Незадолго до своего банкротства должник уступил другому обществу права требования к третьей компании, которая не оплатила поставку электроэнергии. Конкурсный управляющий должника решил признать это соглашение недействительным, указывая на преимущественное удовлетворение требований общества по сравнению с другими кредиторами. Но суды ему отказали, не обнаружив оснований для признания сделки недействительной. В ситуации пришлось разбираться ВС.
В апреле 2013 года ОАО "Бурятэнергосбыт" (далее – должник) заключило с ОАО "Улан-Удэ Энерго" (далее – общество) договор уступки права требования (цессии), по условиям которого должник уступил обществу свое право требования к ПАО "Территориальная генерирующая компания № 14" (далее – компания) на сумму 32,1 млн рублей. Право требования возникло у должника, потому что компания не оплатила поставку электроэнергии по договору энергоснабжения.
В договоре цессии стороны согласовали, что за передаваемое право требования общество уменьшит задолженность "Бурятэнергосбыт" перед "Улан-Удэ Энерго" на сумму 32,1 млн рублей. В мае 2013 года началось банкротство должника в судебном порядке (дело № А10-1646/2013). В рамках этого дела конкурсный управляющий "Бурятэнергосбыта" – Игорь Левашов решил признать недействительным договор уступки права требования. Он ссылался на то, что договор цессии должник заключил в пределах шести месяцев до того, как приняли заявление о признании его несостоятельным. Таким образом, вышло преимущественное удовлетворение требований общества по сравнению с другими кредиторами.
Арбитражный суд Республики Бурятия пришел к выводу, что по договору цессии должник получил равноценное встречное предоставление от общества и применил положения п. 3 ст. 61.4 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". Они допускают оспаривание сделки только по основанию п. 2 ст. 61.2 этого же закона – подозрительность сделки с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов. Суд таких оснований не обнаружил и отказался признавать сделку недействительной. Апелляция и кассация оставили решение первой инстанции без изменений.
Левашов и компания не согласились с выводами судебных актов и обратились в Верховный суд.
В ходе судебного заседания заявители уверяли, что по результатам оспариваемой сделки произошел зачет встречных требований общества и должника перед банкротством последнего. Таким образом, должник потерял возможность взыскать в конкурсную массу реальные денежные средства с платежеспособного контрагента. По их мнению, требования общества тогда бы включили в третью очередь реестра кредиторов. Исходя из этого, выводы судов о равноценности встречного предоставления нельзя признать правомерными, значит, положения п. 3 ст. 61.4 Закона о банкротстве к спорным отношениям не применяются.
Представитель конкурсного управляющего Анастасия Стручанина отметила еще и то, что суды не дали оценку сделке на предмет ее ничтожности.
— А сделка может быть одновременно ничтожной и оспоримой? — поинтересовался судья Иван Разумов.
— Нет, — смущенно ответила Стручанина.
Разумов пытался добиться от представительницы конкурсного управляющего, чем еще недоволен ее доверитель в решениях нижестоящих судов. Стручанина попыталась сослаться на универсальную норму о добросовестности (ст. 10 ГК): "Имело место злоупотребление правом, которое нанесло вред всем конкурсным кредиторам". Председательствующая Ирина Букина и Разумов спустя несколько минут все же добились от Стручаниной ответа, что применение специальных оснований по недействительности сделки ее бы удовлетворило.
Представитель "Улан-Удэ Энерго" Елена Щербинина настаивала на том, что они оказали должнику услугу и за нее получили передачу права требования: "Это одна из форм расчета. И она совершенно нормальная, ведь не только денежными средствами рассчитываются".
"Тройка" постановила все предыдущие решения по делу отменить и отправила его на новое рассмотрение.
