"В России власти координируются президентом, а это значит, что они от него зависимы...", – констатировал в 2006 году ректор МГЮА Олег Кутафин, говоря о разделении властей как об одном из институтов демократии. По некоторым вопросам конституциализма в России он оппонировал председателю КС Марату Баглаю. Позиция Кутафина заключалась в том, что "не Конституционный суд стоит над Президентом, а Конституция стоит над ним и над всеми нами, включая Конституционный суд".
Ему же принадлежит резкая оценка российского законотворчества начала 2000-х годов. По его мнению, "в России закон отражает интересы лишь узкой группы людей". Известны также его высказывания о приватизации и частной собственности. "Любые реформы должны быть направлены на то, чтобы улучшить жизнь и положение населения или укрепить государство <...> У нас же реформы свелись к тому, чтобы ограбить страну", – говорил он в одном из интервью.
Особое неприятие вызывал у Кутафина избранный путь реформирования высшего юридического образования в РФ: "Я думаю, все лучшее, что предлагает Болонская декларация, следует взять на вооружение, но это вовсе не означает, что нам необходимо полностью повторить западную систему образования <...> Мы сами должны думать, что хорошо и что плохо. А как у нас обосновывается Болонский процесс? Вот, скажем, один студент поступает в МГУ, он может год проучиться и ехать в Сорбонну, тоже год проучиться, а потом, смотришь, и в Кембридж... Интересно, на кого это рассчитано? На Р[омана]. Абрамовича, что ли?".
Об этом и многом другом – в подборке высказываний Кутафина.
О выборе прфессии юриста
"По природе мне ближе политика, чем что-нибудь другое..."
Никаких семейных традиций в этом смысле не было. Просто я, можно сказать, с детства, Бог знает почему, интересовался политикой. И у меня было тогда такое представление, что политика и юриспруденция связаны неразрывно и что заниматься профессионально политикой, не будучи юристом, невозможно. Поэтому я чуть ли не с пятого класса постоянно интересовался только юриспруденцией, связывал с ней свое будущее. Хотя, между прочим, с отличием окончил в Одессе музыкальную школу по классу скрипки. Классическая музыка, история и художественная литература – моя жена, Наталия Николаевна, к слову, доцент кафедры общественных наук в Литинституте им. А. М. Горького – мои, пожалуй, главные увлечения.
Вначале я, естественно, поступил на юридический факультет Московского государственного университета, где на первом курсе занимался историей Индии. А потом я пошел в кружок по государственному праву, который вел профессор Давид Львович Златопольский, тогда еще доцент. Его кружок в то время объединял советское государственное право и государственное право социалистических стран... Кружок по государственному праву так называемых буржуазных стран вел профессор Август Алексеевич Мишин. Как отдельный действовал и кружок по советскому строительству, его вел профессор Георгий Васильевич Барабашев. Я же пошел к Златопольскому и, в частности, занимался Чехословакией. Для того, чтобы наши исследования были более глубокими, мы дополнительно изучали языки тех стран, которыми занимались. Поэтому я изучал чешский язык.
Давид Львович Златопольский был прекрасным педагогом, очень увлекающимся человеком, способным и других увлечь своим предметом. Я у него писал курсовые работы на всех курсах. Все они были посвящены Чехословакии... А потом я писал дипломную работу и опять по Чехословакии, по государственным органам этой страны. Так определился мой научный выбор, я решил поступать в аспирантуру по научной специальности советского государственного права. Однако к Давиду Львовичу я не попал, поскольку меня взял к себе в аспирантуру заведующий кафедрой, профессор Степан Степанович Кравчук, он имел право сам выбирать аспирантов. Ну вот, с тех пор я и занимаюсь этим предметом. Почему я выбрал именно его? Потому, что просто по природе мне ближе политика, чем что-нибудь другое. Поскольку среди юридических дисциплин особенно близко к политике именно конституционное право, или государственное право, как раньше оно называлось, то на него и пал мой выбор.
"Как ректор государственного вуза я по определению не могу стоять в стороне от политики в области высшего образования"
Честно говоря, не смотря на известное выражение о том, что политика – дело грязное, я по-прежнему увлечен любыми ее проявлениями. Впрочем, как ректор государственного вуза я по определению не могу стоять в стороне от политики в области высшего образования.
В общем, вся моя жизнь связана с двумя учебными заведениями: лет 25 в Московском государственном университете и без малого 20 лет – в Московской государственной юридической академии.
О советских вузах
"Если государство создавало какой-то вуз, то оно соотвествующим образом его финансировало..."
В советские времена образование в юридических вузах финансировалось нормально. Не знаю доподлинно, как с этим было в других учебных заведениях, но думаю, что и все образование так финансировалолсь. То есть если государство создавало какой-то вуз, то оно соотвествующим образом его поддерживало. Зарплата у преподавателей была достаточно выской, я бы сказал, престижной. Не возникало вопросов с коммунальными услугами, учебниками и т. д. Все это оплачивалось из государственного кармана. Там ничего нельзя было украсть или пустить в оборот. Должен скзать, что раньше ректор мог всецело заниматься своим непосредственным делом – руководить учебной и научной работой, то есть добыванием денег на нужды родного вуза ректор однозначно не занимался.
"Для трудоустройства молодых специалистов существовала достаточно эффективная система обратной связи..."
Особых проблем с трудоустройством я не припомню. Строго говоря, в те годы, несмотря на то, что потребность в юристах была куда скромнее, чем нынче, специалистов этого профиля постоянно не хватало. Хотя был такой период, когда Гришин – первый секретарь Московского городского комитета партии – заявил, что есть перепроизводство юристов. На самом деле это было ни на чем не основанное утверждение. Возможно, оно было вызвано какими-то неведомыми мне политическими или другими соображениями. Каким образом было организовано трудоустройство молодых специалистов? Здесь существовала достаточно эффективная система обратной связи. Заинтересованные министерства и ведомства подавали заявки, которые обобщались в Госплане и затем учитывались при определении числа обучающихся. Как заместитель декана юридического факультета МГУ я много раз проводил так называемое распределение. Сначала отличникам предлагались лучшие места, а затем распределялись все остальные.
"Очень неплохим распределением считалось почему-то назначение в Краснодар..."
Тогда была престижной, скажем, работа в адвокатуре, в Комитете госбезопасности. Во всяком случае, выпускники туда стремились. А вот работа в нотариате, социальных службах считалась едва ли не наказанием. Волновала молодых специалистов и география распределения. Понятно, что многие стремились остаться в Москве, Московской области, поехать в крупные республиканские, краевые и областные центры. Помню, очень неплохим распределением считалось почему-то назначение в Краснодар. Но некоторые охотно ехали и на север – заработать деньги, стаж.
О реформировании юридического образования в РФ
"Не понимаю, почему отказались от многих вещей, которые хорошо себя зарекомендовали..."
Советское образование представляло собой достаточно разумную систему. Зачем и кому понадобилось ее разрушать до основания, честно говоря, я не знаю. Как и не понимаю, почему отказались от многих вещей, которые хорошо себя зарекомендовали. Видимо, по принципу: если при коммунистах просчитывали потребность в специалистах разных профилей, значит, мы этого делать не будем; если при коммунистах распрределяли специалистов, значит, нужно отменить распределение. Самое смешное заключается в том, что при этом ссылаются на зарубежный опыт. Но там люди в основном получают образование за свои деньги и идут работать куда угодно. Но у нас-то бюджетные вузы, что ж мы зря тратим деньги?
"Я не хочу прибегать к каким-то страшилкам, но мы идем к полному развалу высшего и среднего образования..."
Любое образование вообще, на любом этапе, начиная с того момента, когда мы берестяные грамоты писали, и кончая обучением на современных компьютерах, оно всегда требовало определенного совершенствования... В самом по себе совершенствовании образования ничего плохого нет. Вопрос только в том, какая цель поставлена при преобразовании. Что касается современной реформы отечественного образования в целом, то она, по моему глубокому убеждению, вольно или невольно направлена на уничтожение российского образования. Я не знаю, по чьей инициативе это делается, и не знаю для чего. Я не хочу прибегать к каким-то страшилкам, но мы идем к полному развалу высшего и среднего образования [сказано в 2008 году].
Система юридических вузов, которую мы создали, – эта система направлена на разрушение юридического образования. Вообще, строго говоря, в периоды великих реформ в области права всегда возникал бум юридического образования. Например, когда проводились реформы императора Александра II, то у нас тоже наблюдался бум юридического образования... Этот процесс длился несколько лет, покамест выпускники юридических вузов не заполнили места. После этого бум прекратился. Но тогда был бум просто спроса на юристов, это не был бум, направленный на ухудшение образования, готовили нормальных юристов. Сейчас все, что мы делали последние 20 лет, мы делали для того, чтобы разрушить юридическое образование. Мы создали... коммерческие вузы, которые ничего не дают кроме отсрочки от армии и очень сомнительных знаний. Я не скажу, что все, но большинство – точно.
"Парадоксальная ситуация: с одной стороны, мы стремимся ликвидировать "утечку мозгов", а с другой – намереваемся активизировать этот процесс..."
Утверждение о том, что после введения в России болонской системы наши дипломы будут принимать в любой стране, меня несколько настораживает. Не понимаю, зачем нам вкладывать огромные суммы в подготовку специалистов, которые будут работать в интересах других государств. Получается парадоксальная ситуация: с одной стороны, мы стремимся ликвидировать "утечку мозгов", а с другой – намереваемся активизировать этот процесс. А ведь если выпускник МГУ им. М. В. Ломоносова, или МГЮА, или другого вуза знает, что его диплом дает право работать и за границей, то после элементарного сравнения уровня зарплат он, вероятнее всего, поедет работать за рубеж. Я думаю, все лучшее, что предлагает Болонская декларация, следует взять на вооружение, но это вовсе не означает, что нам необходимо полностью повторить западную систему образования. Декларация содержит только рекомендации, которые мы почему-то возводим в рамки закона.
Мы сами должны думать, что хорошо и что плохо. А как у нас обосновывается Болонский процесс? Вот, скажем, один студент поступает в МГУ, он может год проучиться и ехать в Сорбонну, тоже год проучиться, а потом, смотришь, и в Кембридж. Интересно, на кого это рассчитано? На Р. Абрамовича, что ли? Кто может себе позволить год проучиться в Москве, потом поехать в Сорбонну или в Англию год проучиться? Англичане, французы будут бесплатно кочующих студентов учить, принимать? Во-вторых, нас убеждают: вот человек, окончивший в России юридический факультет (ну не только юридический факультет, любой), он сможет работать в Париже. Поскольку у нас единая система права, то здесь нет вопросов. Возникает другой вопрос: это каким нужно быть идиотом, чтобы в условиях утечки мозгов еще и строить систему образования так, чтобы она была нацелена на подготовку кадров не для нас, а для кого-то другого... Хорошо, если я на свои деньги получаю в России образование, я могу требовать, чтобы дали мне возможность работать, где хочу, – я заплатил, я хозяин. Но готовить на бюджетные деньги специалистов с тем, чтобы они работали дальше в Париже, – это же нужно быть самоубийцей.
"У нас есть так называемая магистратура, которая отрежет путь к дальнейшей подготовке практически всем необеспеченным людям..."
Что еще может быть? Сокращение образования на четыре года. Это тоже проблема. Я не знаю, кого за четыре года можно подготовить, но пусть даже можно подготовить, однако у нас есть так называемая магистратура, которая отрежет путь к дальнейшей подготовке практически всем необеспеченным людям. Здесь и вопрос жилья, оплаты и т. д. Отсутствие всяких гарантий. Это продолжение развала. Потом возникает вопрос: какое соотношение между магистратурой и аспирантурой. У нас, к сожалению, всеми этими вопросами занимаются не специалисты, а совсем другие люди. Вопрос в том, что они хотят – это большая загадка. Это касается и других вопросов. Например, у нас на протяжении многих лет ведется борьба против единого государственного экзамена (ЕГЭ). Если все образовательное сообщество выступает против – почему, спрашивается, он внедряется?
Значит, кому-то это надо. Возникает вопрос: кому и зачем? Зачем все это делается вообще? И неужели те, кто этим занимается, не понимают, что через несколько лет у нас в стране вообще не будет грамотных людей. Потому что родители, которые у нас моментально ко всему приспосабливаются, скоро привыкнут к этому ЕГЭ, как они привыкают к чему угодно. Вот и они будут говорить: сынок, ты что там учишь – математику? Да черт с ней, получишь тройку. Тройку тебе все равно натянут. Ты в академию решил юридическую поступать, так учи литературу, историю и иностранный язык или основы государства и права. Все остальное тебе не нужно. А между тем человек закладывается в школе, все наше мировоззрение, вся наша, так сказать, культура, рождается в школе <...> Раньше мне сказали бы: слушай, ну ты все-таки учи всё, потому что получишь золотую медаль, тебе легче будет поступить в вуз. А сейчас что сказать? Медали никакого значения не имеют. Спрашивается, почему? Они с царских времен имели значение. Поэтому вообще у меня все время складывается такое впечатление: может ли быть руководитель или там человек настолько глуп, что он позволяет себе совершенно свободно разрушать что-то, созданное веками? Или это цель? Я не знаю, здесь мне трудно судить, здесь должны судить компетентные органы.
"Когда создавалось заочное обучение, вопрос ставился так: что лучше – заочное образование или отсутствие образования вообще..."
Нет смысла сравнивать очную и заочную формы обучения, решая, какая из них перспективнее. Когда создавалось заочное обучение, вопрос ставился иначе: что лучше – заочное образование или отсутствие образования вообще. Конечно, заочное образование не эквивалентно очному. Но порой у людей возникает потребность учиться в вузе без отрыва от работы. Поэтому для тех, кто желает получить высшее образование, но не имеет возможности поступить на дневное отделение, создана вполне приемлемая форма обучения – заочная. Она существует не только в нашей стране, ее практикуют во всем мире. При этом в основном специалистов готовят через очную систему, но в определенных случаях, когда нет другого выхода и избранная специальность это позволяет, можно использовать и заочное обучение. Опыт показывает, что очень многие из тех, кто окончил заочный вуз, скажем, ВЮЗИ, успешно работают по полученной специальности. Так что, полагаю, уровень подготовки специалиста зависит не только от формы обучения, но и во многом от желания, усердия самого человека, ведь заочное образование – это в значительной мере самообразование при определенной помощи преподавателей, которые направляют усилия студента. Практика подтверждает этот вывод: далеко не всегда заочник подготовлен хуже очника. Что касается дистанционного образования, то это просто один из способов получения знаний, а не форма обучения.
О конституционном правосудии и источниках права
"Конституционный суд может высказать свое мнение о том, в каком направлении вообще следует решать вопрос, регулируемый рассматриваемыми им нормами, но это его мнение не является обязательным для законодателя..."
Конституционализм – это прежде всего соблюдение конституционных прав для создания оптимальных условий функционирования саморегулирующегося гражданского общества. А конституционное государство характеризуется прежде всего тем, как в нем обеспечено подчинение государства праву.
Смысл конституционного правосудия заключается в том, чтобы обеспечивать порядок, при котором все, что у нас делается, подчинялось бы Конституции. И ни один суд вообще, включая конституционный, норм права создавать не может. Конституционный суд должен только сравнивать с действующей Конституцией проверяемые им акты, нормы права. Если эти акты, их нормы соответствуют Конституции, Суд ничего в них менять не может. Если эти акты, нормы не соответствуют Конституции, он тоже ничего в законодательстве сам менять не может. Он принимает решение о несоответствии акта, его отдельных положений Конституции, и с помощью этого решения, но в силу соответствующих конституционных норм, положений ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» прекращается действие противоречащей Конституции нормы. Таким образом, прекращение действия нормы связано не с правотворческим усмотрением КС, а с установлением им факта противоречия названной нормы Конституции. Суд может высказать свое мнение о том, в каком направлении вообще следует решать вопрос, регулируемый рассматриваемыми им нормами, но это его мнение не является обязательным для законодателя. Было бы смешно, если бы девятнадцать человек диктовали нам, так сказать, правила жизни вместо имеющихся у нас законодательных органов, той же Госдумы, состоящей из четырехсот пятидесяти депутатов.
"Строго говоря, судебное решение о разводе Иванова с Петровой – это тоже в каком-то смысле источник права, так как из него вытекает обязанность Иванова платить алименты Петровой..."
Я думаю, что источниками права являются только акты правотворчества, ну и правовые обычаи, если они действуют непосредственно, не будучи закреплены в актах правотворчества. Что касается актов Конституционного Суда, то они носят вторичный характер.
Можно, видимо, взглянуть на проблему источников права и более широко. Тогда, строго говоря, судебное решение о разводе, например, Иванова с Петровой – это тоже в каком-то смысле источник права, так как из него вытекает обязанность Иванова платить алименты Петровой или еще что-нибудь сделать. Но при таком подходе надо выделять два этажа источников права. Один этаж основной – это тот, который мы понимали всегда как источники права, т. е. это нормативные правовые акты, содержащие нормы права, они являются источниками соответствующих отраслей нашего права. Второй, производный этаж, – его составляют все остальные правовые акты, которые для нас представляют интерес, как и нормативные правовые акты, поскольку их также нужно исполнять. Однако в том смысле, в каком мы говорим о классических источниках права, акты второго уровня, конечно, источниками права не являются, будучи актами правоприменительными.
"Не Конституционный суд стоит над Президентом, а Конституция стоит над ним и над всеми нами, включая КС..."
Конституционный Суд принимает свой регламент. Вот он является нормативным актом, а значит, для Конституционного Суда и для всех нас он – классический источник права. Но это редкий случай, когда суд занимается нормотворчеством. Все остальные его решения – это решения правоприменительные, которые нужно выполнять в соответствии с действующим законодательством, в частности, в соответствии с ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации».
Здесь у нас сейчас очень много спорных вопросов. Так, Конституционный Суд Российской Федерации в лице его бывшего председателя М. В. Баглая неоднократно высказывался относительно того, что Конституционный Суд стоит над Президентом страны, Государственной Думой, поскольку он может отменять их решения, хотя очевидно, что не Конституционный Суд стоит над Президентом, а Конституция стоит над ним и над всеми нами, включая Конституционный Суд. Ничего Конституционный Суд в рамках осуществления конституционного правосудия не отменяет, он просто констатирует факт несоответствия акта, норме Конституции, о чем я уже говорил.
О нормотворчестве
"У нас правила меняют в процессе игры..."
Наше нормотворчество страдает излишней текучестью. Нельзя сто раз менять закон. Закон должен быть стабильным. Возьмите отрезок времени в десять лет и посмотрите, сколько раз там менялся закон. И сравните с любой другой страной – Англией, США, где столетиями действует определенный порядок. У нас правила меняют в процессе игры, что совершенно недопустимо. Это – главный недостаток нашей деятельности.
О прецеденте
"При нашей ретивости вводить прецедент в качестве источника права очень опасно..."
У нас все более модными становятся разговоры о так называемых прецедентах. Но, строго говоря, России никогда прецеденты свойственны не были. У нас в свое время принимались в качестве меры измерения локти, пуды и тому подобные меры. Так вот, в Англии с их футами и тому подобными вещами остался еще и прецедент, который используется и в некоторых других странах. Но у нас, в принципе, на мой взгляд, признание прецедентов в качестве источников права означало бы возвращение к тем самым мерам веса и длины, которые мы раньше использовали. Более того, при нашей ретивости вводить прецедент в качестве источника права очень опасно. Опасно, потому что мы никак не можем разобраться даже с законом, научиться его строго соблюдать.
"У нас не дай Бог отойти от закона – и будут такие прецеденты, что мы не будем знать, куда от них деваться..."
Прецедент – это настолько сложная вещь, что здесь требуется очень высокая квалификация юристов. У нас не дай Бог отойти от закона – и будут такие прецеденты, что мы не будем знать, куда от них деваться вообще. Поэтому мы можем уважать английское право, можем уважать их практику, но совсем не обязательно, что мы должны все у них перенимать.
О причинах развала СССР
"Либо мы имеем дело в лице первых руководителей страны с полными идиотами, что, конечно, не так, либо мы имеем дело с предателями..."
Все разговоры, которые сейчас ведутся относительно естественности распада, развала, – это неправда. СССР, несмотря на кризисные явления, связанные, в частности, с нехваткой продовольствия, и другими тому подобными проблемами, – он объективно совсем не стоял на грани развала. Кроме того, проведенный референдум показал, что 61% граждан страны высказались за Союз ССР. Сейчас может сложиться такое впечатление, что вот Прибалтика бежала куда-то – ничего подобного. Прибалтика даже не ставила вопрос о выходе – она ставила вопрос о расширении своей экономической независимости. Почему распался Советский Союз? Потому, что использовать войну для его развала оказалось опаснее и дороже, чем купить несколько функционеров. Как это ни странно, как бы люди ни были довольны или недовольны, вопрос решался кучкой людей, которые материально были в распаде страны заинтересованы. Я думаю, что либо мы имеем дело в лице первых руководителей страны с полными идиотами, что, конечно, не так, либо мы имеем дело с предателями, которые продали свою страну и пустили ее на растерзание.
Такие факторы, как негодная кадровая политика, предательство и ряд иных обстоятельств, привели к распаду страны. Это не был естественный процесс. Потому что когда дом перестраивается, не разрушается дом, а его просто улучшают. Поэтому говорить о том, что все хотели развала – да ничего подобного. Хотел развала Союза Б. Н. Ельцин, прежде всего, потому что он без этого не мог справиться с М. С. Горбачевым. И он считал, что он сначала развалит Союз и, следовательно, таким образом, сбросит М. С. Горбачева, а потом он соберет всех и скажет: давайте объединяться под моим руководством, ну а под чьим же еще руководством можно было объединяться? А ему сказали: нет. Теперь мы хотим жить отдельно.
"Было абсурдно, когда докладывали о решении в Беловежской пуще, о том, что там произошло, не президенту СССР, а президенту США..."
Вот собрались в Беловежской пуще три руководителя, вознамерившиеся распустить СССР. А я – президент СССР. Что я должен был сделать? Я должен был послать ОМОН или отряд Альфа, арестовать их как заговорщиков, привезти в Москву, послать, так сказать, добывать лес. И никто из граждан не высказал бы сомнения по поводу того, что происходит. Потому что, во-первых, принятое в Беловежской пуще решение о прекращении существования СССР – решение явно незаконное. Я уж не говорю о том, что было абсурдно, когда докладывали о решении в Беловежской пуще, о том, что там произошло, не президенту СССР, а президенту США. Спрашивается: зачем сидел в Кремле М. С. Горбачев?
Что касается Российской Федерации, то ее тоже хотели развалить, и мы были на грани развала, когда Б. Н. Ельцин заявил субъектам федерации: «Берите суверенитета столько, сколько сможете». Но единство России удалось спасти, а вот СНГ спасти не удалось.
О демократии
"В России власти координируются президентом, а это значит, что они от него зависимы..."
...У нас уже в постсоветский период сложился такой опыт строительства демократии, который часто не оставлял никаких шансов демократии... Как известно, в основе демократии лежат элементарные моральные требования справедливости и честности. Главное в ней – готовность к игре по правилам и даже принятию собственного проигрыша. Ибо честная игра – это такая игра, в которой ты не только можешь проиграть, но рано или поздно, каким бы игроком ты ни был, ты обязательно проиграешь. Это система абсолютных запретов, изменить которые невозможно, как нельзя изменить, например, основные моральные принципы.
Но можно ли сказать, что мы… пришли к истинно русским, принципиально отличным от западных политическим формам? Думается, что мы хотели совсем другого. Поэтому нам нужно не идеологическое обоснование построенного, а новые слова и новые мысли, которые помогли бы нам идти не к социалистической или суверенной, а нормальной демократии, которая сказала бы, что свобода – лучше несвободы.
Демократия предполагает целый ряд гарантий тех институтов, которые действуют в ее рамках. Например, разделение властей, которые действуют самостоятельно. Однако в России власти координируются президентом, а это значит, что они от него зависимы.
"В России закон отражает интересы лишь узкой группы людей..."
Мы никогда еще не были так далеки от правового государства, как сегодня. Закон не может действовать по-одному в отношении олигарха, а по-другому к кому-то еще. В России закон отражает интересы лишь узкой группы людей <...> Все институты демократии в стране есть, но они деформированы. Это не означает, что демократии нет, она есть, только в зачаточном состоянии [сказано в марте 2006 года].
Мы никогда не откажемся от тех демократических завоеваний, которых мы достигли в последнее время, но в то же время эти завоевания дают нам основания относиться к разным институтам демократии осторожно <...> Мы должны иметь в виду, что эти демократические институты – орудия слишком острые, нужно уметь ими пользоваться и тщательно изучать и совершенствовать их практику правоприменения.
"Смысл свободы слова состоит совсем не в том, чтобы говорить что угодно..."
Элементом демократии является свобода слова. Но смысл этой свободы состоит совсем не в том, чтобы говорить что угодно. А в том, чтобы это давало какой-то толк.
Любой властью всегда будут недовольны, любая власть всегда подвергается критике, и это нормально. Но одно дело – диалог партнеров (власти и общества), исповедующих общие цели и задачи, и совсем другое – истерическая и бездоказательная критика людей, преследующих свои цели и поднаторевших в разрушении государства, отделяющих от него само понятие демократии. Такие игры опасны тем, что приведут общество к хаосу, а, чтобы этого не случилось, власть должна уметь держать удар.
О частной собственности и приватизации
"Государство не имело права свою собственность, то есть собственность народа, кому-то отдать за бесценок только потому, что казна пуста..."
Я согласен, что нельзя построить демократическое общество без частной собственности. Но частная собственность не приобретается за счет обнищания народа! Ее можно приобрести только путем покупки или получения по наследству. Другой вопрос: почему население поддержало реформы? Потому что населению пообещали: каждому по автомобилю. А у нас всегда любителей халявы хватало. В результате все те достижения, которые бесспорно были при советской власти в области социальной, нами разбазарены. Естественно, возникает вопрос: ради чего тогда устраивалось реформирование? Гайдар сегодня оправдывается так: зато вы получили демократию. Такая демократия не стоит той цены, что за нее заплатила Россия. Государство не имело права свою собственность, то есть собственность народа, кому-то отдать за бесценок только потому, что казна пуста.
"Можно подумать, что у нас когда-нибудь были законы, которые позволяли воровать..."
Любые реформы должны быть направлены на то, чтобы улучшить жизнь и положение населения или укрепить государство <...> У нас же реформы свелись к тому, чтобы ограбить страну. То есть к власти пришла группа лиц во главе с Ельциным, которая поставила перед собой задачу – срочно распродать все, что было, и притом своим и за копейки! Но добро бы, чтобы эти назначенные, как сейчас говорят, олигархи, получившие собственность за копейки, сумели бы распорядиться этой собственностью. Ведь смешно реформировать промышленность путем ее уничтожения. Если автозавод производит плохой автомобиль, нужно не взрывать этот завод, а нужно создать хороший автомобиль... Вот приходит человек, который за бесценок получил какой-то завод, который производил, скажем, шарикоподшипники. Но новому владельцу это не нужно. Проще все станки сдать в металлолом, а помещение сдать в аренду... Зачем это было сделано? Ради обогащения. Причем это обогащение было преступным, потому что если покопаться в той приватизации, то всех, кто этим занимался, нужно посадить. И ссылаться на то, что тогда были такие законы, – это же никуда не годится. Можно подумать, что у нас когда-нибудь были законы, которые позволяли воровать.
О законопослушности россиян
"Будет у нас смертная казнь или не будет у нас смертной казни, они будут считать нас дикарями и все равно будут ругать..."
Оно [население России] законопослушно до какой-то меры, а в душе оно любой закон проецирует на представителей власти. Вы думаете, люди не понимают, почему у нас отменили конфискацию? Вы думаете, что люди не понимают, что конфискация отменена не в интересах народа, а в интересах тех, кто имеет деньги? Ведь получается так: ты наворовал, тебя посадили, отсидел, вышел – и распоряжаешься наворованным, деньги-то у тебя сохранились! Или, скажем, смертная казнь… Уровень преступности у нас пока такой, что мы не можем обходиться без высшей меры наказания… Почему Соединенные Штаты, на которые мы постоянно ориентируемся, могут себе позволить смертную казнь, а мы – нет? Потому что нас в Совет Европы не примут? Да плевать нам на этот Совет Европы, нам нужно свои дела решать. Потому что они ничего, кроме гадостей, о нас никогда не говорят и не скажут. Будет у нас смертная казнь или не будет у нас смертной казни, они будут считать нас дикарями и все равно будут ругать. Я думаю, что, если бы мы серьезно к себе относились, мы бы больше ориентировались на собственные интересы.
"Не упускается ни малейшей возможности нарушить закон или его не выполнить..."
С правовой точки зрения у нас очень больное общество. Я бы сказал, что наше общество очень незаконопослушное. Если перед нами встает выбор между законом и нарушением, мы выбираем второе. Не упускается ни малейшей возможности нарушить закон или его не выполнить. Потому что мы считаем, что нарушить закон более выгодно, чем его выполнить.
О правозащитниках
"Задача правозащитника добиваться защиты прав граждан, а не добиваться грантов..."
Есть мнение, что правозащитник – это человек, который должен бороться с любым режимом, потому что иначе не дадут грантов. А на самом деле он должен просто защищать права человека – вместе с государством. Так что одной из задач нашей организации [Ассоциации юристов России] будет правозащитная деятельность.
Кроме того, юридическая организация непременно должна быть организацией правозащиты. Правозащитная деятельность в любом обществе имеет большое значение, но важно направить ее в правильное русло. Полагаю, суть современной правозащитной деятельности отличается от той, которая велась в СССР в условиях тоталитарного строя, когда правозащитники противостояли ограничениям цензурного и иного порядка, ущемлению прав и свобод, особенно политических. С утверждением демократии положение коренным образом изменилось, и, хотя многие права, включая политические, по-прежнему нарушаются, государство в этом уже не заинтересовано. Поэтому сейчас правозащитники могут стать союзниками государства. Ассоциация российских юристов одной из своих целей видит совместное с государственными органами решение вопросов нарушения прав и свобод граждан.
О российской науке
"Даже если наука чего-то добивается, то ее результаты используются не в России, а в Соединенных Штатах, в Южной Корее, Китае – где угодно..."
Меня удивляет одна вещь. Предполагается, что все наши граждане, особенно те из них, кто руководит нами, должны понимать, что без науки сегодня практически никакие успехи в развитии государства невозможны. И если мы в чем-то отстаем, то только потому, что объекту управления не уделяется достаточного внимания. Плюс к этому даже если наука чего-то добивается, то ее результаты используются не в России, а в Соединенных Штатах, в Южной Корее, Китае – где угодно. В стране сложилось пренебрежительное отношение к науке. Власть плохо представляет реальное положение науки сейчас.
Мне порой кажется, что власть в своих решениях по отношению к науке руководствуется не реальным положением дел, а сталинскими фильмами, в которых академик непременно живет в шикарной квартире, у него шикарная дача, он ездит на шикарной машине, у него домработница и так далее, и тому подобное. Представление такое, что ученые – люди хорошо обеспеченные, все у них практически есть. Этот образ законсервировался в сознании детей несостоявшихся академиков, которые осуществляли рыночные реформы, и он до сих пор влияет на принимаемые решения. Время от времени мне доводится участвовать в различных совещаниях с должностными лицами, которые по должности должны знать, скажем, сколько получает у нас ученый, преподаватель, – не знают! И о науке судят и предъявляют к ней нередко странные требования те, кто не знает науки!
"Когда рассекретились, нашими достижениями ловко воспользовались американцы, которые и становились лауреатами нобелевских премий..."
Сегодня о достижениях ученого судят по количеству цитат его научных трудов. Чем больше цитирования, тем выше авторитет. Россия по данному показателю на 60-м месте. И нас костят за отсталость. И трибуны те делают вид, что не понимают, о чем речь. Но ведь еще совсем недавно ученые слова сказать не могли – какое там цитирование! – все было засекречено. А когда рассекретились, нашими достижениями ловко воспользовались американцы, которые и становились лауреатами нобелевских премий. А наши сидели и по инерции боялись высовываться, чтобы не выдать государственную тайну… А власть делает вид, будто бы не знает, почему у нас такое цитирование.
Посмотрите, что происходит в тех случаях, когда ученые ради дела и ради хлеба насущного пытаются продать свои открытия. Их тут же арестовывают, говорят, что это продукция двойного назначения <...> Возникает вопрос: почему к ученым до сих пор относятся как к врагам народа?
Кто-то, далеко не самый умный, прожигает жизнь в куршевелях, а ученые прозябают в нищете. Возникает вопрос: кто кому должен предъявлять претензии? Власть – к науке или наука – к власти?
"Россия веками стояла не на нефти, не на газе, а на науке, на умах российских!"
В новой демократической России вдруг забыли о том, что академия всегда была гордостью России, что она будущее России, что Россия веками стояла не на нефти, не на газе, а на науке, на умах российских!
Я скажу честно, Президент многое сделал, чтобы возродить авторитет науки. Он понимает смысл и знaчeниe науки. Ho, вы знаете, один Путин ничего сделать не может. Это должны понимать все остальные. Осознать важность науки должна вся властная вертикаль. Беда в том, что Президент принимает решения, отдает распоряжения, а решения у нас не выполняются. Если бы у нас выполнялись все решения, которые мы принимаем, у нас был бы давно уже золотой век. И Медведев совершенно правильно сказал, что наша беда в том, что наше общество наплевательски относится к исполнению законов.
О будущем юриспруденции
"Слова "юрист" и "юриспруденция" у многих до сих пор ассоциируются лишь с прокуратурой и судом..."
Без юристов современное общество обойтись, конечно, не может. К сожалению, в нашей стране к юриспруденции традиционно относились с некоторой опаской, с осторожностью, а слова "юрист", "юриспруденция" у многих до сих пор ассоциируются лишь с прокуратурой и судом. Тем не менее в сложных ситуациях о юристах люди все-таки вспоминают и обращаются к ним за содействием.
"У любого человека должен быть свой адвокат, который располагает полной информацией о финансовых делах клиента, его имущественных проблемах..."
Каждый из нас хотел бы иметь своего врача, который вызывает безоговорочное доверие и хорошо знает состояние здоровья своего пациента, а потому может оказать максимально эффективную помощь. Точно так же необходимы "личные" юристы. У любого человека должен быть свой адвокат, который располагает полной информацией о финансовых делах клиента, его имущественных проблемах. Конечно, для этого нужен определенный материальный уровень, пока же в нашей стране подобная практика не распространена. Малообеспеченные граждане, которые не в состоянии оплатить услуги юристов, могут получить лишь бесплатную юридическую консультацию, и то далеко не всегда. Надеюсь, со временем эту ситуацию удастся изменить.
Я уверен, что юридическая профессия будет вечной и чем дальше, тем более популярной.
О праве и Интернете
"Ученые-юристы не должны отставать от веяний времени, хотя принято считать, что они люди в определенной степени консервативные..."
В настоящее время без современных электронных средств связи и общения в Интернете невозможно представить себе нормальное функционирование практически любого учреждения. Пользователей Интернетом в нашей стране становится все больше. Увеличение их числа идет в геометрической прогрессии. Очевидно, что процесс этот носит необратимый характер, и по мере повышения жизненного уровня все большее число граждан России станут участниками всемирной паутины.
В этих условиях ученые-юристы не должны отставать от веяний времени, хотя, как известно, принято считать, что они люди в определенной степени консервативные, поскольку и право само по себе консервативно. Все это так, но лишь отчасти. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что значительное число как студентов юридических вузов, так и преподавателей и просто людей, заинтересованных в получении новых знаний в области юриспруденции, постоянно связаны с Интернетом, сотрудники Московской государственной юридической академии как ведущего правового вуза России взяли на себя ответственность заполнить образовавшийся вакуум и создали первый электронный журнал.
"Практически все юридические вузы имеют сайты в Интернете, однако научная составляющая этих сайтов крайне мала..."
Хотелось бы подчеркнуть, что практически все юридические вузы имеют сайты в Интернете, однако научная составляющая этих сайтов крайне мала. Изучение сайтов юридических вузов показало, что они носят рекламно-информационный характер и не более того. Наша задача состоит в том, чтобы посредством издания журнала произошло насыщение Интернета научной юридической мыслью.
О российском телевидении
"У нас на государственных федеральных каналах про реальных бандитов снимаются целые сериалы, а про нобелевского лауреата Алферова – сюжет по случаю..."
Телевидение у нас воспитывает преступников и проституток, сплошь пропагандируют технологию преступлений. Подобного не позволяют себе даже стабильные государства, а реформируемое тем более не должно допускать подобного! У нас на государственных федеральных каналах про реальных бандитов снимаются целые сериалы, а про нобелевского лауреата Алферова – сюжет по случаю, да и то только потому, что он депутат. А другого нобелевского лауреата Гинзбурга вовсю ругают! Почему? Потому что телевидением управляют тоже дилетанты. Ленину они приписывают слова о том, что любая кухарка может управлять государством. А Дарвину – что человек произошел от обезьяны. Все это додумали дилетанты – не говорили ни тот, ни другой таких слов!
Наука обязательно должна быть на телевидении. Это очень важный вопрос. Я говорю об этом не потому, что обидно, хотя и обидно тоже. Но показывать – это значит привлекать, это значит авторитет, это способ притяжения молодежи.
О Кутафине
Одним из немаловажных условий конституционного государства Кутафин называет согласие в обществе. Такое государство невозможно создать в обществе, которое раздирается социальными противоречиями, конфликтами, политической борьбой, выходящей за рамки права. И, напротив, конституционное государство может существовать и успешно развиваться лишь в обществе, где есть согласие граждан относительно общих принципов его устройства, целей развития, где свобода и права человека сопряжены с уважением и доверием сограждан к государственным учреждениям и друг к другу. Важную роль при этом играет создание в обществе нравственной атмосферы, направленной на уважительное, толерантное отношение к любому человеку как высшей общественной ценности. Профессор МГЮА Светлана Нарутто
Олег Емельянович, обладая стратегическим мышлением, прекрасно понимал, что современная Россия нуждается в модернизации. В своей последней монографии «Российский конституционализм» Олег Емельянович подчеркивает, что развитие российского конституционализма напрямую связано с решением задач модернизации и европеизации страны. Однако решение этих задач должно осуществляться, по его мнению, не формально, а творчески: с сохранением и развитием существенных черт, присущих конституционализму, но с учетом особенностей условий российской действительности, с использованием зарубежного опыта, но без подражательной европеизации. Профессор МГЮА Владимир Фадеев
В монографии «Российский конституционализм» О. Е. Кутафин указывает на опасность развития у нас мнимого конституционализма, на его девальвацию, которая уже происходит вследствие расхождения между конституционными принципами и нормами и реальной действительностью, и обосновывает необходимость укрепления гарантий конституционности в нашей стране. Политолог Василий Тресков
Источники: Электронный юридический журнал "Российское право в Интернете" – май 2003; "Литературная газета" – июнь 2003; Журнал "Юридический мир" – апрель 2004; "Коммерсантъ" – декабрь 2005; журнал "Законодательство" – апрель 2006; журнал "Юридический мир" – декабрь 2006; сайт Electorat.info – март 2006; (Кутафин О. Е. Российский конституционализм. – М.: Норма, 2008); "Парламентская газета" – март 2008; "Российский юридический журнал" – июнь 2008; сайт Российского нового универститета – январь 2009; Право.ru – июнь 1912, октябрь 2011, декабрь 2008.
