За прошедшие семь лет постепенно выровнялись стандарты в доказывании субсидиарной ответственности как в рамках дел о банкротстве, так и вне их. Правда, такой подход сформировался не сразу. Сначала суды предъявляли к заявителям в подобных случаях высокие требования по доказыванию и не применяли опровержимые презумпции, установленные п. 2 ст. 61.11 закона «О банкротстве». В результате большинство таких исков оставались без удовлетворения даже при пассивной позиции ответчиков — контролирующих должника лиц (КДЛ).
Но впоследствии Верховный суд стал ориентировать нижестоящие суды на необходимость использовать вышеуказанные доказательственные презумпции, упростив процесс привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве. Бремя доказывания стало переходить на ответчиков, если истцы приводили доводы и доказательства, вызывающие разумные сомнения в правомерности и добросовестности поведения КДЛ.
В частности, истцам необходимо и достаточно доказать состав признаков, входящих в соответствующую презумпцию:
- наличие и размер непогашенных требований к должнику;
- статус КДЛ;
- его обязанность хранить документы хозяйственного общества;
- отсутствие или искажение этих документов.
В свою очередь, привлекаемое к субсидиарной ответственности лицо может опровергнуть презумпцию и доказать свою непричастность к невозможности погасить требования кредиторов.
Как неоднократно отмечал ВС: «Презумпция сокрытия следов содеянного применима также в ситуации, когда иск о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности подается кредитором вне дела о банкротстве — в случае исключения юридического лица из реестра как недействующего («брошенный» бизнес). Иное создавало бы неравенство в правах кредиторов в зависимости от поведения контролирующих лиц и приводило бы к получению необоснованного преимущества такими лицами только в силу того, что они избежали процедуры банкротства контролируемых лиц» (определение экономколлегии от 26 апреля 2024 года № 305-ЭС23-29091 по делу № А40-165246/2022).
Несмотря на разъяснения ВС, нижестоящие инстанции до сих пор неправильно распределяют бремя доказывания в подобных спорах. Они заставляют истцов доказывать обстоятельства причинения вреда кредиторам со стороны КДЛ. При этом суды не учитывают, что представить соответствующие доказательства заявителям проблематично, так как у них зачастую нет доступа к сведениям о хозяйственной деятельности должника.
Так, в деле № А41-76337/2021 единственный участник общества Владимир Парфенов фактически бросил принадлежавшее ему общество с долгами, добившись его исключения из ЕГРЮЛ как недействующего. В дальнейшем кредитор фирмы потребовал привлечь Парфенова к субсидиарной ответственности, но суды отказали ему из-за недоказанности вины ответчика. ВС отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение, указав, что Парфенов никак не объяснил, почему подконтрольное ему общество не рассчиталось с кредиторами, и не представил документы о его хозяйственной деятельности. При таких обстоятельствах предположение, что расчет с кредитором оказался невозможен по вине КДЛ, считается доказанным (определение экономколлегии от 27 июня 2024 года № 305-ЭС24-809 по делу № А41-76337/2021).
Другое дело (№ А40-113828/2023) в феврале нынешнего года рассмотрел ВС. В этом споре компания «Сталинград» пыталась привлечь к субсидиарной ответственности директоров общества «Станкопоставка» Елену Болсуновскую и Альфию Сидорову. Заявитель настаивал, что они действовали недобросовестно: сначала поставили некачественный товар, потом не вернули за него деньги и не приняли мер, чтобы вернуть уплаченные за товар деньги, а затем подали заявления о банкротстве подконтрольного им общества. В подтверждение доводов истец указал, что после возбуждения первого дела Болсуновская передала руководство компанией номинальному директору. При этом сама компания фактически прекратила деятельность.
Нижестоящие суды отказали кредитору. По их мнению, истец не доказал, что ответчики довели общество до банкротства. Суды указали: нет доказательств, что из-за ответчиков невозможно удовлетворить требования кредиторов и что есть причинно-следственная связь между действиями ответчиков и наступившими последствиями для общества-банкрота и компании-кредитора.
Жалуясь в ВС, истец указал, что суды предъявили к нему невыполнимые требования о предоставлении доказательств неплатежеспособности общества и роли КДЛ в наступлении банкротства. По мнению «Сталинграда», ответчики, у которых были в распоряжении документы о финансово-хозяйственной деятельности общества, могли бы опровергнуть доводы истца и доказать, что невозможность исполнить обязательства перед кредиторами обусловлена предпринимательским риском и носила случайный характер. Но ответчики не привели такие сведения. Более того, передача управления номинальному директору, непредоставление отчетности и недостоверный адрес общества косвенно подтверждают недобросовестность КДЛ и их вину в нарушении расчетов с кредиторами. Судьи ВС прислушались к этим доводам, отменили акты нижестоящих инстанций и направили дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.
Еще одной большой проблемой внебанкротной субсидиарки была невозможность ее инициировать, когда кредитор знал об основаниях привлечения к ответственности еще при рассмотрении банкротного разбирательства. Четыре года назад ВС в рамках дела «Логостайла» снял этот барьер, указав: «Действующее законодательство, в том числе закон «О банкротстве», не содержит положений о том, что материальное право кредитора на возмещение вреда, причиненного контролирующим лицом, прекращается, если этот кредитор, располагавший информацией о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, не предъявил соответствующий иск к причинителю вреда до прекращения производства по делу о банкротстве».
Такой подход встретился летом прошлого года в деле № А51-7529/2022. Там ИФНС пыталась привлечь к субсидиарной ответственности учредителя и руководителя компании-налогоплательщика, в отношении которой прекратили банкротное дело, поскольку не было средств на финансирование процедуры. После этого размер налоговой задолженности увеличился, и ее признали безнадежной к взысканию. Арбитражный суд Северо-Кавказского округа, частично удовлетворяя иск налоговиков, посчитал, что объем требований к КДЛ ограничивается только суммой недоимки, которая установлена в рамках прекращенного дела о банкротстве.
Экономколлегия не согласилась с такой позицией и указала: «Предъявление кредитором в деле о банкротстве (производство по которому прекращено из-за недостатка средств для финансирования процедуры) лишь части своего требования не мешает обратиться с заявлением о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности и включить в размер ответственности иные требования, подтвержденные надлежащим образом». Поскольку субсидиарная ответственность КДЛ представляет собой вид гражданско-правовой ответственности, ВС закономерно указал на необходимость применять принцип полного возмещения убытков.
Таким образом, избежать ответственности, даже уйдя от банкротной процедуры, КДЛ становится с каждым годом все сложнее и сложнее.
Автор:
Армен Серобян
Управляющий партнер
