На днях судья Верховного суда Иван Разумов передал на рассмотрение экономколлегии спор в деле о несостоятельности Нины Ширшовой (определение № 304-ЭС20-22046 (4)). Там ее кредитор Ирина Теслина оспаривает договор, по которому банкрот подарила однокомнатную квартиру своему сыну Сергею Ширшову (позже он поменял ее на четырехкомнатную с доплатой). Переход права на «однушку» зарегистрировали 25 июня 2013 года. Теслина, которая тогда взыскивала в суде долг Ширшовой по займу порядка 3 млн руб., не успела с арестом на эту квартиру: суд вынес определение о наложении обеспечительных мер 30 мая 2013-го. В 2018-м суд открыл дело о несостоятельности Ширшовой, и ее кредитор предприняла еще одну попытку вернуть квартиру, оспорив договор дарения.
Первая инстанция отказала в оспаривании. Дело в том, что в 2013-м, когда жилье было подарено, сама Теслина уже была должником банкрота. В 2010-м суд взыскал с нее 8 млн руб. долга по договору займа. И это больше, чем 3 млн, которые банкрот должна Теслиной, обратил внимание АС Ханты-Мансийского автономного округа — Югра. Он счел, что Ширшова во время сделки «разумно исходила из зачетного характера взаимной задолженности». Поэтому первая инстанция не нашла злоупотреблений в действиях банкрота.
Апелляция и кассация, напротив, приняли решение в пользу Теслиной. Они решили, что целью дарения был вывод активов, и отклонили довод о встречных требованиях.
Жалобу в экономколлегию подал сын должницы Сергей Ширшов. Он напомнил, что Теслина никогда не погашала долг перед его матерью. ВС счел доводы заслуживающими внимания и разберет их на заседании 14 июля 2022 года.
В российском банкротном праве введен запрет на зачет встречных требований в банкротстве, который ввел еще Высший арбитражный суд, напоминает Олег Зайцев, председатель Банкротного Клуба, автор телеграм-канала Shokobear. Этот запрет несколько смягчил ВС, когда разрешил зачет требований по одному или нескольким взаимосвязанным договорам, но назвал их сальдированием. Впрочем, для требований по несвязанным договорам запрет на зачет при банкротстве сохраняется, продолжает Зайцев.
По его словам, это в итоге приводит к странным ситуациям, например как в деле Ширшовой. Здесь против оспаривания кредитором сделки банкрот выдвинул возражение, что кредитор сам должен ему денег и даже в большем размере. «В нормальной ситуации должник просто заявил бы зачете и право на оспаривание сделки отпало бы, но в условиях запрета на зачет суду придется искать выход в более сложной конструкции, например через запрет недобросовестного поведения», — комментирует Зайцев.