9 декабря Верховный суд опубликовал Обзор практики применения судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации при рассмотрении уголовных дел. Так, суды применяют Конвенцию по защите прав человека и основных свобод, иные акты и учитывают толкования Европейского суда по правам человека. Если не применена норма международного права, которая подлежит применению, или, наоборот, суд неправильно истолковал эту норму, это основание изменить или отменить судебное решение, следует из Обзора.
Ниже несколько позиций, которые показались нам интересными. Ссылка на полный текст документа — внизу материала.
Если международный договор, обязательный для РФ, предусматривает иные правила, чем закон, применяется договор. В пример приводится дело № 5-АПУ18-23, где гражданина Белоруссии выдали для привлечения к ответственности по ст. 422 УК РБ (об уклонении от превентивного надзора). Сам гражданин и его адвокат подали жалобу на это решение. Они указали: п. 1 ч. 3 ст. 462 УПК РФ разрешает выдать лицо для уголовного преследования, если уголовный закон предусматривает лишение свободы на срок свыше одного года или более тяжкое наказание, когда лицо выдают для уголовного преследования. Ч. 1 ст. 314.1 УК РФ, которая соответствует квалификации деяния гражданина Белоруссии, предусматривала до года лишения свободы. А значит, выдавать нельзя, указывали человек и его адвокат.
Коллегия по уголовным делам ВС РФ оставила их жалобы без удовлетворения. Она напомнила: выдача лиц для уголовного преследования между Россией и Белоруссией происходит на основании Конвенции о правовой помощи от 22 января 1993 года. Согласно п. 2 ст. 56 выдают для привлечения к ответственности за такие действия, за которые наказывают лишением свободы на срок не менее одного года. Поскольку закон и международный договор содержат разные положения, руководствоваться стоит договором, подчеркнула коллегия, оставляя акты нижестоящих инстанций без изменения.
В ходатайстве о проведении следственных действий их необходимость должна быть детально обоснована и подтверждена. В частности, обыски в домах, компьютерах, офисах адвокатов должны быть предметами строгого контроля (например, ЕСПЧ, «Круглов и другие против Российской Федерации»). О такой позиции напоминает Президиум ВС в тематическом обзоре. В пример он приводит дело, где Суд Ямало-Ненецкого автономного округа отменил постановление нижестоящего суда, удовлетворившего ходатайство следователя об обыске компьютера адвоката. Суд ЯНАО процитировал позицию в деле ЕСПЧ «Колесниченко против Российской Федерации». Там говорилось, что вмешательство в профессиональные секреты (адвокатскую тайну) вредно и недопустимо. Следователь должен был конкретизировать, какие именно документы ищет в компьютере защитника. Но поскольку он этого не сделал, то может получить несанкционированный доступ к материалам других клиентов, охраняемых адвокатской тайной.
Кроме того, ни следователь, ни суд первой инстанции не привели обстоятельств, которые бы указывали, что отношения адвоката и доверителя выходят за рамки оказания юридической помощи, дополнительно указал Суд ЯНАО, отменяя обыск.
Президиум ВС напомнил, что тяжести предъявленного обвинения или факта совершения преступления в группе лиц самих по себе недостаточно, чтобы долго держать обвиняемого в СИЗО («Панченко против Российской Федерации» и «Алексей Макаров против Российской Федерации»). Всегда надо принимать во внимание личные обстоятельства и поведение человека.
В деле, которое приведено в Обзоре, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Удмуртской Республики оставила в силе отказ продлить срок содержания под стражей. В ходатайстве было указано, что обвиняемый может использовать свое должностное положение, чтобы фальсифицировать доказательства или уничтожить их, оказать давление на свидетелей. Но эти опасения ничем не подтверждались, кроме ссылки на высокую должность. Да и необходимость проводить следственные действия с обвиняемым не обязывает держать его в СИЗО. Постановление о розыске обвиняемого также не подтверждает его намерение скрыться от суда, ведь не доказано, что человек знал о розыске и скрывался умышленно. Не найдя «конкретных и развернуто изложенных доказательств», суды отказали в ходатайстве следствия.
Полиция может действовать под прикрытием, но не может подстрекать к преступлению, напоминают в Обзоре. Как отмечал ЕСПЧ, сотрудники органов внутренних дел могут действовать тайно, но «не заниматься подстрекательством» («Худобин против Российской Федерации»). Об этом говорит и закон «Об оперативно-розыскной деятельности», который прямо запрещает подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий.
В пример приводится определение ВС от 07.07.2015 № 93-АПУ15-1СП о контрабанде наркотиков и попытке купить запрещенные вещества в особо крупном размере. Осужденный и его защитник жаловались на приговор, настаивая, что по делу были недопустимые доказательства — материалы, полученные в ходе оперативно-разыскных мероприятий сотрудниками регионального ФСБ. Но ВС согласился с мнением первой инстанции, которая признала доказательства допустимыми. Ведь решения о проведении оперативных мероприятий приняты уполномоченными лицами, содержат необходимую мотивировку и обоснование.