Писатель Артур Конан Дойл, родившийся ровно 155 лет назад, не только раскрыл сотни вымышленных преступлений в серии рассказов о Шерлоке Холмсе, но и поучаствовал в расследовании вполне реальных дел, более того – помог нескольким незаконно осужденным. Благодаря своему персонажу-детективу Дойл приобрел такую известность, что ему приходило огромное количество писем от простых британцев, надеявшихся на помощь в раскрытии того или иного преступления, и констеблей, чье расследование зашло в тупик.
Как правило, Дойл не отвечал, а в публичных выступлениях неоднократно жаловался, что не обладает выдающимися дедуктивными способностями Холмса. Однако в случае с Джорджем Эдалджи все было иначе. Письмо пришло писателю вскоре после того, как он потерял жену и разрывался между горем, угрызениями совести и новой любовью. Тем не менее он решил взяться за это дело, заподозрив, что там была допущена чудовищная несправедливость.
Кто убивал лошадей на болотах?
Отец Джорджа Эдалджи, Шапурджи Эдалджи, приехал в Великобританию из Бомбея. Он был парсом – представителем этноконфессиональной группы в Индии и Пакистане, исповедующей зороастризм – однако перешел в христианство, а в Британию приехал для того, чтобы получить навыки миссионера и вернуться в Индию. Однако из-за декрета, разрешавшего миссионерскую деятельность в колониях только европейцам, остался в Англии. Он вскоре женился на дочери викария, а тот в качестве свадебного подарка передал Шапурджи Эдалджи свое место в приходской церкви Грейт-Вирли и паству. Для местных жителей это был настоящий шок: британцы привыкли к тому, что белые проповедовали христианство среди населения колоний, но чтоб темнокожий пастор наставлял европейцев – это был нонсенс.
В 1888 году (Джорджу Эдалджи тогда было 12 лет) пастор стал получать анонимные письма с оскорблениями и угрозами. Их мишенью становились все жители домика викария. После того, как в эпистолярном безобразии обвинили служанку семьи, письма на несколько лет приходить перестали, но в 1892 году их поток возобновился в увеличенных объемах. Полиция согласилась установить наблюдение за домом, однако семейству это не помогло. В декабре того же года полицейский нашел у черного входа большой ключ. Оказалось, что это был тот, что похитили из местной школы. Между возвращением Джорджа из школы и находкой ключа никто в дом не приходил и не уходил оттуда, поэтому полиция обвинила в краже мальчика. Вскоре после этого в газетах стали публиковаться письма с "признаниями" от Джорджа Эдалджи и его приятеля в том, что они были авторами анонимок. Шапурджи сообщил, что часто сын сидел вместе с ним в комнате, когда письма подсовывали под дверь, но это никакого эффекта не произвело, разве что священника посчитали лжецом.
В 1985 году письма неожиданно прекратились. Жизнь семейства пошла более-менее нормально, Джордж сдал экзамены, получил диплом юриста и стал работать в небольшой конторе в Бирмингеме. Между февралем и августом 1904 года в деревушке Грейт-Вирли снова начало твориться неладное: жители стали находить трупы истерзанных лошадей и коров. За этот период было убито 16 животных, им вспарывали животы и оставляли их истекать кровью. Тогда же полиция стала получать анонимные письма, в которых сообщалось, что издевательства над животными – дело рук банды, среди членов которой – юрист Джордж Эдалджи. Тревогу власти подняли только после того, как в полицию пришло письмо, в котором говорилось, что от домашнего скота убийца скоро перейдет на маленьких девочек. 18 августа на болотах нашли пони со вспоротым животом, и полисмены поспешили к дому Эдалджи. Они взяли на экспертизу несколько бритв, ботинки Джорджа, перепачканные грязью, и мокрое пальто. На одежде эксперты обнаружили волоски, идентичные тем, что были на шкуре несчастного пони. На допросе Джордж Эдалджи отрицал все обвинения. Он рассказал, что ходит на прогулку каждый вечер после работы. В предыдущий день был дождь, поэтому его пальто намокло, а ботинки покрылись слоем грязи. Отец Джорджа объяснил, что они с сыном спят в одной комнате, поэтому если бы ночью один из них решил выйти, другой это непременно бы заметил, но Джордж оставался в постели до 6.20 утра.
Следствие недолго возилось с делом Эдалджи. Эксперт сделал вывод, что письма в полицию послал сам Джордж, обвиняя себя в преступлении. Следствие предположило, что странный индус поступил таким образом, чтобы добиться известности и чтобы водить за нос полицию ради собственного развлечения. Памятуя о прежних обвинениях в отправке оскорбительных и пугающих анонимок, жители и власти не усомнились в этих выводах. Убийство животных сочли частью варварского ритуала жертвоприношения. В итоге Джорджа Эдалджи приговорили к семи годам каторжных работ. После приговора убийства животных продолжились, что вызвало сомнения в справедливости суда над сыном викария у общественности, но не заставило усомниться полицию. Констебль решил, что причина продолжения бесчинств – действия членов банды Эдалджи, которые все еще были на свободе. Юрист просидел в тюрьме три года, когда его неожиданно выпустили – без объяснений, без извинений и без права заниматься юриспруденцией. Тогда-то Джордж Эдалджи и решил обратиться за помощью к Артуру Конан Дойлу.
Прочитав письмо юриста, Дойл заподозрил, что произошла судебная ошибка, но полностью уверен в этом еще не был. Он договорился встретиться с Джорджем в холле Гранд-Отеля на Чаринг-кросс в Лондоне. Обычно пунктуальный Конан Дойл в этот раз запоздал, и, когда он вошел в гостиницу, Эдалджи уже сидел там и читал газету. Писатель сразу понял, что хрупкий молодой человека с необычно смуглой кожей и есть отправитель письма, но не спешил приближаться, а стал вместо этого наблюдать. Эдалджи читал газету, держа ее очень близко к лицу. Дойл понял, что молодой человек чрезвычайно близорук. После того, как юрист подтвердил это предположение, Дойл на собственные деньги устроил для Эдалджи обследование у ведущего лондонского окулиста. Врач установил близорукость в восемь диоптрий. Это вполне уверило Дойла в невиновности индуса, и он начал активно собирать доказательства судебной несправедливости. Польщенный вниманием известного писателя, местный констебль согласился показать место преступления. Дойл поговорил с местными жителями, полицейскими и отбыл в Лондон, чтобы составить текст в оправдание Эдалджи.
2 января 1905 года Артур Конан Дойл опубликовал статью в Daily Telegraph под названием "Дело мистера Джорджа Эдалджи". Писатель рассказывал о близорукости юриста, который ни за что не смог бы не только найти и убить в темноте пони, но даже пройти мрачной дождливой ночью по болотам. Далее он указывал на то, что грязь на ботинках Джорджа не была красно-желтой глинистой грязью с болот, цвет было спутать невозможно. Обнаружение волосков пони на пальто осужденного легко объясняется тем фактом, что одежду обвиняемого и образец шкуры пони привезли на экспертизу в одном пакете. Наконец, было бы совершенной фантастикой, если бы человек вспорол лошади живот и при этом не испачкался бы кровью с головы до ног, между тем на одежде Эдалджи обнаружили лишь два крохотных кровавых пятнышка неизвестного происхождения. Дойл также сослался на рекомендации нанимателей и коллег Эдалджи, подтверждавших его тихий нрав и добропорядочность. Доказательства были изложены в прекрасной художественно-публицистической форме и переплетены воззваниями к патриотическим чувствам граждан и к справедливости, достойной Великобритании. В статье Дойл припоминал дело Альфреда Дрейфуса – офицера французской армии и еврея по происхождению, которого несправедливо обвинили в шпионаже. В обоих случаях – и в деле Эдалджи, и в деле Дрейфуса – была подтасовка доказательств, несправедливый процесс и расовые предрассудки. В обоих случаях на защиту невиновных встали авторитетные писатели: во французской истории спасителем был Эмиль Золя, написавший открытое письмо к президенту, носившее название "J'accuse" ("Я обвиняю").
Дело Эдалджи сразу получило огласку по всей стране, национальные и местные издания цитировали статью Дойла, полемизировали с ней, хвалили ее; была и критика, но, по всеобщему консенсусу, довольно слабая. В том, что касалось убийств домашнего скота, власти оправдали Джорджа Эдалджи, однако они все еще были уверены, что он был автором анонимных писем, и считали, что три года он отсидел по заслугам. Поэтому извинений и компенсации юрист не получил. Возмущенный такой беспардонностью, Дойл снова начал писать гневные статьи в Daily Telegraph. Благодаря им организованный газетой фонд сумел собрать 300 фунтов (немалые по тем временам деньги). Джордж Эдалджи покинул Грейт-Вирли, получил место в юридической фирме в Лондоне и долгие годы работал солиситором.
После своей первой оправдательной статьи Конан Дойл получил несколько анонимных писем с угрозами. Писатель отправился для продолжения расследования в деревню Грейт-Вирли. Там он выяснил, что аналогичные письма в свое время получал школьный учитель, которому даже пришлось из-за них покинуть пост. Нашелся и подозреваемый. Но доказательств было мало, а местная полиция не жаловала писателя после статьи в Daily Telegraph. Поэтому все предположения и обвинения Дойла отклонили. После оправдания Эдалджи анонимные письма и убийства животных продолжались. В 1934 году был арестован горнорабочий, некто Энох Ноулс, сознавшийся в написании писем. На этом расследование бедствий деревушки прекратилось.
И "спасибо" не сказал
Из-за успехов в деле Эдалджи, Дойлу стало приходить еще больше корреспонденции с просьбами о помощи. Он все так же отклонял предложения, но, узнав о деле Оскара Слейтера, был настолько возмущен очевидной несправедливостью следствия и суда, что решил взяться за собственное расследование. Процесс против Слейтера начался после того, как 21 декабря 1908 года в своем доме в Глазго была найдена забитой до смерти старушка Марион Гилкрист. На полу возле места преступления валялись документы, извлеченные из шкатулки убитой, были разбросаны ее драгоценности, из которых пропала только бриллиантовая брошь в форме полумесяца. Несколько свидетелей говорили о выходившем из дома высоком молодом человеке, гладко бритом, с темными волосами, в светло-сером пальто.
Через несколько дней после преступления в городе заметили подозрительного персонажа – Оскара Слейтера, который пытался продать закладную на бриллиантовую брошь в форме полумесяца, а потом "сбежал", согласно полицейскому отчету, в Ливерпуль. Оттуда Слейтер, немецкий еврей по происхождению, отплыл на корабле Lusitania в Нью-Йорк. Несмотря на то, что брошь Слейтера была заложена за месяц до смерти мисс Гилкрист и очевидно не являлась пропавшим украшением, полиция Глазго решила, что этот человек – именно тот, кого они разыскивают. По просьбе британских коллег, власти в Нью-Йорке арестовали Слейтера по прибытии. Инспектор шотландской полиции вместе со свидетелями прибыл в Нью-Йорк, где доставленные им очевидцы с большими или меньшими сомнениями опознали Слейтера. Адвокат советовал обвиняемому подать апелляцию против экстрадиции, но тот его не послушал, уверенный, что сможет доказать свою невиновность перед британским судом.
Однако в своих расчетах он ошибся. Несмотря на то, что брошь не соответствовала в деталях фигурировавшей в деле об убийстве, несмотря на алиби, предоставленное Слейтеру его дамой сердца, и на тот факт, что в Ливерпуль он не сбежал, а мирно уехал, зарегистрировавшись в гостинице под своим именем, результат был не в пользу подсудимого. Присяжным потребовалось всего 40 минут и понимание того, что перед ними еврей, да еще и немец, чтобы вынести вердикт о виновности. Слейтера приговорили к смертной казни. Однако расплывчатость доказательств все же вызвала волнение в обществе, в связи с чем казнь на время отложили.
Дойл узнал о суде над Слейтером только спустя три года после вынесения вердикта. Изучив материалы дела, писатель понял, насколько предвзятое расследование было проведено. Составив собственное представление о случившемся, Дойл опубликовал "шестипенсовый" буклет из 80 страниц, озаглавленный "Дело Оскара Слейтера". В нем он указывал на неточности очевидно сфабрикованного процесса. Помимо свидетельств, приведенных на суде защитой обвиняемого, писатель указал на то, что этот чужак не смог бы незамеченным зайти в дом и не вызвать шума и подозрения самой хозяйки и соседей. Дойл напомнил, что на предполагаемом орудии убийства – молоточке обойщика, который привез с собой из Германии Слейтер – а также на одежде обвиняемого не было следов крови. И конечно, свидетели не стали колебаться, когда на опознании их попросили среди выстроенных в ряд полисменов и работников железной дороги найти "темную еврейскую рожу". Дойл недоумевал, как британское правосудие могло опуститься до такого подлого процесса. СМИ восторженно встретили публикацию писателя, но власти не придали ей никакого значения. Дело не сдвинулось с мертвой точки, пока журналист из Глазго Уильям Парк не провел собственное расследование и не пришел к тем же выводам, что и Дойл.
Через много лет, наконец, выяснилось, что настоящим убийцей был племянник мисс Гилкрист, с которым она поссорилась из-за семейных документов. Молодой человек толкнул тетю, она упала и ударилась головой о притолоку камина, а случайный убийца скрылся. Об этом знала служанка, которая рассказала все полиции, но инспектор попросил ее о лжесвидетельстве. Так под суд попал невиновный. В 1927 году Слейтера выпустили из тюрьмы "за хорошее поведение", без оправдания и компенсации. Такой итог снова вызвал гнев Конан Дойла, написавшего ряд статей и, наконец, добившегося, чтобы власти оправдали Оскара Слейтера и выплатили ему 6000 фунтов в качестве компенсации за 18 лет тюрьмы и работ в каменоломнях Петерхеда. Дойл был готов оплатить долги по судебным издержкам Слейтера, если бы тот проиграл апелляцию, но, поскольку компенсация была выплачена, он посчитал, что бывший заключенный мог бы сам сделать необходимые выплаты. Слейтер, однако, думал иначе. Он заявил, что никого не просил об апелляции, не разрешал никому действовать от своего имени, и обвинил писателя в том, что тот заработал на статьях об этом случае (что было совершенной неправдой). Дойл был взбешен неблагодарностью Слейтера и даже хотел поначалу с ним судиться, но друзья его от этого отговорили, поэтому писатель ограничился гневным письмом.
На основе материалов книги Артура Миллера "Приключения Артура Конан Дойла. Биография".
