Что произошло: Арбитражный суд Московского округа опубликовал постановление по обособленному спору о включении требования налоговой службы на 19,6 млрд руб. в реестр кредиторов «Гугла» (дело № А40-126705/2022). Кассация подтвердила правомерность включения административного штрафа в третью очередь реестра без применения положений п. 3 ст. 137 закона «О банкротстве», то есть без понижения в очередности, применяемой в отношении пеней, неустоек и иных финансовых санкций.
В спорном случае речь идет не о нарушении обязательства, а нарушении требований законодательства, отметил окружной суд, поэтому такой административный штраф относится к обязательным платежам и не считается финансовой санкцией.
Также суд подтвердил, что требование из административного штрафа, наложенного на материнскую компанию, распространяется на «Гугл» как в силу специальных положений закона, так и в силу статуса фактического представительства.
Почему это важно: вывод о природе административного штрафа как обязательного платежа актуален не только в отношении банкротства российской «дочки» Google. Его можно применить к аналогичным спорам, когда уполномоченный орган включается в реестр требований кредиторов должника на основании штрафов, уверен партнер и руководитель практики разрешения споров и международного арбитража Артур Зурабян.
Таким образом, требования государства по административным штрафам фактически приравнены к основным требованиям большинства независимых кредиторов несостоятельных должников.
Что произошло: 30 октября Конституционный суд вынес постановление № 50-П, где разъяснил условия субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц (КДЛ) по налоговым долгам ликвидированных организаций. Штраф носит карающую функцию и считается мерой финансовой ответственности за совершение налогового правонарушения, напомнил суд. Поэтому в рамках субсидиарной ответственности нельзя взыскать суммы штрафов за такие нарушения, наложенные на организацию-налогоплательщика.
Почему это важно: раньше в этом вопросе была неопределенность, подтверждает юрист Алексей Акужинов. В основном суды исходили из того, что если невозможность исполнения обязанности должника по уплате налогового штрафа наступила в связи с виновными действиями контролирующего лица, то КДЛ несет субсидиарную ответственность и в части уплаты штрафов за налоговые правонарушения. Это приводило к взысканию несоразмерных карательных сумм с КДЛ.
Декларируемая цель субсидиарной ответственности носит исключительно компенсационный характер. КДЛ обязан возместить вред кредиторам должника, который причинен невозможностью полного удовлетворения их требований должником в результате виновных действий КДЛ. Именно поэтому с КДЛ нельзя взыскать налоговые штрафы, которые не считаются вредом, причиненным бюджету.
Существенные размеры налоговых штрафов учитывают масштаб экономической деятельности именно организации-должника, а не контролирующего лица, продолжает юрист. Поэтому слепо переносить налоговые штрафы, взысканные с организации-должника, на КДЛ так же несправедливо, как отрубать руку за кражу яблока, уверен Акужинов.
Что произошло: экономколлегия вынесла определение по спору о субсидиарной ответственности бывших руководителей страховой компании «Диамант» (дело № А40-206341/2018). ВС отправил спор на новое рассмотрение: нижестоящие инстанции не проверили, были ли сделки существенно убыточными исходя из масштабов деятельности должника, а это обязательно для применения презумпции доведения до банкротства. Кроме того, суды не выяснили, действительно ли все восемь эпизодов были взаимосвязанными.
Чтобы привлечь к субсидиарной ответственности руководителей, сменивших друг друга, нужно сослаться на конкретные обстоятельства и доказать, что у групп прежних и новых контролирующих лиц или отдельных членов было общее намерение, подчеркнули судьи.
Почему это важно: в этом определении нашли отражение сразу несколько тем, важных для практики разрешения споров о привлечении к субсидиарке, комментирует адвокат КА Никита Суклин. Во-первых, это необходимость разграничить убыточные сделки должника на взаимосвязанные и самостоятельные. От этого зависит, будет ли субсидиарная ответственность ответчиков солидарной или долевой. Ведь если сделки были между собой не связаны, то контролирующие лица, совершая их, действовали независимо друг от друга.
Во-вторых, это проблема конкуренции субсидиарной ответственности и требования о возмещении убытков. Субсидиарка — экстраординарный механизм, поэтому один лишь факт убыточности сделок не может быть безусловным основанием для привлечения КДЛ к ответственности, объясняет смысл определения юрист. Сделки должны обладать качественным критерием, будучи существенно убыточными, исходя из масштабов деятельности должника. Если такой качественный критерий не соблюдается, применению подлежат нормы о возмещении убытков.
Что произошло: Президиум ВС утвердил обзор судебной практики по вопросам участия арбитражного управляющего в деле о банкротстве. Высшая инстанция закрепила, что обоснованные сомнения в независимости арбитражного управляющего толкуют против его назначения. А неоднократное предложение кредитором одной и той же кандидатуры арбитражного управляющего в делах о банкротстве разных должников само по себе не указывает на зависимость этого арбитражного управляющего от кредитора.
Эти и другие положения документа мы разобрали в материале «О вознаграждении и ответственности: обзор ВС про арбитражных управляющих».
Почему это важно: содержащиеся в обзорах практики ВС положения без исключения принимаются нижестоящими судами как ориентир при вынесении решений. Поэтому эти разъяснения будут важны при разрешении вопросов о требованиях, предъявляемых к арбитражным управляющим, об их обязанностях, вознаграждении и ответственности. При этом, как отмечал партнер практики разрешения споров Иван Веселов, Президиум ВС в этот раз дал разъяснения строго исходя из фабулы выбранных им дел, не предусматривая возможностей для широкого толкования. Поэтому положения обзора не получится применять универсально, предупреждал юрист.
Что произошло: ВС рассмотрел очередной спор об исключении из конкурсной массы (читай: сохранения за должником) роскошной квартиры банкрота (дело № А40-109376/2021). Кредиторы добивались продажи квартиры должницы Изабеллы Гончаровой на Котельнической набережной, а она сама — ее сохранения. Из-за этого между ними возникло два спора: в первом Гончарова настаивала на исключении жилья из конкурсной массы, а во втором обжаловала положение о порядке реализации имущества.
ВС согласился с тем, что спор об оставлении квартиры за должником нельзя рассматривать отдельно от спора о ее реализации. Условия утвержденного кредиторами положения о «размене» жилья надо оценить, даже если есть отдельный спор о его утверждении.
Почему это важно: Пермяков считает значимой позицию ВС, что разрешение судом возможности замещения должно предшествовать принятию кредиторами соответствующего решения. «Позиция ВС может повлиять на то, что суды станут тщательнее оценивать аргументы финансового управляющего или кредиторов гражданина-банкрота против исключения единственного жилья из конкурсной массы», — считает Марина Иванова, старший юрист практики разрешения споров и интеллектуальной собственности
Подробнее о выводах ВС по этому делу читайте в материале «ВС объяснил, что делать с единственным элитным жильем банкрота». Там же и анализ банкротных юристов.
Что произошло: 9-й ААС вынес сразу два постановления по вопросу очередности судебной неустойки, которая применена в отношении должника на основании решений, вынесенных и вступивших в силу уже после принятия к производству заявления о признании должника банкротом (дела № А40-114854/2023 и № А40-109761/2023). Примечательно, что в обоих делах речь шла о судебной неустойке для «Гугла». Компания настаивала, что требования к ней нельзя считать текущими, а арест с ее счетов нужно снять.
В обоих спорах существенное значение имел вопрос о том, когда именно возникло соответствующее обязательство: в момент нарушения или после признания судом права на судебную неустойку. Таким образом, суд признал, что требование о взыскании судебной неустойки возникло не в момент нарушения, а во время ее присуждения. Из-за этого при банкротстве «Гугла» оно останется текущим.
Почему это важно: существующая практика в основном связана с очередностью астрента, установленного в качестве меры понуждения исполнения обязательства по передаче документов, отмечает Зурабян. Но такая практика не может распространяться на любые случаи установления судебной неустойки. Поэтому эксперт ожидает, что позиция по этим спорам будет учитываться судами при рассмотрении подобных дел, так как не любой астрент безусловно связан по времени возникновения с нарушением имеющегося обязательства.
Что произошло: в октябре коллегия ВС по административным делам разобралась, на кого распространяются правила банкротного моратория. Он применяется исключительно в отношении юридических лиц, ИП и граждан, которыми или в отношении которых были поданы заявления о банкротстве до 1 апреля 2022 года включительно (даты начала последнего банкротного моратория), вопрос о принятии которых не решили к дате введения моратория (дело № 10-КАД23-5-К6).
Почему это важно: за прошедшее время практика пришла к тому, что банкротный мораторий распространяется на все категории лиц, кроме прямо упомянутых в п. 2 постановления № 497, независимо от признаков их неплатежеспособности, которые как раз и устанавливает суд при возбуждении дела о банкротстве. Поэтому простой на первый взгляд вывод, сделанный на основании буквального толкования текста закона, по сути, прерывает уже почти сложившуюся практику, рассказывает руководитель практики правового бюро Юрий Федоров.