24 июня Девятый арбитражный апелляционный суд отказал в удовлетворении апелляционной жалобы ООО "Инфокс-Интерактив", в которой оно просило пересмотреть решение Арбитражного суда города Москвы по иску "Инфокса" к ООО "Частный корреспондент" о защите деловой репутации и взыскании 1 миллиона рублей, сообщает интернет-издание "Часкор".
По мнению директора юридического бюро TDA Partners, юридического консультанта "Часкора" Александра Маева, это решение суда может стать важным событием с точки зрения защиты журналиста в его профессиональной деятельности.
Напомним, что поводом для предъявления иска "Инфокса" к интернет-изданию "Часкор" послужило интервью Анастасии Алексеевой с Антоном Носиком "Не нужно маскироваться под желтую прессу". В статье, в частности, обсуждалась заметка на Infox.ru, в которой шла речь о том, что интернет-газета "Взгляд" перестала покупать рекламные баннеры на сайте новостного агрегатора news.mail.ru и ее место заняла реклама издания Bfm.ru, где главным редактором на тот момент был Носик. В интервью "Часкору" Антон Борисович охарактеризовал заметку в "Инфоксе" как "просто фантастически непрофессиональную работу с информацией" и всячески отрицал факт покупки баннеров в том масштабе, о котором писал "Инфокс".
Ради справедливости стоит сказать, что в интервью на "Часкоре" "Инфокс" действительно предстал в не самом выгодном свете. Однако к этому у "Инфокса" претензий не возникло. Руководство издания осталось крайне недовольно лишь одной фразой, причем не Носика, а вопросом интервьюера: "Почему Infox так откровенно наврал?" — и подало в суд.
Еще на суде первой инстанции юридический консультант "Часкора" назвал иск "абсурдным по фактуре и спорным по основанию": краткий вопрос журналиста в ходе интервью еще никогда в отечественной судебной практике не становился поводом для предъявления диффамационного иска к какому-либо изданию. Поскольку вопрос уже по своей форме не может содержать порочащего утверждения.
Журналист "Часкора" обсудил с Александром Маевым тонкости "своего" судебного дела.
- Александр, в чем, строго говоря, была суть дела с юридической точки зрения?
- Краткий вопрос журналистки, причем вопрос контекстный, был задан в такой форме, что не понравился администрации "Инфокса", и они предъявили иск. Суд и первой, и второй инстанции принял, с нашей точки зрения, правильное решение и отказал в иске в полном объеме. Я думаю, что мотивировочную часть решения суда будет полезно прочесть и юристам, и руководящим работникам средств массовой информации. Суд разъяснил, что вопросительное предложение нельзя толковать как утверждение о фактах и ему нельзя приписывать — в какой бы форме оно ни было изложено — характер информации, порочащей чью-либо деловую репутацию.
Этот судебный иск кажется мне довольно уникальным. Мы с моими коллегами не нашли ни одного похожего случая в российской судебной практике. Поэтому очевидно, что последующие судебные решения в схожих по фактическому составу спорах не должны входить в противоречие с данным судебным решением, исходя из принципа единообразия судебной практики!
Я могу процитировать наиболее существенный момент из вынесенного решения:
"Из контекста оспариваемой фразы, а также пунктуационного оформления усматривается ее вопросительный характер. Данный вопрос был задан журналистом респонденту в ходе интервью. Согласно правилам русского языка, вопросительные предложения не выполняют функции сообщения информации. Данные предложения используются для получения информации вопрошающим от того, кому этот вопрос задается. Следовательно, в оспариваемой фразе в силу ее характера не может содержаться каких-либо утверждений, а следовательно, и сведений. Приведенные нормы русского языка являются общеизвестными и не относятся к категории специальных познаний.
В связи с этим апелляционный суд соглашается с выводом суда первой инстанции о недоказанности факта распространения именно сведений, информации порочащего характера".
"Таким образом, утверждения истца о наличии в спорном вопросе скрытого утверждения, которое не подвергается сомнению, противоречит как общим нормам русского языка, так и смысловому контексту соответствующей фразы. В связи с отсутствием в спорной фразе тех или иных сведений вопросы о критериях квалификации сведений как порочащих, а также о соответствии данных сведений действительности не имеют значения для дела".
- Получается, что журналист может задать какой угодно вопрос и ему за это ничего не будет?
- Абсурдность ситуации заключается в том, что принести вред чьей-либо деловой репутации может утверждение СМИ о каком-либо факте. В данном конкретном случае вопрос не выступал как утверждение — вот что самое важное. Предполагаю, что юристам "Инфокса" это было известно еще до суда. Видимо, эта фраза обидела кого-то из руководства компании. Мне лично юридическая бесперспективность этого иска была очевидна с самого начала. Хотя, конечно, я заранее не мог предсказывать, каким будет решение суда.
Теперь, зная о решении суда по иску "Инфокса", журналисты могут быть более раскрепощенными, но все-таки хотелось бы посоветовать им формулировать свои мысли более корректно и не пользоваться площадной терминологией.
- Это вполне справедливое замечание, но тут возникает другой вопрос: почему иск был предъявлен именно к "Часкору", а не к развернутым и довольно резким высказываниям Антона Носика?
- Это личное дело руководства "Инфокса". Любое лицо вправе предъявлять иск к любому другому лицу, если считает, что его право нарушено, если считает, что имел факт распространения в отношении него порочащих сведений.
- Что понимается в данном случае под "распространением"?
- Должно одновременно наступить триединство фактов, чтобы иск о распространении порочащей информации был удовлетворен: сведения должны быть опубликованы, они не должны соответствовать действительности и носить порочащий характер. Если один из этих трех элементов отсутствует, то иск не подлежит удовлетворению. В нашем случае речь шла о том, что не было, собственно, самих сведений, поскольку сведения — это утверждение о факте. По правилам русского языка, вопросительное предложение не выполняет функции сообщения информации. Все это и разъяснил суд.
- В том-то и дело. Вот и предъявляли бы иск к ответам Носика.
- Видимо, в таком случае судиться пришлось бы не с "Частным корреспондентом".
Могу только предположить, что кого-то в "Инфоксе" чисто по-человечески задела именно формулировка вопроса. Могу также предположить, что юрист, который представлял интересы истца в суде, работает в "Инфоксе" "за зарплату" и не хуже нас понимал бесперспективность дела. Но обычно начальники очень любят своим штатным юристам указывать, что делать. Обратись они к сторонним специалистам, им бы сразу объяснили, что перспектив нет.
Еще раз повторю, что если взглянуть на всю фактуру этого дела, то абсурдность иска видна сразу. Некое лицо высказывает в интервью свое развернутое мнение по поводу некой третьей стороны, а эта сторона предъявляет иск изданию из-за вопроса интервьюера. Довольно комичная ситуация.
- Требовать миллион рублей от газеты в качестве компенсации в принципе правомерно?
- Говорить об этом в общем очень сложно. Суд устанавливает сумму компенсации в каждом конкретном случае. Не могу раскрыть вам детали, но в одном деле, в котором я участвовал, довольно резонансном деле, суд удовлетворил требования истца и установил факт распространения чудовищного оговора, при этом размер компенсации составил всего 2 тыс. рублей. Говорят, что, бывало, взыскивали и более крупные суммы, но я в своей практике с подобным не сталкивался. Максимум 40-50 тыс. рублей.
В США компенсации по подобным искам составляют значительно большие суммы, зачатую просто фантастические. У нас речь идет о том, что сторона, считающая, что ее репутации причинен вред, в первую очередь хочет получить моральное удовлетворение в виде принятого в ее пользу судебного решения. Бывает, для этого хватает даже выплаты одного рубля.
Конечно, и в нашей судебной практике бывает так, что по иску может быть выплачена огромная компенсация, но тогда должно быть доказано, что был действительно нанесен очень серьезный ущерб репутации. Я могу привести в пример дело Андрея Лугового против "Коммерсанта". В 2007 году бизнесмен подал к изданию иск о защите чести и достоинства и потребовал в качестве компенсации 20 млн рублей. Поводом для иска послужила статья "Бориса Березовского зачислили в шпионы", точнее, фраза "После того, как королевская прокуратура Великобритании заочно обвинила его в убийстве с использованием радиоактивного полония-210 Литвиненко, господин Луговой первым заявил о связях своей жертвы с британскими спецслужбами". Истец посчитал, что читателям газеты было навязано мнение, в результате которого Луговой выставлен в образе преступника — убийцы Литвиненко. Фактически "Коммерсантъ" признал свою вину, но в итоге стороны все-таки заключили мировое соглашение.
