ПРАВО.ru
Актуальные темы
9 ноября 2012, 15:39

О самом сердце гражданского права и позоре законодателя

О самом сердце гражданского права и позоре законодателя
Шаплова Евгения | «Право.Ru»

Норма об аффилированности появилась в проекте поправок в Гражданский кодекс перед первым чтением и исчезла из него сразу же после этого. Будущий судья ЕСПЧ от России, профессор юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова Дмитрий Дедов рассуждает, кому и почему это было выгодно, а также о том, насколько эта норма необходима в современных реалиях.

Норма об аффилированности в проекте поправок в Гражданский кодекс появилась далеко не сразу: Министерство экономического развития несколько раз пыталось ее ввести, но Совет по кодификации гражданского законодательства при президенте каждый раз отклонял законопроект "по концептуальным основаниям". Наконец, норма в проект ГК была включена.

Статья 53.2 выделяла восемь возможных вариантов комбинаций лиц, между которыми может быть выявлена аффилированность. Среди них были члены семьи, юридические лица, в которых управляют одни и те же люди, мажоритарии и прочие. При этом предполагалась определенная судебная дискреция, в силу которой суд мог установить в конкретном деле признаки аффилированности, даже если ситуация не соответствовала перечисленным в статье случаям. Для этого надо было доказать фактическую возможность влиять на юридическое лицо в результате их согласованных действий.

Версия проекта с аффилированностью даже прошла первое чтение – в конце апреля Госдума приняла законопроект, однако депутаты подчеркивали, что принимают его концепцию в целом, но рассчитывают на корректировку некоторых положений ко второму чтению. В результате такой "корректировки" перед вторым чтением (которое пока откладывается на неопределенное время) норма об аффилированности полностью исчезла из проекта. В немалой степени этому способствовали критика и опасения Российского союза промышленников и предпринимателей, а также сенаторов, считавших, что предлагаемые нормы "не соответствуют предмету регулирования гражданского законодательства" и "нарушают права человека". Видимо, и здесь интересы депутатов полностью совпали с частными интересами крупного бизнеса. Например, один из сенаторов при обсуждении проекта ГК заявлял, что в споре об аффилированности достаточно будет заявления в антимонопольную службу, чтобы "потрепать нервы".

На сегодняшний момент устаревшая, откровенно плохо сформулированная и одинокая норма об аффилированных лицах действительно имеет некое опосредованное отношение к антимонопольному праву — она содержится в отмененном законе об ограничении монополистической деятельности на товарных рынках. Само по себе включение этого института корпоративного права в источник конкурентного права с самого начала казалось абсурдом. Если учесть, что Государственная дума принимает около 400 законов в год и за это время их было принято около 2500, можно сделать очевидный вывод о степени важности этого института для законодателя.

Аффилированность открывает нам тайны контроля и зависимости. Она находится в самом сердце гражданского права, так как влияет на его основополагающий принцип о свободе договора, когда каждый действует в своем собственном интересе. Она позволяет точно определить, кто с вами вступает в отношения — независимый субъект или зависимый от интересов третьих лиц. Это важно с точки зрения ответственности перед кредиторами. Это важно для защиты частной собственности, для защиты инвестиций.

Рассуждения о справедливости права и добросовестности останутся лишь рассуждениями, если не будут обеспечены соответствующим правовым механизмом, важной частью которого является аффилированность. Этот институт функционирует в рамках обеих правовых стратегий: ex ante (предварительные меры, направленные на предотвращение негативных последствий) и ex post (судебная защита после возникновения негативных последствий). Без него не обходится большинство дел, рассматриваемых арбитражными судами, и он встречается практически в каждом корпоративном споре. Когда абсурд превращается в норму, остается единственная надежда на независимый суд. Современная экономика вертикально-интегрированных структур и холдингов полна примеров участия в таких образованиях независимых лиц (миноритариев, квалифицированных инвесторов, соинвесторов отдельных проектов), интересы которых могут пострадать в случае отсутствия у них информации об аффилированных лицах.

Важность института аффилированности проявляется в его междисциплинарном масштабе. Он проник во все отрасли, включая публичное право, если речь идет об экономике. Государство считает важным публичным интересом пополнение казны и использует институт аффилированности несколько раз в Налоговом кодексе: ответственность контролирующего лица по долгам зависимого налогоплательщика, консолидированная отчетность холдингов и трансфертное ценообразование. Интересно, что и судебная практика подтверждает необходимость распространения института аффиллированности на сделки, в которых имеется заинтересованность, в отношении всех видов юридических лиц (в качестве примера можно привести дело А56-1486/2010 президиума ВАС по иску миноритариев Кировского завода к его гендиректору Георгию Семененко). Чтобы устранить этот пробел, необходимо интегрировать этот механизм в общие положения о юридических лицах Гражданского кодекса. Поразительно, но это принципиально не допускается цивилистами. Видимо, частная собственность заботит государство меньше, поэтому институт аффилированных лиц так до сих пор и не включен в Гражданский кодекс.

Но ведь публичный интерес это не интерес государства, а интерес всего общества в определенности своего существования, в прозрачности информации о состоянии дел общества, в его долгосрочном процветании. Исключение нормы об аффилированных лицах перечеркивает все эти публичные интересы в угоду личным интересам узкой группы. В этом смысле хочется напомнить, что Гражданский кодекс является актом не частного, а публичного права, потому что его институты имеют важное публичное значение для благополучия всего общества. Учитывая все это, оставление положений об аффилированных лицах в отмененном законе с 2007 года иначе как позором законодателя не назовешь.