22 июня Государственная дума единогласно приняла закон, который вводит специальную ответственность за пытки для сотрудников правоохранительных органов и сотрудничающих с ними заключенных.
Новый п. 4 ст. 286 УК предусматривает лишение свободы на срок от четырех до двенадцати лет при превышении полномочий с применением пыток. Под ними предлагается понимать любое действие, которым умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить сведения или признания, наказать, запугать или принудить к чему-то, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера.
Новелла также расширяет перечень лиц, которых можно привлечь за принуждение к даче показаний (ст. 302 УК) — в их число войдут сотрудники правоохранительных органов, в том числе ФСИН.
Ужесточение ответственности ко второму чтению
Ко второму чтению поступило 25 поправок: 14 из них депутаты накануне приняли, 11 отклонили. Среди принятых поправок: ужесточение ответственности за превышение должностных полномочий с применением спецсредств или оружия, в отношении несовершеннолетних, с тяжкими последствиями, в составе группы или в корыстных целях. За это будет грозить лишение свободы на срок от трех до десяти лет. В определение пыток также внесли бездействие как квалифицирующий признак: таким образом, должностных лиц ФСИН можно будет привлечь к ответственности и за издевательства, которые непосредственно осуществляли так называемые «активисты» из числа заключенных.
Кроме того, поправки ввели более жесткое наказание за пытки, если они повлекли тяжкий вред здоровью или смерть. За это будет грозить от 8 до 15 лет лишения свободы с запретом занимать госдолжности на срок до 20 лет. Верховный суд внес в закон уточнение, согласно которому пыткой не является причинение страданий в рамках исполнения законных полномочий должностного лица. А вот указание на то, что пыткой не являются страдания, причиненные случайно в рамках законных санкций, из закона в итоговой редакции исключили.
«Пытать, в соответствии с этим законом, может только должностное лицо. Ни бандит с паяльником, ни какой-нибудь террорист-экстремист», — выразил недовольство новеллой депутат от КПРФ Алексей Куринный. Он уточнил, что фракция в любом случае поддержит законопроект. Депутат добавил, что для решения проблемы пыток необходимо вывести медицинские учреждения из системы ФСИН: порочность действующей системы доказала ситуация в саратовских колониях.
«Если 30–40 лет назад пытки применяли для раскрытия преступлений и раскрываемости, то сейчас они нередко используются, что греха таить, для давления на бизнес», — констатировал депутат от «Единой России» Павел Крашенинников. Он отметил, что пытки — несомненное зло, которое нельзя оправдать никакими целями, в том числе защитой правопорядка, и подчеркнул, что над обсуждаемым законом работали представители всех фракций.
Не хватает определенности
Само принятие закона против пыток, как и его подход о равной недопустимости физических и психологических истязаний, можно только приветствовать, полагает Дмитрий Кравченко, руководитель практики «Несмотря на широкое применение различных пыточных практик, правоприменение по этому вопросу было крайне редким», — отметил эксперт.
Но в итоговый текст документа не вошли два важных замечания, которые предлагались, например, Международным союзом (содружеством) адвокатов.
Сохраняется правовая неопределенность в вопросе ответственности должностных лиц, с согласия или по подстрекательству которых пытают заключенные и другие гражданские лица, полагает Кравченко. На такую ответственность напрямую указывают уточнения в ст. 302 УК («Принуждение к даче показаний»), но не в ст. 286 («Превышение должностных полномочий»).
Кроме того, законодатель не решился исправить сделанный еще в СССР неверный перевод понятия mental torture как «нравственные страдания». Более корректной формулировкой была бы «психологическая пытка». Размытость терминологии усложнит борьбу с психологическими пытками, которые, к сожалению, применяются намного чаще физических и порой выступают типовой практикой следственных и оперативных действий, полагает Кравченко.
«Психологические пытки особенно часто применяются к «беловоротничковым» заключенным, например, в форме бесконечных изнуряющих допросов, угроз, нарушения табу, лишения связи с внешним миром и так далее», — отметил адвокат.