Благодаря прямому анализу философских постулатов Иммануила Канта и их преломлению в трудах выдающихся цивилистов, можно проследить реализацию определенных идей во многих правовых концепциях, которые позволяют решать актуальные проблемы в сфере правоотношений.
Кантовская метафизика нравов легла в основу немецкой пандектной системы частного права, на базе которой в конце XIX — начале XX века было разработано Германское гражданское уложение (BGB). Это уложение, в свою очередь, стало предметом пристального внимания со стороны российских цивилистов того времени, что, безусловно, не могло не сказаться на содержании проекта Гражданского уложения Российской империи.
После известных событий октября 1917 года в России существенно изменилась политика государства в отношении частной собственности, но с переходом в 90-е годы XX века к рыночной экономике отечественные правоведы вновь обратились к монографическим исследованиям российских юристов конца XIX — начала XX века, которые в значительной степени опирались на положения германского права. Эти классические труды, как достижение цивилистической мысли в России, образовали научный фундамент для совершенствования гражданского законодательства Российской Федерации.
Таким образом, прослеживается четкая линия конвергенции: немецкая философия права (Кант) — германское гражданское законодательство (BGB) — российская цивилистическая наука — российское гражданское законодательство.
В этом обсуждении особо выделяются идеи Канта, которые касаются института собственности и владения, хотя сам философ размышлял о многих областях частного права (обязательственное, семейное, наследственное право и другие).
В сфере вещных правоотношений через призму философии Канта можно рассмотреть следующие важные аспекты права собственности:
- Соотношение сущности вещи и права собственности на нее.
- Природа владения и особенности его защиты.
- Основания виндикации (истребование вещи из чужого незаконного владения).
- Добросовестное приобретение имущества.
Ключевая проблема современного гражданского права — понимание вещи. Исходя из философских взглядов Канта, внешний материальный объект становится собственностью только тогда, когда кто-то в обществе осознает его как нечто свое с учетом основания, установленного общей волей, то есть предусмотренного законом. Это означает, что конкретное лицо может свободно и по своему усмотрению распоряжаться этим предметом. Кант также утверждал, что право на вещь представляет собой возможность лица пользоваться вещью по отношению ко всем другим лицам, а между человеком и внешними предметами нет взаимных обязательств. Иначе пришлось бы мыслить, что право, словно дух (Genius), сопровождающий и охраняющий вещь от всякого посягательства, постоянно может отсылать незаконного владельца к правообладателю, что нелепо. При этом философ проводит грань между акциденциями (внутренними, присущими предмету свойствами) и субстанцией (внешними проявлениями предмета, доступными нашему восприятию).
Немецкий цивилист Карл Ларенц, развивая, по всей видимости, идеи Канта, отмечал, что предметы могут существовать и без права. Например, в мире бывают бесхозяйные вещи, но от этого они не перестают быть предметами.
Вместе с тем право собственности не может существовать само по себе без вещи (субстанции), то есть оно существует через нечто другое и присущее ему, а значит, это акциденция. Если рассматривать вещь как юридическую категорию, то она представляет собой имущество только тогда, когда кто-то обладает правом в отношении нее. В противном случае это не вещь в правовом смысле, а лишь умозрительный предмет.
Метафизические категории Канта можно экстраполировать не только на сферу вещных прав, но и на другие области современного гражданского права, связанные, в частности, с правами участия в корпорациях, интеллектуальной собственностью и цифровыми объектами. Это позволит глубже понять, как строится само правоотношение, что обогатит тем самым всю теорию права.
Одно из фундаментальных положений, вытекающих из воззрений Канта, заключается в том, что имущественное право отражает глубинную сущность любых предметов — как материальных (вещи), так и нематериальных (акции, интеллектуальная собственность, цифровые активы). Имущественные объекты определяют форму юридических связей между людьми, а особые имманентные свойства предметов влияют на природу и содержание правомочий по их использованию.
Так, если объектом выступает вещь, то это может породить право собственности, что предопределяет способы защиты такого вещного права (например, допустима виндикация вещи — восстановление фактического господства). В то же время нематериальные объекты, например акции или интеллектуальная собственность, обладают иными свойствами в социальной реальности, что требует других подходов к использованию этих предметов и защите прав в отношении них.
Кант также развивал юридическую конструкцию владения вещью. Мыслитель выделял обладание феноменальное (физическое держание) и ноуменальное (умопостигаемая, интеллектуальная связь с вещью, как мысль рассудка о принадлежности предмета лицу вне связи с пространством и временем). Для возникновения владения в правовом смысле необходима устойчивая воля лица обладать предметом. Если такой воли нет, то, выражаясь словами немецкого юриста Рудольфа фон Иеринга, это будет лишь прикосновение к вещи, не порождающее прав на защиту владения.
К примеру, если человек временно использует чужие предметы мебели или столовые приборы, то он не владеет ими в правовом смысле и не может защищать свое держание от каких-либо посягательств. Но у лица может возникнуть устойчивая интеллектуальная связь с предметами (обладание подвижными вещами или земельным участком), которая не сводится лишь к физическому контакту, что позволяет ему защищать свое владение даже при отсутствии формального права собственности, поскольку владение в чистом виде отражает волю личности.
Практическое применение взглядов Канта можно продемонстрировать на интересном примере. Когда вор крадет вещь, он тоже становится владельцем, если имеет устойчивое намерение обладать вещью как своей, поэтому в отношении такого лица также недопустимо посягательство со стороны всех третьих лиц. Это объясняется тем, что мир и правопорядок охраняет личность любого человека, а владение предполагает некую видимость охраняемого права собственности. Такой подход нашел отражение в различных абсолютных и относительных теориях защиты владения, которые разработаны как в немецкой, так и в российской цивилистике.
В современной теории права принято говорить об абсолютных правоотношениях, в которых каждый субъект находится в юридических связях со всеми остальными участниками гражданских правоотношений. Однако эта концепция подвергается критике, поскольку взаимодействие каждого со всеми в реальности не существует. Скорее это идеальный юридический мир или правовая норма, обеспечивающая охрану прав и интересов всех и каждого на основе взаимного сдерживания.
В этом аспекте Кант предлагал идею совместного владения. К примеру, если у собственника есть земельный участок, то каждый из нас тоже владеет этим объектом, но не в смысле физического господства, а в том контексте, что мы понимаем его принадлежность другому лицу и признаем исключительное право пользования этого лица. Интеллектуальные связи между людьми выстраиваются таким образом, что использовать чужое имущество помимо воли правообладателя недопустимо (категорический императив). Именно совместное владение в мире разума выступает источником потенциальных притязаний на защиту прав любого собственника против всех и каждого, порождая у всякого нарушителя обязанность вернуть чужую вещь (per vindicationem).
Идея совместного владения не может быть воспринята в современной цивилистике буквально, поскольку сейчас под владением преимущественно понимается фактическое господство над вещью, а Кант размышлял в пределах категорий рассудка и разума, которые формируют высший нравственный закон внутри каждого человека.
В заключение отмечу, что Кант также затрагивал весьма важную для гражданского оборота проблему добросовестного приобретения имущества. Философ выстраивал логические посылки, созвучные современному гражданскому праву:
- покупатель не обязан досконально проверять право продавца, иначе это означало бы неуважение ко всем согражданам;
- приобретение вещи у несобственника недействительно, даже если покупатель был честным;
- истинный собственник имеет право на виндикацию, а мнимый — право на доходы до момента истребования вещи.
Подобная дилемма (отдать предпочтение либо доверчивому покупателю, либо изначальному собственнику) регламентируется как в действующем германском, так и в российском гражданском праве. В каждом конкретном случае в разных правопорядках судье приходиться учитывать разные факторы: возмездность или безвозмездность приобретения, хищение имущества, невнимательность собственника и подобное.
Здесь на помощь приходят философские постулаты Канта, что спор следует разрешать на основе принципов разумности и справедливости. Судья может трактовать право в отношении вещи не так, как оно есть само по себе, а как легче и вернее присудить: покупатель приобретает вещное право, а потерпевший — личное право к продавцу.
Итак, Кантовская философия гражданского права позволяет понять истинную сущность объектов гражданских прав, природу владения, различные способы приобретения и метафизические основания защиты права собственности на основе категорического императива (охрана всякой принадлежности в отношениях между людьми «свое — чужое»).
