Ольга Александрова настаивала, что санкции против нее связаны исключительно с карьерными амбициями председателя седьмого состава суда Лидии Агеевой. Агеева в мае 2019 года обратилась в столичное УФСБ и заявила, что Александрова пытается на нее надавить.
По словам Агеевой, речь шла об иске ООО «Мытищинский пластик» к ПАО «Банк Траст». Спор, рассмотренный в 2018 году, касался недействительности сделки по одностороннему увеличению процентной ставки по кредитному договору до 14%. Дело рассматривала не Агеева, а судья Марина Огородникова. Тем не менее именно Агееву, как утверждала ранее она сама, в мае 2019 года Александрова попросила «обеспечить принятие необходимого решения» по этому делу. За это полагалось вознаграждение, сумма которого была написана на листке бумаги, – 60 (в ВККС предположили, что речь шла о 60 000 в валюте). Агеева представила в ФСБ аудиозапись разговора с Александровой.
Сама Александрова отрицала, что пыталась повлиять на коллегу. По ее версии, которой она поделилась на заседании дисциплинарной коллегии в октябре 2020-го, она разговаривала с Агеевой о единстве судебной практики, а коллега оговорила ее, чтобы занять ее место. После того как Александрова лишилась должности, Агеева действительно заявила свою кандидатуру на освободившееся место зампреда АСГМ, но на сентябрьской сессии ВККС она в последний момент отозвала заявление (подробности – «В АСГМ не смогли найти нового зампреда»). Вакансия не закрыта до сих пор.
Александрова ранее также указывала, что Агееву никуда не вызывала: та якобы обращалась к ней по своей инициативе относительно жилищных вопросов, которыми в суде занималась Александрова. Она возглавляла жилищную и еще несколько других судебных комиссий. Агеева хотела решить жилищный вопрос (ей было предоставлено жильё с правом последующего оформления в собственность) и вырасти по карьерной лестнице, настаивала судья.
Что касается аудиозаписей, то это, по версии Александровой, недопустимые доказательства, которые надо исключить, а их достоверность ничем не подтверждена. К законности ведения записей тоже есть вопросы, отмечала и ранее Александрова. Она указывала и на процедурные нарушения в ходе рассмотрения вопроса в ВККС. В частности, член ВККС Александр Сбоев воздержался от голосования, что, отметила Александрова, недопустимо.
Представитель ВККС возражал против удовлетворения жалобы и опровергал аргументы судьи. Запись в ВККС послушали, как и поговорили с участниками спора, после чего комиссия решила, что запись достоверно подтверждает признаки проступка. Способ получения записи в ВККС тоже считают законным, а вопрос о возможном монтаже не ставится. Процессуальных нарушений не было. Извещения сторон были надлежащими, а у сторон было время ознакомиться с материалами дела.
На заседании ВС 17 декабря, где слушалась апелляционная жалоба судьи, ее представитель указала на те же аргументы, а также акцентировала внимание коллегии на сроках давности и сомнительности происхождения аудиозаписей. Тем не менее решение ВС не изменилось: коллегия отказалась удовлетворить жалобу Александровой и оставила прежнее решение без изменения.