ПРАВО.ru
Спецвыпуск: Литигация
Дмитрий Базаров, партнер BGP Litigation
15 июня 2022, 8:46

Субсидиарка для топ-менеджеров кредитных учреждений: основные тенденции

Субсидиарка для топ-менеджеров кредитных учреждений: основные тенденции
На практике конкурсный управляющий кредитной организации в лице ГК «Агентство по страхованию вкладов» стремится максимально расширить круг ответчиков по спорам о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц. Зачастую в числе таких ответчиков оказываются члены совета директоров и члены правления, одобрившие сделки должника, которые управляющий рассматривает как причинившие вред конкурсной массе. Партнер BGP Litigation Дмитрий Базаров проанализировал подобные ситуации на примерах конкретных дел.

Согласно п. 5 Постановления Пленума ВС от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», участие в органах управления должника само по себе не означает наличие статуса контролирующего лица (исключение составляют лица, возглавляющие единоличный исполнительный орган, и контролирующие участники). И последние несколько лет Верховный суд последовательно развивает положение о том, что формальное участие в органах управления должника и одобрение сделок должника не может служить безусловным основанием для привлечения к субсидиарной ответственности.

Изначальный подход 

Так, в определении от 22 июня 2020 года по делу № А56-26451/2016 ВС указал, что статус члена совета директоров (СД) для привлечения к субсидиарной ответственности предполагает возможность оказывать существенное влияние на деятельность должника. В то же время одобрения одним из членов СД существенно убыточной сделки самого по себе недостаточно для констатации его вины в невозможности погашения требований кредиторов и привлечения его к субсидиарной ответственности. Для этого судам в таком случае надо установить одно из следующих оснований ответственности:

  • ответчик, как член СД, инициировал совершение сделки, причинившей вред кредиторам;
  • был выгодоприобретателем по такой сделке;
  • осведомлен о причинении подобными действиями значительного вреда кредиторам;
  • доказана вовлеченность члена СД в процесс вывода активов.

В дальнейшем ВС при рассмотрении дела о банкротстве банка «Балтика» (№ А40-252160/2015) в определении от 7 октября 2021 года продолжил развивать указанную выше логику и указал на необходимость устанавливать наличие возможности у члена СД оказывать существенное влияние на деятельность должника и факты того, что действия ответчика привели к масштабным негативным последствиям для должника, а ответчик инициировал или был соучастником такого поведения либо выгодоприобретателем от вменяемых действий. Аналогичную позицию ВС занял и при банкротстве «Богородского муниципального банка» (определение ВС от 17 ноября 2021 года по делу № А41-90487/2015).

В деле о банкротстве банка «Гринфилд» (№ А40-208852/2015) ВС в определении от 10 ноября 2021 года распространил указанную выше логику и на членов правления кредитной организации. В частности, ВС указал, что само по себе одобрение сделки членом правления еще не свидетельствует, что он был соучастником вывода активов из банка. Необходимо исследовать вопрос соблюдения при заключении сделки корпоративных норм и правил, действующих в банке, надо установить, какие конкретно лица стали инициаторами и извлекли выгоду от одобрения сделок, причинивших вред должнику.

Смягчение позиции

Нельзя не отметить установленный ВС пониженный стандарт доказывания в делах о принятии обеспечительных мер по спорам о привлечении к субсидиарной ответственности КДЛ кредитных организаций. ВС в определении от 27 декабря 2018 года по делу № А40-80460/2015 указал, что для принятия обеспечительных мер достаточно подтвердить разумные подозрения наличия оснований (например, просто сослаться на обычно складывающуюся практику сокрытия недобросовестными руководителями своего имущества). Также ВС отметил, что вероятность наступления событий, которые станут основанием для принятия обеспечительных мер, может подтверждаться, в частности, объяснениями участвующего в деле лица, а отсутствие указания на конкретное имущество — недостаточное основание для отказа в принятии обеспечительных мер.

А основанием для отказа в принятии или основанием для снятия обеспечительных мер выступают действия КДЛ, направленные на добровольное возмещение вреда, а также раскрытие сведений об имеющемся имуществе (определение ВС от 16 января 2020 года по делу № А40-168999/2015), что с трудом согласуется с презумпцией невиновности ответчиков.

Кроме того, стоит отметить риск для КДЛ кредитных организаций, связанный с перераспределением бремени доказывания по делу. В настоящее время логика доказывания в целом сводится к тому, что в случае отказа директора от дачи пояснений или их явной неполноты, если суд сочтет такое поведение директора недобросовестным, бремя доказывания отсутствия нарушения обязанности действовать в интересах компании добросовестно и разумно может быть возложено судом на директора. Эта позиция поддерживается и ВС, к этим выводам он приходит в определении от 15 ноября 2018 года по делу № А43-5622/2016.

Таким образом, можно с одной стороны констатировать смягчение позиции судов относительно привлечения к субсидиарной ответственности КДЛ кредитных организаций: Верховный суд ориентирует нижестоящие суды на необходимость устанавливать реального инициатора и выгодоприобретателя по сомнительным сделкам и невозможность рассматривать формальное одобрение таких сделок в качестве безусловного основания для привлечения к ответственности. С другой стороны, судебная практика, которую поддерживает ВС, исходит из крайне низкого стандарта доказывания при принятии обеспечительных мер, что на практике означает очень высокую вероятность удовлетворения ходатайства о принятии таких мер, а также из возложения обязанности доказывания своей невиновности на ответчиков.

Снизить риск принятия обеспечительных мер позволит подтверждение добросовестности ответчика, которое выражается в раскрытии сведений об имеющимся имуществе. Также ответчику стоит обеспечить себе наличие документов и информации по совершенным обществом хозяйственным операциям для того, чтобы вынести бремя доказывания разумности и добросовестности своих действий как КДЛ должника.