничными возможностями для талантливых и плох тем, что такие же возможности есть и у тех, кто зарабатывает деньги неважно каким способом, поэтому клиент может получить некачественную услугу.

"Мне кажется, у нас внутренние есть проблемы открытости: у нас, с одной стороны, есть адвокатура, а с другой – в суде может выступать любой, не будучи адвокатом, неизвестно зачем он туда пришел, – соглашался советник президента, председатель Высшего арбитражного суда в отставке Вениамин Яковлев. – Эта сверхоткрытость мне кажется недопустимой. Юрист должен быть хорошо образован, обладать определенными нравственными качествами, сама структура его деятельности должна помогать ему быть профессионалом".

С этим тезисом был согласен и глава ФПА Семеняко, по словам которого, сегодня российскому адвокату значительно труднее иметь доступ к оказанию некоторых видов юрпомощи, чем не имеющим юридического образования. Доцент с юрфака Санкт-Петербургского госуниверситета Наталья Шатихина сетовала на непривлекательность адвокатской работы. "Мы не имеем льгот налоговых – дороже держать адвокатский бизнес, чем держать "ооошку", которая будет сидеть на упрощенной системе обложения и платить 6%, – рассуждала она. – Статус не дает никаких преимуществ – дает только некий стандарт качества, который должен или не должен соблюдаться".

Замминистра юстиции Борисенко с этим категорически была несогласна. "У нас неплохо прописан закон об адвокатуре, в котором конфиденциальность и адвокатская тайна защищены очень хорошо. Это самое главное преимущество. Необходимо [его] разъяснять клиенту". – говорила она. При этом решение большинства внутренних проблем должна искать сама адвокатура и начать с усиления роли ФПА, формирования единых стандартов и подходов в регулировании профессии, принятии и исключении из рядов адвокатов. "Адвокатура может и должна предлагать защиту своим членам. Правильная организация адвокатуры является мотивацией для вступления в нее, – говорила Борисенко. – Крайне важно, чтобы ФПА озаботилось этим единым стандартом, с одной стороны, и подходом к повышению квалификации – с другой". При этом предложения, не революционные, а поэтапные, Борисенко ждет от ФПА уже к концу 2014 года. "Худшее, что может случиться, – регулирование юрпрофессии сверху, когда утрачивается независимость и смысл профессии", – считает она. Семеняко подтвердил работу над Концепцией регулирования рынка юрпомощи, в ФПА уже сформирована специальная рабочая группа.